Маркиз на Рождество (ЛП) - Уэстлейк Вивьен (лучшие бесплатные книги .txt, .fb2) 📗
Ее обязанность — дать Киту отдых, а не вгонять его в пот ради своего удовольствия. Но чего доктору не понять, так это насколько сложно сопротивляться Киту. Почти невозможно. Под взглядом его карих глаз ее защита плавилась, а внутри вспыхивало желание, которое она давно считала угасшим.
И тем не менее ей было стыдно весь день увиливать от своих обязанностей и нежиться с ним в постели.
— И что я получу, если дам себя удержать? — Она взглянула на него сквозь ресницы.
— Скажи свою самую темную фантазию, свое самое сокровенное желание, и я все исполню.
Щедрое обещание… У нее было такое желание, но она боялась сказать его вслух. Вайолет хотела, чтобы Кит не вспоминал о прошлом. Она хотела услышать, что он желает большего, что хочет остаться с ней навсегда.
— Вижу, тебе нравятся сделки. Хм-м-м. — У нее возникла идея. — Мне тут сообщили о твоих незаконных играх с Адамом. — Эйвери застал их за картами. Он проинформировал Вайолет, но она, довольная тем, что нашлось занятие, которое удерживает раненого в постели, не стала вмешиваться и даже попросила заплатить лакею несколько шиллингов, лишь бы он играл с Китом почаще.
— Да?
Она подняла глаза, не уловив по его тону, рассержен он или удивлен.
— Да. — Она ущипнула его за нос. — Вот что. Предлагаю тебе пари.
Он обвел языком чувственную губу.
— Я слушаю.
— Сыграем три круга в хазард. Выигрываю я — мы завтракаем, принимаем ванну и в два часа встречаемся внизу. Потом экскурсия по дому и чинное дневное чаепитие.
Его лицо склонилось над ней так, что их губы почти соприкоснулись.
— А если выиграю я?
— Тогда я отложу все дела и останусь с тобой до обеда.
— Нет. Ты останешься со мной до тех пор, пока я не решу иначе. — От его улыбки ее кожа пошла мурашками.
— Кит, я не могу забросить свои обязанности. Что подумает прислуга, если я проваляюсь в постели с мужчиной весь день, будто какая-то потаскушка?
Он накрыл ее рот ладонью.
— Вайолет, что бы ты ни делала — раньше, сейчас или потом, — ты навсегда останешься леди. Твои люди знают тебя гораздо дольше, чем я. Думаешь, они начнут тебя презирать, если один день ты посвятишь себе? Когда в последний раз ты разрешала себе расслабиться?
Сложно сказать. По-настоящему она расслаблялась только принимая ванну или выезжая верхом на одной из своих любимых лошадей. Большую часть времени Вайолет занималась хозяйством, навещала соседей и знакомых стариков в деревне, которые не могли выбраться к ней сами.
Еще она шила и вышивала для друзей, которые, в отличие от нее, не могли позволить себе дорогие вещи. Работа помогала ей заглушить боль в сердце, когда она потеряла Джона, а на войне — сохранить рассудок. Она следила за порядком, готовила, шила, ухаживала за ранеными — бралась за любое дело, лишь бы отвлечься от мыслей о павших на поле боя солдатах.
— Не помню, — призналась она. — Праздные руки — игрушки дьявола. — В детстве она часто слышала эту пословицу от отца. Он почитал экономию, скромность, практичность и добродетель с рвением, которое граничило с пуританством.
Кит фыркнул.
— Глупости! — Он поцеловал ее в ключицу, проложил дорожку поцелуев к грудям и приподнял их на ладонях. — Вот настоящие игрушки дьявола.
Ее бедра невольно задвигались, откликаясь на его нежность.
— Если проводить каждую минуту бодрствования в делах, то когда любоваться солнцем или звездами? Господь сотворил красоту, чтобы мы ею наслаждались, Вайолет. Вспомни, что написано в одной хорошей книжке: «И почил Он в день седьмой от трудов своих». Выходной придуман не только затем, чтобы заманить грешников в церковь, но чтобы напомнить нам: вот дни для труда, а вот день, когда мы должны отложить все свои занятия в сторону и просто порадоваться жизни.
— Я никогда не думала об этом в таком ключе. — Удивительно. Таким Кита она еще не видела — философствующим, задумчивым и красноречивым в манере, которая не имела никакого отношения к флирту. Что еще ей предстоит узнать о нем теперь, когда они стали любовниками?
Глава 10.
Кит смотрел, как ее глаза из золотистых становятся зелеными, как летний мох. Утреннее солнце светило ярко, открывая его взгляду все краски ее лица — ее кожи, ее глаз, ее ресниц, коричневых у основания и черных на кончиках. И крохотные, едва заметные веснушки на скулах.
Вот бы заняться с ней любовью на лугу, под лучами полуденного солнца, ласкающего каждый дюйм ее тела. Он вспомнил чудесное местечко близ полуразрушенного замка, где часто играл мальчишкой. Уединенное пространство, где когда-то проходила крепостная стена, заросшее дикими травами. Руины, увитые плющом. Аромат вереска в потоке прохладного ветерка.
Быть может, однажды он приведет в это место Вайолет. Снимет эти ее добровольно наложенные оковы долга и покажет, как наслаждаться простыми вещами.
— Нам дается всего одна жизнь, поэтому проживать ее нужно на полную.
— Наверное, я этого не умею, — прошептала она.
— Я буду счастлив тебя научить. — Он прильнул к ее губам затяжным, дразнящим, ничего не требующим поцелуем, и когда она открылась ему точно роза под солнцем, понял, что ни одну женщину не желал так, как ее.
За несколько недель она стала для него всем. Что он будет делать, когда потеряет возможность смеяться с нею за утренними тостами или украдкой целовать за обедом? Кто будет стоять над ним и следить, чтобы он съел все овощи на тарелке?
Кто будет дерзить ему и напрашиваться, чтобы он перекинул нахалку через колено и шлепками выбил из нее наслаждение?
Тяжело дыша, Вайолет прервала поцелуй. Ее руки обнимали его за плечи, ее волосы свободно ниспадали на спину густыми, неукротимыми волнами. Жаль, что она не носит их распущенными всегда. Ему нравилось пропускать сквозь пальцы эти шелковистые, ласкающие кожу пряди.
Внезапно она встрепенулась и распахнула прикрытые в истоме глаза.
— Вернемся к нашему пари.
…В тот самый момент, когда он решил, что настроил ее провести этот день в постели. Но Вайолет не была бы Вайолет, если бы потакала ему во всем.
— Если выиграю я, ты останешься в постели и разрешишь ублажать себя целый день. — Говоря, Кит кружил пальцем по ее груди. Скоро он снова увидит ее обнаженной и будет вкушать ее распростертое на простынях тело, словно яства на рождественском пиру. — А если выиграешь ты, я разрешу усадить себя в гостиную. — Тоном он подчеркнул, насколько неинтересной кажется ему эта идея.
— Три круга в хазард.
— Уверена, что не хочешь выбрать пикет или «двадцать одно»?
— Абсолютно. — Она смерила его надменным взглядом. — Только не говори, будто думаешь, что я не сумею.
Он был, скажем так, настроен скептически. Это мужчины обожали кости и прочие игры, где победа зависела от удачи; черт, в подпитии некоторые были готовы и свои причиндалы поставить на кон. Большинство же знакомых ему дам предпочитало игры вроде виста, в которые можно играть пара на пару и между делом болтать. Или игры со стратегией, как «двадцать одно». Когда он в последний раз встречал женщину — не служанку, не буфетчицу и не гулящую, а приличную женщину, — которая играла бы в хазард?
— Я думаю, что мне нравится твоя решительность, — сказал он, уходя от ответа.
— В таком случае приготовь заранее кошелек. — Она поцеловала его в лоб, соскочила с кровати и потянулась, выпрямляя руки над головой. Ее груди приподнялись под сорочкой.
— Неважно, что будет стоять на кону — деньги или… нечто более приятное, — я не сомневаюсь, что одержу победу. — Он тоже встал — обнаженный, возбужденный после зрелища, как ее грудь натягивает тонкую ткань.
— Сэр, — она взмахнула ресницами, — а как вы смотрите на то, чтобы сделать наше пари чуточку слаще?
— Что у тебя на уме?
— Раз вы испытываете такую симпатию… к шейным платкам и шнурам, — она выдержала паузу, — предлагаю вот что: победитель связывает проигравшего и делает с ним все, что он — или она — пожелает.
