Не бойся любви - Осборн Мэгги (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
— Ты просила Бога убить Дженни Джонс? — спросил пораженный Тай.
Грасиела кивнула со всей серьезностью и добавила:
— Но он до сих пор этого не сделал.
Тай уставился на нее.
— И Дженни знает, что ты просишь Бога наказать ее?
— А как мне просить Бога наказать ее? Перечислить наказания или пусть он сам решит, что лучше?
— Грасиела, — заговорил он медленно и осторожно, так как ступал на неизведанную территорию — ты ведь знаешь, что Дженни не убивала твою маму.
— Должна была умереть Дженни, а не моя мама!
Ее подбородок взлетел вверх движением, которое живо напомнило Таю его отца.
Он взглянул на новый поток слез и решил не лезть в это дело.
— Почему бы тебе просто не сказать «аминь»?
Грасиела снова закрыла глаза.
— Господи, тебе больше не нужно убивать Дженни, но ты все равно хорошенько накажи ее. Пусть она плачет и истекает кровью. Она должна очень-очень пожалеть о том, что убила мою маму. Аминь.
Тай заморгал часто-часто. Его племянница молилась о крови и смерти, а он считал ее невинным агнцем!
— Ты можешь поцеловать меня на сон грядущий, — сказала она, улыбаясь и подставляя ему щеку. Тай глянул во тьму через плечо и слегка коснулся губами щеки Грасиелы.
— А теперь закутай меня.
Натянув ей одеяло до самого подбородка, он встал и посмотрел на нее сверху. Его кровожадная маленькая племянница была похожа на ангела с ее рассыпавшимися вокруг лица кудрями и ресницами, упавшими на щеки.
Покачав головой, он вернулся к костру и сел на камень допить кофе. Ничего себе выдался денек! У Тая ломило плечи от усталости, но он подозревал, что скоро не уснет.
Он улегся на постель после полуночи, а еще позже погрузился в тяжелое забытье.
Его разбудил легкий щелчок курка. Когда он попытался сесть, чей-то кулак прижал его к земле, и он не мог повернуть голову. К виску было приставлено дуло его собственного кольта. Глядя на первые проблески занимающейся зари, он стиснул зубы и ждал.
— Вот уж не думала, что вы такой мастер крепко спать, — произнес бодрый голос, хрипловатые интонации которого он хорошо помнил. — Руки на одеяло! Только медленно.
— Вы же знаете, что я последую за вами, — сказал он, глядя прищуренными глазами в небо.
Если бы она была убийцей, он бы просто посоветовал ей кончить его немедля. Мексика иссушила его мозги.
— Если вы это сделаете, — ответила Дженни, обматывая веревкой кисти рук Тая, пока он не успел схватить ее, — я пристрелю вас как собаку. Отправляйтесь домой в Калифорнию и сообщите вашему святому Роберту, что я и ребенок в пути. Вам незачем в этом участвовать.
Ненавидя себя, он тем не менее решился предложить то, что могло стать выходом из скверной ситуации:
— Если уж вы до такой степени стремитесь влезть не в свое дело, то мы могли бы вместе отвезти девочку в Калифорнию.
— Вы и в самом деле считаете, что я попадусь на эту удочку? В ту самую минуту, как я утрачу бдительность, вы заберете Грасиелу и оставите меня с носом быстрее, чем муха успеет крылышками взмахнуть.
Связав его, как бычка, Дженни разбудила Грасиелу. Тай не видел их, но слышал, как они кричали друг на друга. В конце концов Дженни подвела Грасиелу к нему.
— Хорошенько погляди на своего дядю Тая, — сказала она, наклоняясь к лицу девочки. — Он никуда тебя не повезет. Это сделаю я. Так что одевайся-ка поживей. Мы уезжаем.
Грасиела смотрела на Тая обиженно и разочарованно.
— Я тебе верила.
Вонзив ему в сердце еще и этот нож, Грасиела взметнула подолом своей пышной ночной сорочки и исчезла из поля зрения Тая. Дженни наклонилась над ним, глаза ее обратились в щелочки.
— Это я давала обещание. Вы не давали. Запомните, что я сказала. Если я увижу вас еще раз, то убью только за то, что вы мне мешаете.
Он лежал на боку, связанный, злой и униженный настолько, насколько может быть злым и униженным мужчина. Лежал и прислушивался к удаляющемуся топоту копыт.
Одна лошадь. Дженни Джонс решила вопрос о лошади Грасиелы в течение двух минут.
Тай глядел на крохотный цветущий кактус в трех дюймах от собственного носа и коротал время, воображая, как он придушит некую женщину с молочно-белой кожей и язычком пламени там, внизу.
Глава 8
Дженни выбрала дорогу на север между отрогами Сьерра-Мадрес и железнодорожными путями, огибающими Центральное плато. Если она будет преодолевать ежедневно расстояние в двадцать миль, то через две недели доберется до Чиуауа.
Однако, похоже, ее прогнозы были чересчур оптимистичны. Спустя три дня после выезда из Дуранго дорога пошла по каменистой пустынной земле и глубоким лощинам. Это сильно замедляло движение. С приближением ночи Дженни каждый раз старалась отыскать низенькие лачуги крестьян, пытающихся тяжким трудом извлечь средства существования из скудной почвы. Дженни знала, что возле жалких полей обязательно бежит хоть малая струйка воды и есть шанс купить в деревеньке свежего мяса и молока для ребенка.
— У меня болит лицо, — мрачно заявила Грасиела, без всякого удовольствия глядя на кусок козлятины, который жарился над огнем костра.
— Ты втирала в кожу алоэ, как я тебе велела?
У Дженни просто слюнки текли от запаха жареного мяса. Жена крестьянина продала ей также свежие тортильи и спелый кабачок. Настоящий пир.
— Пей-ка молоко, — напомнила она Грасиеле. — Оно очень хорошее.
Грасиела повернула загорелое лицо в сторону крестьянской хижины — темного пятна на фоне ночи. Ни искорки света не пробивалось сквозь стены из глины и ветвей. Либо обитатели хижины уже легли спать, либо сидели при свете слишком слабом, чтобы он виднелся в щелках.
— А почему мы не можем спать в доме вместе с ними? — спросила Грасиела ноющим, монотонным голосом, который начал действовать Дженни на нервы еще два дня назад. — Мне не нравится спать на земле. Я боюсь, что насекомые или змеи заберутся под одеяло.
— Малышка, — заговорила Дженни, изо всех сил стараясь сохранить терпение. — В этих местах нет асиенд. Веришь ты или нет, но большинство людей живет вовсе не так, как привыкла жить ты. У них нет слуг, вкусной еды и кроватей. В этой вот хижине восемь человек, и для тебя нет места даже в квадратный дюйм. К тому же они спят или в гамаках, или ложатся прямо на землю, как мы с тобой.
Грасиела бросила на нее взгляд «я-тебя-ненавижу».
— Ты обещала не называть меня малышкой, — сказала она.
После некоторой внутренней борьбы Дженни признала, что заслужила упрек.
— Ты права, — неохотно проговорила она, наклонившись к огню, чтобы проверить, не готово ли мясо. — Извини. Если ты обнаружишь у себя в постели насекомое, раздави его. А если заползет змея, убегай. — Она посмотрела на Грасиелу поверх огня. — Жалобами ничему не поможешь. Просто старайся думать о том, что через две недели неприятности кончатся, и не сетуй на неудобства. Думаешь, мне не хочется спать в постели? Но от меня ты не слышала ни одной жалобы.
Девочка выглядела уже не такой нарядной. Ее модный бордовый костюм для верховой езды стал серым от пыли и пропотел. От подола оторвался кусок. Поскольку воды для мытья часто не было, лица у обеих были покрыты поверх загара грязью. Возле самых волос испарина, смешанная с пылью, образовала полоску грязи, которая засыхала и начинала мучительно чесаться.
Когда на мясе образовалась хрустящая корочка, Дженни отрезала по ломтю для себя и Грасиелы, положила на тарелки и добавила горячие ломтики поджаренного кабачка. Козлятина была суховатая и твердая, но неплохая. Дженни случалось едать и похуже.
— Я знаю, что ты устала, — сказала она Грасиеле, — но ты должна есть, чтобы подкрепить силы. Так что очищай тарелку.
— Дядя Тай мной не командовал.
— Да уж! Судя по тому, что ты рассказывала, это ты командовала им.
Тортильи в отличие от мяса были мягкими и, казалось, сами проскакивали в глотку. Прямо амброзия.
Дженни нравилось это слово, почерпнутое ею из словаря. Амброзия — мифическая пища богов. Об этом стоило подумать. Прежде чем она наткнулась на слово «амброзия», она даже представить себе не могла, как Бог усаживается за ужин. Весь день она потом гадала, кто же ее готовит, эту амброзию. Разумеется, не сам Бог. Но может, мифическую еду не надо готовить?
