Мой темный принц - Росс Джулия (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Она выдавила улыбку, чувствуя, как ее пальцы дрожат в руке Николаса.
– Со мной ты в безопасности, Драйвер. Тебе нечего бояться.
Он прижал ее ладонь к шее жеребца, положив свою рядом. От вида этих резко очерченных пальцев на сверкающей шкуре животного, явно проступающих вен и сухожилий у нее пересохло во рту. Твердая уверенность. Нежная забота. Вполне возможно, ей никогда раньше не приходилось по-настоящему видеть мужскую руку, она и не подозревала, что можно наслаждаться этим искусным творением природы. Почувствовав ее нерешительность, он накрыл ее руку своей.
Ладонь была теплая. И шкура коня тоже теплая. Гладкая. Невероятно гладкая. Повинуясь ему, она провела рукой по живому атласу, по твердым упругим мускулам. Конь стоял, прикрыв глаза, будто статуя. Она снова и снова гладила блестящую шею, Николас направлял ее движения. На глаза навернулись слезы.
Ночь тихо дышала, окутав мир покрывалом тьмы. Николас отпустил ее руку и позволил ей самой приласкать животное. Ей хотелось разрыдаться, прижаться головой к коню и реветь, как ребенок. Кости превратились в сахар. Кровь текла по венам потоком расплавленного меда – она балансировала между страхом и очарованием.
Николас запустил руку в карман и извлек оттуда морковку.
– Положите ее себе на ладонь. Пальцы не сжимайте, пусть он возьмет ее.
Она взглянула на него – огонь и тень в призрачном лунном свете. Принц лесов и мрачных ущелий, дарующий утешение. Сердце ее дрогнуло, сбилось с ритма и бешено заколотилось, словно рвущийся в морскую пещеру прилив. В горле застрял ком, сотканный из океана невыплаканных слез. Она взяла у него морковку. Конь бережно потянулся к ней и понюхал руку.
– Вот так, Драйвер. Извини, если я ввела тебя в заблуждение. Я не знала. – Мягкие, покрытые колючими волосками губы коснулись ее ладони. Огромное животное осторожно обнюхало морковку и любезно приняло ее.
– Вы тоже в безопасности. – Он положил руки ей на плечи. – Ни лев, ни тигр не прыгнет вам ночью на спину.
Его дыхание коснулось ее шеи. Уверенное, теплое, нежно целующее обнаженную кожу над воротничком. Пенни обмерла, не смея ни двинуться, ни повернуться. Левая рука протянута к лошади, правая покоится на блестящем боку. Она так и стояла – ранимая, беззащитная, содрогаясь от удовольствия под его губами. И таяла. Таяла от легких поцелуев, касавшихся ее там, где не так давно побывали его пальцы. Тогда было просто сладко. Теперь же – чистейший сахар. Нежные мужские губы на ее шее, легкие, словно крылья бабочки.
Она так и не успела отреагировать – Николас отступил на шаг назад.
– Драйвер вырос в королевских конюшнях. Он знаком с придворными манерами.
– Правда? – Голос ее дрогнул.
– Может статься, он даже знает о пятиступенчатом реверансе. Скажи мисс Линдси спасибо за морковку, Драйвер.
Черная грива потекла рекой. В каждом мускуле читалась сила зверя. Пенни подпрыгнула на месте, когда жеребец опустился на одно колено и поклонился. Николас рассмеялся и сделал знак рукой. Конь снова встал на все четыре копыта. И закивал головой вверх-вниз, как будто тоже смеялся над ней. Она повернулась и побежала, остановившись только у тачки.
– И вы хотите, чтобы я села на него верхом? Я не могу!
Николас смотрел на нее, бездонное живое пламя в ночи.
– Конечно, нет. Если просишь лошадь довериться тебе, ты должен заслуживать этого доверия. Лошади – очень чуткие создания. Верховая езда – это разговор между всадником и лошадью. Драйвер изъясняется на многих языках, слишком сложных для вашего восприятия. Я выберу вам милого послушного мерина, которого не смутят ваши неопытность и волнение. Все в порядке.
В какой-то сказке одна женщина оступилась и попала в волшебную страну. Она протанцевала в дивных подземных дворцах целую вечность, пребывая в полной уверенности, что прошел всего час.
– Откуда вы все это знаете? – Она так расстроилась, что вопрос ее прозвучал довольно грубо. – Кто научил вас?
На его губах заиграла призрачная улыбка вышедшей на охоту лисицы.
– Фриц фон Герхард. Нужно просто посмотреть на мир с точки зрения лошади. Они не могут научиться нашему языку, хотя способны разбираться в языке наших тел и бояться кнута и шпор. Но если мы выучим их тайное наречие, мы сможем нашептывать им свои желания, и они услышат нас. Это и есть секрет коневодства.
Он взглянул на Квест. Собака тут же поднялась, засеменила к нему и уселась у его ног. В карих собачьих глазах горели любовь и доверие.
– В свое время я водил целые табуны, мисс Линдси.
Он уложил ее на атласную с кружевом кровать, усыпанную лепестками роз. Он уложил ее на море фиалок, свежих, радостных. Он уложил ее в серебряный сверкающий поток, несущий жарко-холодные воды по золотому галечнику. Пенни проснулась от шока и уставилась в ночь. Его руки на ее теле, кровь вскипает в ее венах, горячее прерывистое дыхание у ее уха – все растворилось без следа. Это просто сон. Слезы навернулись на глаза. Ей уже много лет не снилось ничего подобного – вожделение. Но в этот раз сон был пропитан жаждой чего-то более глубокого и чувственного, чем все, что она знала прежде.
Она лежала в темноте и смотрела в окно – серый четырехугольник на фоне черных стен комнаты. Скоро рассвет. Птицы заведут свою песню, слившись в предутренний хор. Странный щебет, суматоха, потом одна за другой пичуги станут подключаться к остальным, и так пока не взойдет солнце под их многоголосую симфонию. Но пока еще ночь пребывала в своих правах, и землю окутывала тишина долгого предрассветного часа. У нее было такое чувство, будто она все еще смотрит на бегущего по кругу коня. И человека, управляющего животным, словно чародей. Мужчина, тихо стоящий в ночи, конь – продолжение его разума, а из тени за ними наблюдает преданный серебристый пес.
Мастерство – вот что тревожило ее и заставляло сердце сжиматься. Пенни перевернулась и потерлась щекой о подушку. Всего лишь доброта и понимание лошадиной натуры – вот и весь секрет. Его больше заботили чувства лошади, чем ее чувства! Он был в состоянии скрыть этот благородный порыв не больше, чем скрыть свою природную красоту. Этот принц! Этот человек, который, как она считала, не годился для того, чтобы править. Она не поняла ничего, кроме того, что ей хочется это понять.
«Этот огромный страшный парень всего лишь большой малыш… Ведь он не навредил вам, не так ли, несмотря на то что вы сами его спровоцировали? Это был всего лишь блеф».
За окном началось шуршание. Суета и суматоха. Пенни выбралась из постели и зажгла свечу. Села прямо в ночной рубашке за стол, на который принц положил ключ, и взяла листок бумаги. Заточенное перо и свежие чернила были наготове.
«Дорогая мама, – написала она. – Я скучаю по тебе сильнее, чем Сцилла скучала бы по Харибде, если бы море высохло и не осталось бы ни одного корабля. Я люблю тебя сильнее, чем мясо любит соль, и знаю, что ты будешь мудрее, чем сивилла. Ты оказалась права. Наш принц ночи действительно необычный человек. Я только что видела его с лошадью».
Она остановилась и погладила мягким кончиком пера подбородок. Отчего простое кружение коня по кругу и человек, который улыбался ему, словно любовнице, наполнено таким величием? Она снова склонилась над бумагой.
«Увы, мама, я не в силах описать этого. Наперекор всему, что ты посчитала бы внешними приличиями, эрцгерцог держит меня взаперти в юго-западной башне (говорит, это для моей же безопасности). Хотя для принцессы более подходящего места не найти. Ты знаешь, что власть – это тюрьма? Я уверена, что знаешь. У принцев меньше свободы, чем у самого последнего раба. Меньше, чем у птицы, распевающей в клетке свои песни. У нашего эрцгерцога вообще нет никакой свободы, поэтому он превращает в рабов всех, кто его окружает, и людей, и лошадей. Мне еще повезло, что мое заточение продлится всего месяц, а потом мы снова сможем вернуться в наш уютный домик. Как раз придет время собирать горох…»
Уже почти рассвело. Николас тихо постучал в ее дверь. Она не ответила. Он повернулся и прислонился на мгновение к стене, уставившись на замок. «Я пытаюсь объяснить вам, что у животного, которого вы боитесь, гораздо больше причин бояться вас». Боялась ли она его, эта незаконнорожденная дочь королевских кровей? Вот он боялся ее, причем до дрожи. Он прекрасно знал, что такое страх, чтобы не опознать его.
