За горным туманом (ЛП) - Монинг Карен Мари (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
“Любопытная ты, правда? Вижу, пришла по собственной воле”. Прокатился его говор по броку, когда он закончил припев.
“Пришла куда?”, дерзко спросила она.
“Приручиться к моей руке”. Его голос звучал так, словно он забавлялся, и она услышала шелест его килта, когда он сделал движение в чернильной темноте.
Она не удостоит его ответом.
Длинная пауза, ещё шелест, и “Знаешь, какими качествами должен обладать сокольничий, сердце моё?”
“Какими?”, проворчала она наперекор себе, и медленно отступила назад. Она вытянула руки подобно своеобразным антеннам в темноте.
“Это обременительная должность. Немногие мужчины могут быть действительно хорошими сокольничими. Немногие обладают должным темпераментом. Сокольничий должен быть человеком бесконечного терпения, иметь острый слух, сверхъестественное зрение. Обладать бесстрашной душой, ласковой и в то же время твёрдой рукой. Он должен непрестанно приспосабливаться к своей леди-птице. Знаешь почему?”
“Почему?”, шёпотом спросила она.
“Потому что соколы очень чувствительные и легко возбудимые существа, моё сердце. Известно, что они могут страдать от головной боли и других недугов, свойственных человеку, так они восприимчивы. Эта исключительная чувствительность делает их самыми лучшими и самыми успешными охотницами на все времена, и может сделать так же и самыми требовательными. И неприрученная… ах, моя любимая неприрученная, она – чистейший вызов, среди всех. И безоговорочно самая бесценная”.
Она не будет спрашивать, кто же эта неприрученная.
“‘Кто же неприрученная‘ спрашиваешь ты, глубоко в своём упрямстве, твоя безмолвная душа, сердце моё?” Он засмеялся густым смехом, что эхом растёкся по каменным стенам неожиданно заблагоухавшего брока.
“Хватит звать меня своим сердцем”, зашипела она, пока, о, как осторожно, отступала назад. Ей надо было найти стену. Брок был круглым, так что стена обеспечивала дверь в каком-нибудь месте. В этой бездонной темени, она могла, с тем же успехом быть слепой.
Она услышала его поступь по каменному полу. О небеса, как он мог увидеть её? Но он направлялся прямо к ней! Она пятилась медленно, украдкой.
“Я не чужой мраку, милая”, предупредил он. “Я найду тебя. Я самый лучший среди сокольничих”.
Она ничего не сказала, не издала ни звука.
“Неприрученная – дикая и созревшая леди-сокол”, продолжал он, с искрой улыбки в голосе. “Обычно сокольничий с неохотой принимает вызов выучить такую, но иногда, в действительно редкую лунную ночь, как то полнолуние, что было у нас прошлым вечером, сокольничий замечает птицу, столь великолепную и роскошную, что отбрасывает всю осторожность и ловит неприрученную, клянясь привязать её к себе. Клянясь заставить её забыть о диком вольном прошлом – то ли во мраке ночи, то ли при свете дня – и свободно отдаться своему будущему с её сокольничим”.
Она не должна отвечать, он следует за ней по голосу.
“Моя сладкая леди-сокол, хочешь, я расскажу тебе, как я приручу тебя?”
Тишина, абсолютная. Они кружили в темноте, как настороженные звери.
“Сначала, я закрою глаза моей леди, что лишит её зрения, чёрным шёлковым капюшоном”.
Эдриен зажала негодующий вздох дрожащей рукой. Складки платья зашуршали, когда она быстро отступила.
“Затем я притуплю ей когти”.
Галька заскрипела по полу, не более, чем в ярде от неё. Она отступала, прижимая юбки, чтобы те не шелестели.
Я привяжу ленточки и изящные колокольчики к её лапкам, так я буду знать о её каждом движении, потому что я буду в темноте тоже”.
Она втянула с трудом воздух – почти задыхаясь – обругала себя за то, что поскользнулась, зная, что он идёт по звуку её вероломного затруднённого дыхания. Она понимала, что его стратегия заключалась в том, чтобы продолжать говорить, пока он не спровоцирует её выдать себя. А что потом? Она ничего не могла поделать с этими мыслями. Займётся ли Ястреб с ней любовью здесь, сейчас, в темноте брока? Трепет охватил её, и она не была уверена в том, был ли это страх. Совсем не уверена.
“И ещё поводок, чтобы привязать её к насесту, до тех пор, пока мне не придётся больше держать её на привязи. Пока она не станет привязанной ко мне по своей собственной свободной воле. И лучшая её часть – долгий, медленный процесс приручения её ко мне. Я буду петь ей, одну и ту же сладкую песню, пока она не привыкнет к звучанию моего голоса, и только моего”.
И своим сочным, как ириска, голосом он начал хрипло напевать ту самую колыбельную, растопляя её волю.
Эдриен медленно отступала назад; она почти чувствовала лёгкое колыхание воздуха от него, идущего следом, всего лишь в пару дюймах от неё. Где же была эта стена?
Она едва не закричала, когда он настиг её в темноте, борясь какое-то мгновение с его железной хваткой. Его дыхание обвевало её лицо, а она отбивалась от его объятий. “Успокойся, милая леди-сокол. Я не причиню тебе вреда. Никогда”, хриплым шёпотом говорил он.
Эдриен чувствовала жар его бёдер, прожигающий её сквозь тонкое шелковое утреннее платье. Она была окутана пьянящим запахом мускуса и мужчины. О, красивый мужчина, почему я не узнала тебя до того, как моя последняя иллюзия разбилась вдребезги? Почему не встретила тебя, когда ещё верила? печально думала она. Она боролась с его руками, что обнимали её, нежно укачивали.
“Позволь уйти!”
Хоук проигнорировал её протесты, ещё ближе притягивая её в свои стальные объятия. “Да, мне придётся просто держать тебя с закрытыми глазами. Или мне связать твои руки и завязать глаза шёлком, положить тебя на мою кровать, раздетую донага и полностью открытую чистым ощущениям, пока не привыкнешь к моим прикосновениям. Тебя укротит это, сладкая леди-сокол? Сможешь полюбить мои ласки? Жаждать их, как я жажду?”
Эдриен судорожно сглотнула.
“Леди-сокол надо обхаживать с безжалостной и грубой любовью. Забирая у неё свет, закрывая ей глаза, она учится понимать всеми другими своими чувствами. Чувствами, что не лгут. Леди-сокол – мудрое существо, она верит лишь тому, что может почувствовать, что может держать в когтях и клюве. Прикасаться, чувствовать запах, слышать. Медленно получая обратно своё зрение и свободу, она привязывается к руке, что дала их ей. Если ей не удалось полностью поверить в своего хозяина и подарить ему свою абсолютную верность к концу обучения – она попытается улететь прочь при первой же возможности”. Он сделал паузу, его губы ловили с её губ скудные вдохи. “Ни одна и моих леди-соколов не слетела с моей руки, не вернувшись”, предупредил он.
“Я не какая-нибудь глупая птица…”
“Нет, не глупая, но самая прекрасная. Сокол – единственная птица, что может сравниться с ястребов в полёте, точности и скорости. Не говоря уж о крепости сердца”.
Она потерялась в нём, когда он запел. И она больше не протестовала, когда его губы слегка коснулись её губ. Не протестовала она и в следующий миг, когда руки Хоука на её теле стали жёсткими, горячими и требовательными. Убеждая. Предъявляя права.
“Взлетишь высоко для меня, милая леди-сокол? Я возьму тебя с собой высоко, выше, чем когда-либо ты была. Я научу тебя достигать высот, о которых ты могла лишь мечтать”, он обещал, пока осыпал поцелуями её подбородок, её нос, её веки. Его руки бережно держали её подбородок в темноте, лаская каждый изгиб, каждый выступ, каждую шелковистую впадинку её лица и шеи своими руками, запоминая все нюансы.
“Почувствуй меня, милая. Почувствуй, что делаешь со мной!” Он надавил своим телом на её, покачивая бёдрами, чтобы убедиться, что она чувствовала его набухшую готовность, что поднялась под его килтом, подразнивая внутреннюю сторону её бедра.
И вот стена; она была прямо за её спиной всё это время. Прохладный камень за спиной и адский огонь Ястреба спереди, сжигающий её сквозь платье. Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но он поймал их и прижал к стене над её головой. Его сильные пальцы разжали её кулаки, сплелись с её пальцами, дразня и поглаживая. Ладонь к ладони, распростертая на камне.
