Конец странствий - Бенцони Жюльетта (книги бесплатно .txt) 📗
Несмотря на предупреждающие подмигивания Жоливаля, обеспокоенного тем, что она раскроет свою тайну, Марианна дала волю гневу, чувствуя необходимость убедить Язона. Ничто не могло ее удержать. Но когда она заметила, что проболталась, было уже поздно. Последовал неминуемый вопрос:
– Услугу? – В его голосе звучало подозрение. – Какого рода услугу?
Намек был явно оскорбительный, и у нее появилось желание бросить ему в лицо, что это не его ума дело. Но, взяв себя в руки, она ограничилась тем, что холодно поправила его:
– Какую услугу – было бы правильней спросить... и более учтиво. Но я все-таки отвечу тебе так вежливо, как смогу, что, учитывая проявленные тобой чувства к нашему монарху, мне невозможно сообщить тебе полностью ту информацию, которой я располагаю. Знай только, что случаю угодно было открыть мне, что серьезная опасность угрожает не только Императору, но и всей армии и что...
Она остановилась, так как Язон засмеялся, но смех был невеселый.
– «Я последую за тобой хоть в Сибирь, если ты пожелаешь...» – сказала ты, тогда как на самом деле у тебя была только одна цель: встретиться с Наполеоном. А я тебе поверил...
– Ты должен и дальше верить мне, ибо тогда я была искренна и остаюсь такой же сейчас. Но я не вижу никаких оснований, если судьба дает мне возможность предупредить своих о грозящей им опасности, чтобы проявить равнодушие и дать им попасть в западню.
Сморщив лоб упрямой складкой, Язон явно хотел дать достойную отповедь, когда потерявший терпение Жоливаль бросился на помощь своей подруге.
– Не глупите, Бофор, – воскликнул он, – и не ведите себя снова так, о чем потом придется горько пожалеть! Никто из нас не забыл, что вам, в связи с перенесенным вами из-за Императора, не за что любить его, но и вы не должны забывать, что Наполеон не простой смертный и ни вы, ни мы не можем обращаться с ним, как с равным...
– Я был бы удивлен, если бы вы не согласились с Марианной, – усмехнулся Язон.
– Просто у меня нет никаких причин опровергнуть ее слова, наоборот, и если вы позволите, этот спор кажется мне совершенно беспочвенным: вы хотите попасть в Санкт-Петербург, и наша дорога, нравится вам это или нет, почти неминуемо приведет нас к Великой Армии. И с того момента Марианна не будет иметь права, ибо это явится изменой, умолчать об имеющейся у нее информации. Кстати, чтобы успокоить вас, скажу, что она не увидит Наполеона, это я пойду к нему, когда мы будем достаточно близко. Я покину вас, и мы встретимся позже. Если вы согласитесь дождаться меня, может быть, я также буду счастлив сообщить вам приказ о реквизиции корабля, после него все проблемы исчезнут... Вы удовлетворены?
Язон ничего не ответил. Скрестив руки на груди, он мрачно смотрел на плывущие у него под ногами широкие синие воды Борисфена, который величественно катил их к югу. Спустившиеся с повозки путешественники сделали несколько шагов по берегу в сторону свежепостроенных деревянных домов торгового квартала нижнего города, Подола, который в прошлом году внезапный пожар уничтожил полностью вместе с амбарами и церковью. Над ними, на обрывистых скалах, за средневековыми стенами, верхний город возвышал голубые и золотые купола, богатые монастыри, расписанные яркими красками старинные деревянные дворцы.
Возле бревенчатой харчевни, служившей почтовой станцией, кучер выпряг лошадей.
Язон продолжал молчать, и Крэг О’Флаерти, не выдержав, решил ответить. Обрушив на спину своего капитана дружеский тумак, способный свалить того в воду, он одобрительно улыбнулся Жоливалю.
– Если он не удовлетворен, значит, слишком привередлив. Вы говорите как по писаному, виконт. И у вас гениальная способность находить для всех выход из любого положения. Теперь, если позволите, войдем в эту куриную клетку, которая украшена названием харчевни, и посмотрим, можно ли в ней найти что-нибудь поесть. Я способен сожрать лошадь.
Язон молча последовал за своими компаньонами, но у Марианны создалось впечатление, что его не убедили. Это впечатление переросло в уверенность, когда после обеда, без сомнения, лучшего со времени их отъезда и состоявшего из борща, домашней колбасы и сладких вареников, корсар встал из-за стола и заявил, что надо поторопиться с отдыхом, чтобы покинуть город в четыре часа утра. Это ясно говорило о его намерении любым способом обогнать Великую Армию.
Особенно у Марианны, которая в этот вечер напрасно ждала своего возлюбленного под неизбежной иконой, изображавшей на этот раз не менее неизбежного святого Владимира. Дверь тесной комнатки, где застоялся запах сала и капусты, не открылась под рукой Язона.
Устав ворочаться на своем тюфяке, как святой Лаврентий на жаровне, молодая женщина кончила тем, что встала, но колебалась, не зная, что предпринять. Ее безостановочно мучила мысль о вновь возникающем между ними недопонимании. Этот раздор был просто глупостью, как и большинство раздоров между влюбленными, когда каждый из участников его словно нарочно старается перещеголять другого в эгоизме. Но с упрямым характером Язона это могло продолжаться долго. И Марианна не могла вынести такое положение. Хватит уж того, что дорога достаточно мучительна.
Она немного походила по комнате между низкой дверью и крохотным оконцем, раскрытым настежь из-за удушающей жары, не спадавшей с приходом ночи. Она горела желанием встретиться с Язоном. В конце концов, это было его предложение ехать прямо на Смоленск, из-за чего возник спор, и все же, может быть, будет правильным, если она сделает первый шаг к примирению. Но для этого ей нужно заставить замолчать свою гордость, которая презрительно взирала на Марианну, униженно идущую искать своего возлюбленного в комнате, где он должен быть с Жоливалем, что не так уж страшно, или с Крэгом, что более позорно, и вытаскивающую его из постели, чтобы увлечь к себе, подобно влюбленной кошке, зазывающей так кота...
Борясь сама с собой, Марианна остановилась перед окном, за которым открывалась река и ее восточный берег, пологий и низкий. Под луной Борисфен катил свои словно покрытые ртутью волны, а прибрежные камыши шевелились на его фоне, как будто нарисованные китайской тушью. Пузатые баржи купцов спали рядом в ожидании будущих путешествий, быть может, видя во сне далекие сказочные моря, которых они никогда не достигнут, как и сама Марианна мечтала об этой Америке, в настоящий момент уходившей от нее все дальше и дальше в туман неизвестности.
Она решила спуститься к воде, чтобы поискать там немного свежести, охладить сжигавшую ее лихорадку, и начала одеваться, не спуская глаз с реки, как вдруг увидела того, кто занимал ее мысли.
Заложив руки за спину, как он это всегда делал на палубе своего корабля, Язон медленно спускался к сверкающей воде. И Марианна, сразу успокоившись, счастливо улыбнулась, убедившись, что он тоже не мог уснуть. Она ощутила прилив нежности, подумав, что он, как и она, выдержал бой со своей гордостью. Язону всегда было трудно выбираться из подобных ситуаций. Марианне же не составит труда проявить немного покорности, чтобы все вернуть на свои места.
Она хотела броситься из комнаты, когда вдруг заметила Шанкалу...
Видимо, цыганка направилась за Язоном. Не производя ни малейшего шума босыми ногами, она припрыгивала, легкая, как ночной дух, по следам притягивавшего ее человека, который не подозревал о ее присутствии.
В темноте комнаты Марианна ощутила, как покраснели ее щеки от внезапного гнева. С нее было более чем достаточно этой женщины. Ее присутствие, причем безмолвное, ибо они еще не обменялись ни единым словом, угнетало ее, как кошмар. Во время длинных переездов в вынужденной тесноте кибитки черные глаза цыганки проявляли интерес только к белой ленте дороги, неутомимо всматриваясь в нее часами, словно пытаясь там что-то открыть, и к Язону, к которому она иногда оборачивалась, пряча улыбку в глубине глаз. Выражение, с которым она тогда проводила кончиком языка по пересохшим красным губам, вызывало у Марианны желание избить ее.
