Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир! - Гэблдон Диана (лучшие книги txt) 📗
На обратном пути машину вел он, и всю дорогу отчаянно терзался, пытаясь не сбиться с верного направления и умирая от восторга при ощущении нежного тела Брианны. Они остановились где-то, чтобы выпить кофе, долго болтали, то и дело касаясь друг друга, их руки, бедра, головы постоянно были совсем близко друг от друга… К Бостону они подъехали уже к утру, беседа затихла, голова Брианны бессильно лежала на его плече…
И он, чувствуя, что и сам вот-вот заснет, и понимая, что ему не добраться сквозь путаницу незнакомых улиц до квартиры Брианны, просто-напросто подъехал к своему отелю, помог сонной девушке подняться наверх и уложил ее в собственную постель, где она и заснула мертвым сном в первую же секунду.
А он провел остаток ночи на целомудренно твердом полу, накинув на себя шерстяной кардиган Брианны, чтобы не замерзнуть. На рассвете он поднялся со своего девственного ложа и уселся в кресло, вдыхая запах Брианны, молча наблюдая за тем, как разгорающийся свет дня постепенно освещает лицо спящей девушки.
Да, вот так все оно и было.
— …внимание… — донеслось до сознания Роджера. — Он выходит, он ступил на Луну!
По затихшей гостиной сначала пронесся общий глубокий вздох, а потом присутствующие разразились восторженными криками, и Роджер почувствовал, как шевельнулись волоски на его затылке.
— Один… совсем маленький шаг… для человека, — торжественно вещал комментатор, — и огромный прыжок… для всего человечества…
Изображение на экране замигало и поплыло, но вовсе не по вине телевизора, это были какие-то помехи. Все разом отчаянно вытянули шеи, стараясь как следует рассмотреть массивную фигуру, осторожно спускавшуюся по лесенке и твердо ставящую ногу на лунный грунт — впервые в истории космонавтики, впервые в истории Земли. По щекам девушек, сидевших в гостиной, потекли слезы, смутно мерцавшие в серебристом свете.
Даже Брианна забыла обо всем остальном; ее пальцы соскользнули с руки Роджера и она наклонилась вперед, захваченная происходящим.
В этот день радостно было чувствовать себя американцем.
Роджер на мгновение растерялся, видя, как живо и искренне Брианна радуется великому событию, как отчаянно она гордится своей страной, — да, она действительно была гражданкой этой страны. Сейчас, в это мгновение, была совсем другая эпоха, отстоящая от вчерашнего дня на два столетия.
Может ли у них быть что-то общее, у историка и у инженера? Взгляд Роджера постоянно обращался назад, к тайнам прошлого, а Брианна устремлялась в будущее, в ошеломительное сияние новизны…
Зрители наконец расслабились, все разом весело заговорили, и Брианна повернулась к Роджеру, чтобы крепко поцеловать его и прижаться к нему, и он подумал, что, черт побери, не все ли равно, что они смотрят в разные стороны, если их лица при этом всегда обращены друг к другу?
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПИРАТЫ
Глава 6
Я сталкиваюсь с грыжей
Июнь 1767.
— Ненавижу лодки, — процедил Джейми сквозь стиснутые зубы. — Меня тошнит от лодок, просто выворачивает. На мой взгляд, лодки — это нечто жутко отвратительное и даже непристойное.
Дядя Джейми, Гектор Камерон, жил на плантации, носившей имя Речная Излучина, расположенной как раз над Кросскриком. Кросскрик, в свою очередь, находился вверх по течению от Велмингтона; вообще-то до него было около двухсот миль. Нам говорили, что в это время года путешествие по реке, на лодке, может занять от четырех дней до недели, в зависимости от направления ветра. Если же мы рискнули бы отправиться по суше, то нам пришлось бы потратить две недели, а то и больше, поскольку тут уже вступали в силу такие факторы, как напрочь размытые дождями дороги, грязь по пояс и сломанные колесные оси.
— На реке не бывает больших волн, — сказала я. — И мне почему-то представляется, что топать пешком по грязи двести миль подряд, увязая по меньшей мере по колено, — это такое занятие, которое может вызвать кое-что похуже простого отвращения и тошноты.
Ян широко ухмыльнулся, но тут же постарался придать своему лицу как можно более невинное выражение, поскольку взгляд Джейми устремился к племяннику.
— Кроме того, — заявила я, одаряя Джейми улыбкой, — если с тобой вдруг приключится морская болезнь, то помни: мои иглы пока что при мне. — Я похлопала по карману, в котором лежал мой маленький набор для иглоукалывания, в футляре из слоновой кости.
Джейми с силой выдохнул через нос, но больше не произнес ни слова. Так что с этой маленькой проблемой было покончено, но еще оставалось решить проблему куда более серьезную — то есть раздобыть деньги на проезд.
Конечно, мы не были богаты, но кое-что у нас все-таки имелось, благодаря удаче, поджидавшей нас на пути. Отправившись из Чарльстона на север и устраиваясь на следующую ночевку прямо у дороги, мы случайно нашли в лесу заброшенную ферму; вся ее расчищенная земля уже покрылась молодой дикой порослью.
Крепкие молодые тополя, словно острые копья, пронзили рухнувшую крышу, от которой остались только голые стропила, а пышный куст остролиста умудрился пробиться сквозь трещину в каменном полу перед очагом. Стены дома наполовину развалились, бревна почернели от гнили, кое-где они кудрявились зеленым мхом, в других местах обросли грибами. Конечно, мы не могли знать, как давно люди покинули это место, но ясно было, что пройдет еще год-другой — и все здесь, и этот небольшой домик, и обработанная земля, — будут поглощены лесом, и никаких следов забытого жилья не останется, кроме, разве что, пирамидки камней от рассыпавшейся печной трубы.
И тем не менее, как ни невероятно и даже нелепо это выглядело, — среди всего этого лесного безобразия, вторгшегося на заброшенную ферму, красовались уцелевшие остатки бывшего здесь когда-то большого фруктового сада, — персиковые деревья, сплошь усыпанные зрелыми, лопающимися от сока плодами и окруженные целыми роями громко жужжащих пчел. Мы ели их, пока чуть не лопнули, переночевали под укрытием руин, а рано утром, еще до рассвета, встали и до отказа нагрузили наш фургон целыми горами нежных золотистых фруктов, бархатных, полных чудесного сока.
Мы распродали их очень быстро, и в результате явились в Велмингтон с липкими руками, с мешочком монет (в основном там были денежки по одному пенсу), и насквозь пропитанные неистребимым запахом забродившего сока; он исходил от наших волос, от одежды, от кожи — как будто мы все хорошенько искупались в персиковой водке.
— Держи это при себе, — заявил Джейми, протягивая мне маленький кожаный кисет, содержавший все наше состояние.
— Но что мы купим в дорогу из продуктов, а? Надеюсь, не персики? Да и вообще, лучше бы нам прикупить всяких мелочей, чтобы не выглядеть совсем уж нищими, когда мы явимся к моим родственникам. Для начала, может быть, иголку и нитки?
Он кивком головы показал на здоровенную дыру в куртке Фергуса, — дыра эта возникла в результате падения с персикового дерева.
— Мы с Дунканом пройдемся вокруг, посмотрим, нельзя ли продать фургон и лошадей, и выясним, как тут обстоят дела с лодками. А если тут есть такая штука, как золотых дел мастер, я, возможно, спрошу, что бы он предложил за один из наших камешков.
— Ты поосторожнее, дядя, — посоветовал Ян, хмуро наблюдая за пестрой толпой самой разнообразной публики, болтавшейся вокруг небольшого порта; многие вроде бы совершенно бесцельно ходили туда-сюда. — Нам вовсе ни к чему попадать в какое-нибудь приключение, да и оказаться ограбленным прямо на здешней улице мне тоже что-то не хочется.
Джейми, сделав предельно серьезное лицо, заверил племянника, что он предпримет все мыслимые меры предосторожности.
— Возьми с собой Ролло, — настаивал Ян. — Он тебя защитит!
Джейми посмотрел на Ролло; так называемая собака рассматривала текущую мимо толпу с выражением терпеливого интереса на морде, и в глазах пса светилось нечто такое, что заставляло предположить в Ролло не столько интерес к новым местам и людям, сколько с трудом сдерживаемый голод.
