Сети любви - Бэлоу Мэри (лучшие книги без регистрации txt) 📗
По большей части она звала его лордом Иденом, хотя он теперь звал ее по имени. Она же называла его по имени, только когда он ее ласкал. А ласкали они друг друга каждую ночь после той, первой их ночи. Она не знала, как вести себя на следующую ночь, но он позвал ее, когда она гасила лампу в гостиной, и она пришла; ей показалось вполне естественным лечь с ним в постель.
После первой ночи она оставалась с ним до утра. На вторую ночь и каждую ночь он брал ее медленно, словно ощущая на каждой стадии ласк, когда она готова перейти к следующей.
Эллен и не знала, что существует такая телесная страсть, такое вожделение, неотличимое от боли, такой покой, наступающий на спаде вожделения. Она никогда еще не испытывала настоящей страсти. Правду говорят, что мужчина и женщина могут стать одним целым. Самую большую близость она ощущала в последние мгновения своего наслаждения, когда и он приближался к этому же.
Она любила, отдаваясь своему чувству до конца. И ощущала себя обманутой, если после ночи любви спала крепко. Нравилось лежать обнаженной и смотреть, как он спит рядом с ней. Ей нравилось ощущать свою любовь к нему каждой клеточкой своего тела, знать, что можно протянуть руку и коснуться его, быть уверенной: разбуди она его, он посмотрит ей в глаза и улыбнется.
Эллен любила с такой остротой еще и оттого, что этот момент казался совершенно нереальным. Да он и был нереальным. И порой, прежде чем полностью отключить свой разум, она успевала дать себе отчет, что он призрачен, что за стенами их дома существует настоящий мир и они, будучи людьми, являются частью этого мира, в который им придется снова вернуться. Но не сейчас. О пожалуйста, не сейчас…
Лорд Иден, хотя и был в отчаянии от своей страшной слабости и медленного выздоровления, тем не менее наслаждался волшебством, которое ворвалось в его жизнь. Будучи человеком молодым, он имел возлюбленных. И ему казалось, что любил: мучительно ждал свиданий, преодолевал расстояния, чтобы увидеть возлюбленную, обменяться взглядами, рукопожатиями. Но теперь понял, что никогда не любил – он просто играл чувствами.
Он полюбил Эллен Симпсон. Казалось, никогда не наглядится на нее досыта, не насмотрится на нее, сидящую за каким-то будничным занятием вроде шитья, либо слушая ее рассказы и делая всякие открытия касательно ее прошлого ее семьи, либо разговаривая с ней и наблюдая, как меняется выражение ее лица.
Он не мог насытиться ни своей любовью, ни ее ласками. То было пьянящее ощущение, по-новому для него эротическое – услаждать женщину, а не только себя. Он никогда не думал, не мечтал о таком даже в своих любовных грезах. Обнаружить, что Эллен хочет его, пылает к нему страстью, заставляет его удовлетворить ее и выказывает это удовлетворение совершенно открыто, – это умножило его восхищение ею. Теперь он уже и представить себе не мог, что жил, не зная о такой любви.
Доминик жил для нее. Для нее умывался и брился, ел и пил, с трудом и муками ходил по своей спальне, иногда выходя в гостиную. Ему доставляло наслаждение причинять себе лишние страдания, задыхаться, закусывая губу, но он преодолеет себя и поправится. А когда он сможет выйти за пределы этих комнат и начнет свою обычную жизнь – ему не нравилось думать об этом времени, но он понимал его неизбежность, – тогда он научится любить ее в обычной, а не иллюзорной обстановке.
Лорд Иден продаст свой офицерский патент и женится на ней. Увезет ее с собой в Уилтшир и поселится в доме, который никогда не ощущал своим. У него будут от нее дети, и он проведет жизнь, укрепляя в ней веру в счастье и устойчивую семейную жизнь. Мама полюбит ее-а как же иначе! Он полагал, что Эдмунд и Мэдлин уже искренно привязались к ней.
Ей он ничего не говорил. По некоему молчаливому соглашению оба они, пребывая в гавани их пристанища, не разговаривали ни о будущем, ни о настоящем, ни о недавнем прошлом.
Как-то ближе к вечеру он лежал на постели, держа ее за руку. Его охватила дремота, и он закрыл глаза.
– Лягте рядом со мной, – попросил он.
– Все двери открыты, – возразила она. – До ночи еще далеко.
Доминик открыл глаза и сонно улыбнулся.
– Просто поверх одеяла, – сказал он. – Мне хочется ощущать у себя на руке вашу голову. Ну ублажите бедного раненого воина, помогите ему уснуть.
Эллен засмеялась:
– Это определение к вам уже не подходит. Очень скоро вы будете так же здоровы, как я, сэр. Ну ладно, если только на минутку.
Он перевернулся на бок и вытянул руку под подушкой. Эллен устроилась, положив голову на подушку, и улыбнулась.
– Хирург не рекомендовал такого лечения, – заметила она.
– Этот шарлатан сам не знал, что творил, – сказал он. – Он бы выпустил из меня всю кровь без остатка, и я до сих пор любовался бы гардеробом, вальсирующим с умывальным столиком. Мне больше нравится вот это. Не хотите ли забраться вместе со мной под одеяло, Эллен? Здесь так тепло и уютно.
– Нет, спасибо, – ответила она. – Лежать вот так – гораздо приличнее для этой поры.
Доминик улыбнулся и легко коснулся ее губ. Страсти они не чувствовали. Он все еще был в полусне. И ее охватила дремота. Они чувствовали только нежность, уют, счастье. Он целовал ее и бормотал ей на ухо какую-то чепуху. Она издавала звуки, выражающие полное согласие.
И вдруг какое-то движение позади головы Эллен привлекло его внимание. Он увидел, что в дверях стоит Мэдлин. Она густо покраснела, встретившись с ним глазами, и отступила на шаг.
– Ах, пардон, – сказала она. – Дверь была открыта. Я…
Он тихо засмеялся.
– В жизни не видел вас в таком замешательстве, Мэд, – сказал он. – Прошу прощения. Это моя вина.
Он еще не договорил и не успел разрядить неловкость, которую ощущали обе женщины, как Эллен спрыгнула с кровати, оттолкнула его руку и выскочила из комнаты, пробежав мимо Мэдлин.
– Войдите и сядьте рядом, – обратился граф Иден к сестре. – Я виноват. Эллен сказала, что дверь открыта. И вот я вверг вас обеих в замешательство. С ней я поговорю потом. Теперь она, разумеется, нашла местечко, куда можно спрятаться.
– Домми, – Мэдлин закрыла дверь спальни и села в кресло рядом с кроватью, – что же это такое? Вы ведь не флиртуете, надеюсь? Она была к вам так добра.
Доминик улыбнулся и закинул руки за голову.
– Я не флиртую, – сказал он. – И она тоже.
Мэдлин внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ах, Домми, – сказала она, несколько удивленная. – Значит, это с вами произошло? Я очень рада. Я и сама не сумела бы найти для вас никого лучше. Она очень славная женщина. Я восхищаюсь ею.
– Я ее люблю, – сказал он и взял сестру за руку. – Я ее люблю, Мэд. Будь я хоть чуточку покрепче, я поднялся бы на самую высокую крышу Брюсселя и прокричал бы это всему свету.
Она смотрела на него с улыбкой, сжимая его руки.
– Я хочу на ней жениться, – продолжал он. – Я не знал, что все так получится, Мэд. Я всегда мечтал о таком, но я не знал. Понятия не имел. Я женюсь на ней, как только выберусь из этой чертовой кровати, не ощутив себя через пять минут тряпичной куклой. Боже мой, ведь я люблю.
– Она ответила согласием?
– Я еще не спрашивал. – Он робко улыбнулся своей двойняшке. – Я так погрузился в свою любовь, что не думал о таких земных вещах, как предложение вступить в брак. Но она согласится, Мэд. Она тоже меня любит. Вот что самое удивительное. Можете себе представить?
– Разумеется, могу, глупыш, – ответила сестра. – Девушки влюбляются в вас вот уже не первый год. И мне кажется несправедливым, что самый красивый мужчина из всех, кого я знаю, приходится мне братом… Но все же я тоже вскоре вступаю в брак.
Он вопросительно взглянул на нее.
– Я выхожу замуж за лейтенанта Пенворта.
– За Пенворта? Мне казалось по вашим словам, что он не желает жить.
– Да, но все зависит от меня. И я буду ухаживать за ним до конца наших дней.
– Вы его любите? – спросил он.
– Конечно, люблю, – ответила она. – Я ему нужна, Домми. И посвящу ему свою жизнь.
