Хранитель мечты - Уильямсон Пенелопа (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Пойдем-ка со мной, мне нужен твой совет насчет проклятых Богом уэльсцев. Ума не приложу, как вести себя с ними. — Генрих отвернулся и быстро пошел к двери собора, предоставив Рейну идти следом. На пороге он приостановился и бросил через плечо: — По-моему, в Уэльсе никто не имеет понятия о чести и совести!
Рейн промолчал. С его точки зрения, о чести и совести не имел понятия никто во всем мире.
На время пребывания в аббатстве король превратил собор в место для проведения военного совета. Весь неф был устелен тюфяками для сна, здесь же были остатки костров, на которых готовили пищу. К колоннам были привязаны лошади с торбами овса на мордах, они уже успели обильно унавозить мозаичный пол. Между скамьями бродили вооруженные люди, там и сям группы бездельничающих лучников резались в кости, носились с поручениями оруженосцы, слуги тащили корзины со свежевыпеченным хлебом и деревянные кружки с элем.
В стороне был приготовлен стол для трапезы короля: дощатая столешница, уложенная на деревянные козлы и накрытая белым льняным полотном. Однако Генрих терпеть не мог садиться. Оторвав ножку жареного каплуна и рассеянно обгладывая ее, он принялся ходить взад-вперед по нефу. Рейн спросил себя, подходящее ли это время для того, чтобы снова затронуть вопрос о Руддлане. Он уже говорил с королем на эту тему, как раз во время дороги к аббатству, которая заняла всю ночь. Его просьба не была отклонена, но и четких обещаний он получить не смог.
С губ Рейна сорвалось едва слышное проклятие. «Чего еще ждать?» — думал он. — Не лучше ли подойти к королю и задать вопрос напрямую?» Он готов был принять любое решение, лишь бы не мучиться ожиданием. Однако язык его прирос к гортани при виде Хью, неторопливой походкой идущего по проходу между скамьями. На губах молодого графа играла самодовольная улыбка, но Рейну бросился в глаза едва заметный тик в уголке его правого глаза. Это означало, что Хью нервничает. Совсем было пропавшая надежда снова расправила крылья... и умерла, когда Генрих повернулся к Рейну и сказал:
— Твой брат, граф Честер, просит пожаловать ему Руддлан. Я знаю, ты добыл этот замок в бою и прикипел к нему сердцем. Ей-богу, мне не по душе эта весть, но у Хью больше прав на Руддлан, чем у тебя...
И король, которого буквально зачаровывали тонкости законов, углубился в оживленные объяснения: о процедуре подачи графом Честером прошения, о его праве старшинства и более высоком положении...
Хью стоял рядом, излучая злобное удовлетворение, и Рейну хотелось впечатать кулак прямо в середину его улыбающегося лица. Он твердил себе, что это все не важно, не важно... что существуют другие замки, другие возможности... вот только ему уже двадцать пять... двадцать пять — и ничего за душой, кроме меча.
Процессия монахов в белых рясах вышла из бокового прохода нефа, распевая псалмы и тем заглушив монолог короля. Тот отбросил обглоданную ножку каплуна, которой до этого энергично жестикулировал, и тотчас подоспевший оруженосец протянул ему кубок с вином, почтительно присев на одно колено. Лица юноши не было видно, но Рейн отметил редкий (возможно, даже неповторимый) оранжевый цвет его волос.
Как только оруженосец отступил от короля на пару шагов, он схватил его за плечо и рывком подтянул к себе.
— Что, во имя святой церкви, ты делаешь здесь? — прорычал он вполголоса. — И где девчонка, дочь князя Гуинедда?
— Не волнуйтесь, командир, она в безопасности.
— В безопасности? Что это должно означ...
Однако Талиазин ужом вывернулся из рук Рейна и вскоре исчез в толпе зевак, собравшейся в отдалении.
— Дьявол его забери!
Как раз в этот момент пение псалмов прекратилось. Громкое проклятие Рейна отдалось под сводами собора эхом, напоминающим гудение колокола.
— Рейн?
Тот отвел взгляд от того места, где оруженосец исчез в толпе, и посмотрел в озадаченное лицо короля.
— Прошу простить меня, ваше величество. Я отвлекся.
— Я говорил, что невозможно вести войну по всем правилам, если противник отказывается сражаться на открытом пространстве и нападает исподтишка, из засады. Как ты думаешь, не собрать ли нам побольше сведений об этом наглом князьке? Может, он просто не решается схватиться с нами в честном бою? Может, мы достаточно потрепали его и принудим сдаться?
— Мы только время зря потратим. У нас не больше шансов принудить Оуэна сдаться, чем у горшка с прокисшей мочой. — Рейн заметил, что Хью возвел глаза к небу, но не смутился: он знал, что Генрих предпочитает простую и грубую речь. — Но и князь Гуинедд не в силах справиться с нами. Положение сложилось тупиковое, и он это знает. Возможно, он согласится на мирные переговоры, но и тогда вы можете рассчитывать в лучшем случае на то, что он формально признает себя вассалом. Вы примете дань, провозгласите себя владетелем Уэльса и отбудете с честью, чтобы впредь Оуэн Гуинедд управлял страной, как ему заблагорассудится.
Король неохотно кивнул. Он терпеть не мог подчиняться обстоятельствам, но не был и упрямым до глупости.
— А если он не согласится стать вассалом?
— Он будет вынужден сделать это, — возразил Рейн, холодно улыбнувшись, — как только вы уведомите князя, что его дочь в наших руках.
— Да неужто? — выпуклые глаза Генриха как будто еще сильнее вылезли из орбит. Он со стуком поставил кубок на стол и громко захлопал испачканными жиром ладонями. — Ах, Рейн, Рейн! Мой лучший, мой храбрейший рыцарь, неужто у нас в руках дочь самого Оуэна Гуинедда?
— Да, как тебе удалось захватить в плен дочь самого Оуэна Гуинедда? — эхом повторил Хью, на лице которого вместо улыбки было теперь встревоженное выражение.
Талиазин приблизился к королю, держа в руках поднос с орехами и вафлями.
— Клянусь, ваше величество, это не шутка, — заверил Рейн, про себя молясь, чтобы девчонка все еще была в его шатре, и безуспешно стараясь поймать взгляд оруженосца.
— Тогда мы сей же час отправим Оуэну вестового! — воскликнул Генрих, снова начиная ходить взад-вперед по нефу. — Клянусь всеми святыми, я продал бы свою бессмертную душу за то, чтобы увидеть, какое лицо будет у нашего славного...
