Костер на снегу - Райан Нэн (книги хорошего качества TXT) 📗

Кейн Ковингтон проводил судью Валланс взглядом из-под полуопущенных ресниц, привычным движением отбросил со лба непослушную черную прядь и сошел с деревянного настила на проезжую часть улицы. Кажется, подумал он, все главные улицы у первых поселенцев называются Мейн-стрит, хотя порой их бывает можно пересечь в несколько шагов.

Жители продолжали обсуждать только что закончившееся заседание суда, то и дело поглядывая в сторону Кейна, но отводя глаза, как только их взгляды встречались. Это не удивляло его: где бы он ни появлялся, крикуны затихали, а сплетницы прикусывали языки. Разумеется, ненадолго — злословие возобновлялось у него за спиной. Ну и что из того? Ему было глубоко безразлично, что о нем болтают.

За перекрестком, на Силвер-стрит, возвышалось трехэтажное деревянное строение, которое привлекло внимание Кейна вывеской “Пансион”. Он постучал. Дверь открыла невысокая пухлая брюнетка.

— Мэм, мне нужна комната, — учтиво обратился он к ней. — Будет лучше, если я заранее признаюсь, с кем вы имеете дело. Я Кейн Ковингтон, в самом недавнем прошлом — обвиняемый в здешнем суде по делу об убийстве Джимми Лезервуда. — При этом он не сводил испытующего взгляда с круглого лица хозяйки пансиона, готовый заметить на нем малейшую тень недовольства.

Мардж Бейкер не попала на заседание и не пожелала толкаться в толпе под жарким солнцем, но главное ей было известно. Она бы предпочла отказаться от подобного жильца, но в пансионе было пустовато, а она как раз теперь отчаянно нуждалась в деньгах.

— Входите, мистер Ковингтон, — сказала она с принужденной улыбкой, — и чувствуйте себя как дома. Я покажу вам комнату.

Тем же вечером, в половине седьмого, Кейн сидел в обеденном зале среди других обитателей пансиона.

Когда он вошел, они дружно понизили голоса, а кое-кто адресовал ему недружелюбный взгляд. Не обращая на это внимания, Кейн принялся пристраивать на коленях матерчатую салфетку.

На ужин Мардж подала жареное мясо, которое внесла прямо на громадной шкворчащей сковороде. За ней по пятам вошла с кувшином помощница, много моложе годами и значительно привлекательнее. Взгляд Кейна сразу потянулся к ее губам, алым, как шелковая лента, что придерживала копну блестящих черных завитков. Мешковатое платье не могло скрыть женственных округлостей молодого, но уже вполне зрелого тела: упругие, ничем не стянутые груди покачивались при каждом шаге, бедра двигались так призывно, что к этому не остался бы равнодушным и глубокий старик. Иными словами, она была воплощенной чувственностью.

Когда оценивающий взгляд Кейна вернулся к лицу девушки, та улыбнулась ему своими яркими полными губами. Глаза ее, большие и темные, тоже смеялись.

— Белинда, девочка моя, перед тобой наш новый жилец, мистер Кейн Ковингтон, — сказала Мардж, покровительственным жестом обнимая ее за плечи. — Мистер Ковингтон, это моя дочь!

— Для вас я просто Кейн. Рад познакомиться, Белинда.

— Привет, Кейн! — непринужденно откликнулась девушка и подошла к нему к первому.

Наливая молоко, она склонилась так, что слегка коснулась его плеча грудью. Лицо ее сияло улыбкой, глаза и не думали избегать его взгляда. Она была, пожалуй, чересчур открытой и раскованной, и, присмотревшись, Кейн заметил в ее взгляде некоторую пустоту. Он посмотрел на мать и прочел на ее лице безошибочное выражение тревоги. Красавица отошла, наполняя стаканы других жильцов, приветливо обмениваясь с ними дежурными репликами, но ее странный, прямой и пустой взгляд все время возвращался к Кейну.

Постояльцы, по большей части золотоискатели, ели так жадно, словно у них не было ни крошки во рту по крайней мере неделю. Покончив с едой, они немедленно вставали и покидали обеденный зал. Наконец там остался только Кейн.

— Пора мыть посуду, — сказала Мардж дочери, а когда та не сразу повиновалась, дала ей легкого тычка в спину.

— Хорошо, мама. Увидимся за завтраком, Кейн. — Белинда снова одарила его улыбкой, на которую просто невозможно было не ответить тем же.

— До завтра, — сказал Кейн ласково, и в глазах матери снова появилась тревога.

Стоило девушке исчезнуть за дверью на кухню, как Мардж подсела к Кейну. С минуту она нервно откашливалась, стряхивала крошки и разглаживала скатерть, потом решилась.

— Мистер Ковингтон, хотя моя дочь выглядит вполне зрелой молодой женщиной, по умственному развитию она как малое дитя. — Хозяйка судорожно вздохнула. — В детстве Белинду лягнула лошадь, и с тех пор она… она… — Голос женщины прервался, голова поникла.

— Не волнуйтесь, миссис Бейкер, у меня нет намерения обижать вашу дочь, — мягко заверил ее Кейн.

Хозяйка впилась взглядом в глаза своего постояльца. Материнское сердце подсказывало ей, что этого постояльца следует опасаться, интуиция же предлагала поверить ему, и в конце концов Мардж приняла решение в пользу человека, которого почти не знала.

* * *

Рассказав Тахоме о претензиях Кейна Ковингтона на гору Сокровищ, Натали почувствовала великое облегчение.

— Тебе не о чем волноваться, Костер На Снегу, — успокоил ее старый шаман, тряхнув седыми космами. — Этот человек ничего не знает про клад, а если даже узнает… — Глаза его угрожающе сверкнули в свете костра. — Главное, помни: белый не должен оставаться в живых, если он хоть взглядом коснулся священного золота.

Остаток дня они провели в обществе друг друга, делясь последними новостями и оживленно их обсуждая. Поужинав жареной на вертеле олениной, Натали прилегла на меховую постель, дремотно глядя поверх догорающего костра на своего краснокожего друга. Как всегда, когда она была рядом с ним, ею владело удивительное чувство покоя и безопасности.

Рано поутру Натали открыла глаза и с удовольствием потянулась, с радостью сознавая, что этот день у нее совершенно свободен. Дел в суде не предвиделось, можно было не спешить в Клаудкасл и вернуться, если придет охота, хоть шагом. Хороший отдых ей не помешает, тем более что вскоре возвращается Эшлин.

Снова разделив трапезу с Тахомой, Натали сердечно поблагодарила его за гостеприимство, обняла на прощание и отправилась в обратный путь. Чувствуя, что хозяйка не торопиться, Блейз выбирал дорогу по своему вкусу. Седловина осталась позади, приблизился каменный лабиринт, и студеный воздух быстро потеплел. Солнце жарило вовсю, словно пыталось расквитаться за предстоящие холодные месяцы. Пончо, в котором еще совсем недавно было так уютно, вдруг стало обременительным. Чтобы не делать остановки, Натали обмотала поводья вокруг седельной луки, сбросила тяжелое шерстяное одеяние и пристроила позади седла.