Серебряные фонтаны - Хьюздон Биверли (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

— Тебе, конечно, нужно срочно написать ответ, Клара, — сказала я. — Солдаты рады письмам из дома.

— Ну, может быть, я уделю этому минутку сегодня после обеда, — не глядя на меня, пробормотала она.

Я пошла за Розой и взяла ее с собой в свою гостиную. Там было гораздо уютнее, чем в большой гостиной, и я была благодарна Лео за то, что он позволил мне иметь ее. Это навело меня на одну мысль.

— Роза, давай станем искателями сокровищ.

Я нашла в биллиардной комнате то, что мне хотелось, а Джесси и юный Бен перенесли это наверх. На первый взгляд это выглядело странным, но я подумала, что скоро привыкну.

Я обедала одна — Лео никогда не обедал. Флора сказала мне на прогулке, что он приходил повидаться с ней.

— Но папа занят, очень-очень занят.

— Да, Флора, потому что война.

Было непривычным, что с нами не было Неллы, но я знала, что с тех пор, как Лео вернулся, она не отходила от него, пока он не приказывал ей. Позже мистер Тиме принес сообщение от Лео, что тот будет ужинать со мной в обычное время.

— Я приготовлю ему одежду, — сказала я.

— Но, моя леди...

— У вас и так достаточно дел. Кроме того, он не задумывается над тем, сколько вам приходится бегать, чтобы он мог, как обычно, принять ванну.

Я посадила Розу на кресло в гардеробной Лео и подложила ей подушку. Ее светлые глазки следили за мной, пока я доставала чистое нижнее белье, рубашку, запонки, накладной воротник — как в прошлом году учил меня мистер Уоллис перед уходом в армию. Вспомнив, что сказал Лео, я вынула вечерний костюм, а затем нашла черный галстук к стоячему белому воротнику.

Мы с Лео ужинали вместе, как обычно. Я болтала, а он слушал. Однако, рассказав все о детях и розах, я спросила его о Военном комитете графства.

— Сельскохозяйственный Военный комитет графства, — поправил он меня. — Но тебе незачем забивать этим голову, Эми, — и я не стала спрашивать дальше.

Открывая дверь, чтобы пропустить меня вперед, Лео спросил:

— Ты будешь... пить кофе... в гостиной комнате?

— Нет, — покачала я головой. Не сказав ни слова, Лео начал закрывать за мной дверь. Я обернулась, пока он не успел закрыть ее, и повторила: — Нет. Конечно, теперь я буду пить кофе в своей новой гостиной. Может быть, ты тоже попьешь его там?

— Спасибо, Эми. Я буду рад, — Лео вдруг весело улыбнулся — он был ужасно переменчивым человеком.

— Я только пойду и возьму Розу, — сказала я. Когда я вернулась из детской, он стоял у дверей моей гостиной словно большой, неуклюжий медведь.

— Что же ты не вошел, Лео?

— Я... но теперь... это же твоя гостиная, — он задержался на пороге и заметил: — Ты принесла сюда, одно из кресел биллиардной.

— Да, мне показалось, что остальные чуточку малы для тебя.

— Для меня? Ты принесла сюда это кресло для меня? Лео выглядел очень удивленным и очень довольным.

— Я знаю, что по вечерам ты любишь поглядеть на Розу, — поспешно добавила я, — а она обычно здесь, со мной. Садись.

Он уселся пить кофе, пока я нянчилась с Розой, и, казалось, не спешил на свою прогулку. Нелла удобно улеглась рядом с ним — я была уверена, что она тоже никогда не любила большую гостиную.

— Эти картины оживляют комнату, правда? — спросила я.

— Да. Я рад, что они снова на виду. Они для меня словно старые друзья.

Лео был в таком хорошем настроении, что я сказала:

— О некоторых картинах я знаю из книги, которую ты давал мне — может быть, ты расскажешь мне об остальных?

— Конечно, — он встал так быстро, что чуть не опрокинул свою пустую чашку с блюдцем.

Роза дремала, поэтому я уложила ее в кроватку и тоже встала.

Лео подошел прямо к Психее.

— Ты знаешь историю Психеи?

— Да, она была в книге, я все прочитала о ней.

Он стоял перед картиной, глядя на Психею, робко открывающую дверь в розовый сад Эрота.

— Ты читала сказку о Красавице и Звере? — спросил он, не глядя на меня.

— Да, еще вчера я читала ее Флоре.

— Что-то... предположим... из мифа о Психее и Эроте послужило основой для сказки о Красавице и Звере.

— Наверное, то, что Красавица целыми днями была одна в замке, — сказала я, подумав.

— Да.

— Нет, не совсем это, — передумала я. — Я знаю, что Психея считала своего мужа ужасным чудовищем, таким, как Зверь — но он не был таким, верно? Он был прекрасным богом любви.

— Может быть... — Лео говорил очень медленно, — в глубине сердца... Зверь тоже чувствовал себя богом любви.

— Но Зверь же не был им?

— Нет, — последовала долгая пауза, затем Лео спросил: — Значит, для Зверя нет надежды?

Я смешалась.

— Нет, она была, потому, что он превратился в прекрасного принца, когда магическая молния разрушила злое волшебство. Тогда он женился на Красавице, и они зажили счастливо.

Внезапно Лео перешел к другой картине.

— Навсикая — наверное, ты знаешь ее историю?

— Да, — я рассказала ему, как представляла, что она стоит, прикидывая, что приготовить Одиссею на ужин, и вдруг видит, что он уплыл. Лео усмехнулся, затем перешел к Бальнеатрикс.

— Я искала ее в книге, но нигде не нашла ее имени, — сказала я.

На этот раз Лео рассмеялся от души:

— Это не имя девушки — это латинское название для прислуги в банях.

— Так вот почему она предлагает полотенца! Она — служанка! — я почувствовала себя такой глупой, но тоже засмеялась. — А я-то думала, что у нее такое милое имя. Теперь я не знаю, как ее звать.

— Почему бы не назвать ее Флавией?

— Это тоже мило, — одобрила я. — Оно латинское? Я не знаю латинских имен.

— Знаешь, а одно даже используешь каждый день.

— Но твое имя — греческое.

— А ты и не используешь его каждый день. Флора — имя богини цветов.

— Цветов! Значит, обе мои дочери — цветы! Никогда бы не подумала.

Лео улыбнулся — слава Богу, он вновь был в хорошем настроении. Я подвела его к Клитии, стоящей, на коленях в зеленом платье, с руками, протянутыми к солнцу.

— Ее историю я тоже не нашла.

— Бедная Клития — она безнадежно влюбилась в бога солнца, самого золотоволосого Аполлона. Но она никогда не находила ответа в его глазах и чахла от неразделенной любви, пока боги не сжалились над ней и не превратили ее в подсолнечник.

Хотя был теплый вечер, я почувствовала озноб по телу. Клития, любившая Аполлона безответно, безнадежно... Но Лео еще не закончил говорить:

— С тех пор цветок подсолнечника, в память о верности Клитии, поворачивается вслед за солнцем, пока оно совершает свой путь по небу. Мур написал о нем в поэме, если я правильно припоминаю:

Нет, истинно любящее сердце никогда не забудет,

Истинно, любящий взгляда не отведет...

Лео замолчал, вспоминая про себя строчки, затем продолжил:

Словно подсолнух, смотрящий, как солнце заходит,

Тем же взглядом, каким он встречал восход...

Истинно любящее сердце никогда не забудет — и я не могла забыть, не могла. Я не хотела забывать...

До меня дошло, что мой муж все еще говорит со мной.

— Ты тоже так считаешь, Эми?

— Что? Что я считаю?

— Что ее волосы очень похожи на твои. Чуть темнее, но вьются точно так же. Я всегда вспоминал твои, когда смотрел на эту картину, — Лео, запнувшись на мгновение, понизил голос, — Эми, я никогда не видел твоих волос распущенными — может быть, ты покажешь их мне сейчас?

— Сейчас? Но... — запнулась я.

— Тебе все равно скоро идти в постель, — настаивал он. — Ты все равно распустишь их, чтобы заплести в косы. Я был бы так благодарен тебе, если бы ты сделала это сейчас.

Благодарен — это я была ему благодарна, так чем я могла на это ответить? Но все-таки я очень смущалась, вытаскивая шпильки. Когда мои волосы упали, я встряхнула ими, и они окутали меня словно занавеска. Я повернулась к Лео спиной.

Какое-то время я стояла — сзади было молчание. Затем он заговорил снова.

— Можно мне... потрогать их?

— Да, конечно.

— Спасибо, — прикосновение Лео было очень легким, я едва чувствовала, как он гладит мои волосы.