Идеальная пара - Томас Шерри (мир книг TXT) 📗
– Как вам угодно, – согласилась миссис Роуленд, проявив завидную выдержку.
Она удалилась, затворив за собой дверь. Джиджи не смела посмотреть на маркиза, И наверное, уже это выдавало ее с головой. Камден приблизился к ней и проговорил:
– Мисс Роуленд, вы выйдете за меня?
Ничего более ужасного она никогда не слышала. Джиджи заставила, себя поднять голову, и их взгляды встретились.
– Три дня назад вы были полны решимости жениться на другой.
– Сегодня я полон решимости жениться на вас.
– И что же случилось за это время? Отчего вы так внезапно передумали?
– Я получил письмо от мисс фон Швеппенбург. Она породнилась с благородным семейством Лобомирских.
Ничего подобного. Джиджи наугад выбрала это имя из европейской книги титулованного дворянства, которую откопала на книжных полках матери. Изучив памятное письмо от мисс фон Швеппенбург, она состряпала послание якобы от ее имени, старательно перемежая собственный вымысел ее робкими извинениями и вялыми сожалениями. После чего отнесла все егерю «Верескового луга» – старичку, который в молодости подделывал документы и который относился к ней с отеческой нежностью, потакая всем ее прихотям.
– Ясно, – нерешительно кивнула Джиджи. – Значит, вы решили внять голосу рассудка.
– Наверное, мое решение отчасти было продиктовано практическими соображениями. – Он подошел к ней так близко, что Джиджи почувствовала бодрящий запах морозной свежести, еще не выветрившийся из его куртки. – Да, практическими соображениями. Вот только не могу вспомнить, какими именно. – С этими словами он приподнял пальцем ее подбородок и поцеловал в губы.
Джиджи и раньше целовалась с мужчинами, когда изнывала на балах от скуки или выходила из себя после замечаний матери. Занятие это казалось ей скорее странным, нежели увлекательным, и во время поцелуя она подчас разглядывала мужчину широко раскрытыми глазами и мысленно прикидывала сумму его долгов.
Но сейчас все было совсем иначе. Как только губы лорда Тремейна коснулись ее губ, она всецело отдалась наслаждению, словно ребенок, впервые попробовавший кусочек сахара и очарованный его сладостью. Поцелуй маркиза был воздушным, как меренги, нежным, как начальные аккорды «Лунной сонаты», и благодатным, как первый весенний дождь после бесконечной зимы.
Джиджи упивалась этим поцелуем; голова ее шла кругом, а душу переполняли восторг и изумление. Но в какой-то момент она вдруг почувствовала, что ей хочется большего. Не выдержав, она взяла лицо Камдена в ладони и впилась в его губы поцелуем страстным, отчаянным и безудержным.
И почти тотчас же послышался приглушенный стон маркиза. Прервав поцелуй, он отстранил Джиджи на расстояние вытянутой руки и уставился на нее в упор, дыша часто и тяжело.
– Господи, если бы ваша мать не стояла сейчас за дверью… – Он сделал глубокий вдох. – Это означает «да»?
Еще не поздно. Пока еще можно стать на путь добродетели, покаяться, извиниться и сохранить самоуважение.
И потерять его. Если Камден узнает правду, он больше никогда не взглянет в ее сторону. Она не вынесет его гнева. Его презрения. Не сможет жить без него. Она не готова отказаться от него. Не готова.
Джиджи обняла маркиза и положила голову ему на плечо.
– Да, да, да, – прошептала она.
Тремейн стиснул ее в объятиях, и Джиджи, охваченная радостью, затаила дыхание, а потом в ужасе содрогнулась. Но выбор сделан. К добру это или нет, но она станет его женой и постарается, чтобы пелена неведения как можно дольше не спадала с его глаз. Ей необыкновенно повезло, и она попытается преодолеть свой страх, попытается не поддаваться приступам страха.
В своей прежней жизни Камден никогда не чувствовал себя счастливым. Во всяком случае, он никогда не вскакивал с постели с желанием вдохнуть полной грудью воздух настоящей жизни; у бедняка, которому приходится возиться с сердобольными, но на редкость легкомысленными и беспечными родителями и поднимать на ноги младших брата с сестрой, нет времени на подобные глупости.
Но сейчас, рядом с Джиджи, он радовался как безумный и ничего не мог с собой поделать. У нее было одно волшебное свойство: действуя на него, как глоток крепчайшей водки, она удерживала его в том состоянии хмельного восторга, в той неуловимой точке равновесия, где рождалась призрачная гармония небесных сфер и где у простых смертных словно вырастали крылья.
На протяжении трех недель после их помолвки он наведывался к Джиджи так часто, что положительно нарушил все нормы приличий. Маркиз нередко приезжал в «Вересковый луг» и утром, и днем; вдобавок он принимал приглашения миссис Роуленд остаться на чай, а затем оставался и на обед, даже не пытаясь хотя бы для приличия возразить, что ему не следует злоупотреблять гостеприимством хозяек.
Ему нравилось беседовать с Джиджи; казалось, они смотрели на мир одними глазами – она была такой же желчной и неромантичной, как и он сам. Молодые люди сходились во мнении, что в настоящее время они ничего из себя не представляли; ведь в том, что он титулованный дворянин, а она дочка миллионера, не было их заслуги.
Но при всем ее цинизме угодить ей было не так уж трудно. Неказистые букеты, которые он собирал в запущенной оранжерее «Двенадцати колонн», вызывали настоящую бурю восторгов – так не ликовал даже Юлий Цезарь, с триумфом возвращаясь в Рим после завоевания галлов. А скромное обручальное колечко, которое он купил на деньги, отложенные для поездки в Америку, растрогало ее до слез.
За день до свадьбы Камден подъехал к дому Роулендов и послал за Джиджи. Она возникла на крыльце, как огненный вихрь, – щеки раскраснелись, губы алели, а темно-синий плащ сменила ярко-малиновая накидка.
Стоило ему увидеть ее – и его губы сами собой растянулись в улыбку. В последнее время это уже вошло у него в привычку. Что и говорить, он явно поглупел, но поглупел от счастья.
– Дорогая, у меня для тебя подарок.
Джиджи весело засмеялась, когда он развернул свой сверток и показал ей еще теплый пирог со свининой.
– Теперь мне все ясно. Позволь, я угадаю. Наверное, вчера ты оборвал последние цветы в оранжерее, верно?
