Хозяин Вороньего мыса - Коултер Кэтрин (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Медленно, очень медленно, Парма начал спускаться с неба. Воздух потеплел, и несчастный вновь обрел способность видеть, чувствовать, размышлять. Он теперь различал землю, скалы, узкий поток воды между ними, яркую зелень травы. Парма не летел кувырком с высоты, а легко, осторожно скользил и казался самому себе всемогущим волшебником. Ему подумалось даже, что это он своей властью поднял себя в небеса и мог бы сделать это снова. Да, разумеется он сам сумел подняться и научиться летать.
Теперь, приближаясь к земле, Парма улыбался, окончательно поверив собственной выдумке. Он уже согрелся, и кровь вновь бежала по его жилам Он помахал рукой, словно веслом, и изменил направление полета. В восторге от нового открытия, Парма громко расхохотался Все доступно ему, псе удастся! Боги даровали ему великую силу Оттолкнувшись ногами, Парма помчался вперед сквозь неподвижный теплый воздух, потом потихоньку замедлил движение Хохоча все громче, он принялся испытывать полученный от ботов дар. Но едва Парма попытался вновь помахать рукой и оттолкнуться ногами, как рухнул вниз, словно огромная рука выпустила, отбросила его. В один миг пролетев небольшое расстояние, отделявшее Парму от земли, он упал возле ног высокого человека, одетого в медвежью шкуру судя по виду, перед Пармой стоял викинг – огромный, могучий, в забинтованных руках он сжимал широкий меч.
Воитель этот был Грунлиг Датчанин. На руках его еще болтались повязки, но меч он держал с легкостью. Грунлиг распрямился и вновь казался таким же высоким и гордым, каким был до постигшего его несчастья Грунлиг сказал.
– Твое имя Парма, и ты посмел коснуться моей жены. Ты знаешь, что я сделаю с тобой?
Парма уставился на Грунлига и даже рот приоткрыл в изумлении, тупо качая головой и отказываясь поверить, будто перед ним и вправду стоит Грунлиг. Не может быть! Собравшись с духом Парма сказал заносчивым резким голосом.
– Ты мертв. Ты ушел умирать. Ты должен быть мертв! От тебя ничего не осталось, только тень, которая скоро исчезнет. Тебя нет, это всего лишь оболочка, голос и какой-то призрак, порожденный воздухом. Я напал на твою усадьбу, угнал твой скот, ограбил корабли. Твои люди звали тебя на помощь, но ты не явился. А теперь мы оказались где-то далеко и от твоей и от моей родины. Что это за место? Где мы? Ты – не Грунлиг, ведь он давно согнулся и потерял свой гордый вид. Жалкий человек, он, наверное, уже свел счеты с жизнью.
Грунлиг поглядел на Парму сверху вниз, улыбнулся и ответил:
– Хочешь знать, кто я такой и где мы? На какой еще вопрос ты хотел бы получить ответ, подлый трус?
– Я улечу от тебя и прилечу назад, чтобы тебя убить! – пригрозил Парма, вскакивая на ноги.
Он замахал руками, но это ему ничего не дало. Тогда он влез на вершину скалы и бросился вниз, бессильно загребая воздух руками. Он услышал смех Грунлига Датчанина, злобный, пугающий смех, точь-в-точь как тот, что звучит в аду христиан. Парма так и не сумел взлететь, он вновь тяжело рухнул к ногам Грунлига, вопя от ярости:
– Ведьма! Ведьма! Она украла у меня силу! Будь она проклята навеки!
Грунлиг поднял ногу и наступил на голову Парме, говоря совсем тихо:
– Послушай меня, глупец. Нет у тебя никакой силы, только тщеславие, низкая злоба и заносчивость, достойная дурака. А теперь ты получишь награду по заслугам.
Ларен умолкла, улыбнулась мужчинам, женщинам. детям: все они неподвижно смотрели ей в рот, точно их жизнь зависела от каждого произнесенного слова. Клив улыбнулся и кивнул ей, прижимая к груди уснувшего Таби.
– Продолжай! – крикнул Эрик – Надоело мне ждать, пока ты заговоришь! Что случилось, черт бы тебя побрал? Что сделал Грунлиг? Раздавил ногой башку Пармы? Куда они попали, ради богов, отвечай!
Ларен покачала головой.
– Я всего-навсего женщина, господин Эрик, и нуждаюсь в передышке. Мой голос и мой разум – оба устали и хотят отдохнуть Наверное, завтра вечером я смогу продолжить рассказ.
Со всех сторон послышались вздохи, а Эрик, похоже, готов был прибегнуть и силе, ведь он с младенческих лет любил слушать скальдов и порой настольно погружался в их вымыслы, что мать не могла его дозваться. Меррик со смехом поднялся на ноги и поспешно произнес:
– Тихо, тихо, не стоит шуметь Она всегда так Она умолкла не оттого, что женская слабость одолела ее, нет, она нарочно дразнит вас, водит, точно рыбу, попавшую на крючок. Не беспокойтесь, начните дружно зевать и приговаривать, что придумала она" свою историю неплохо, но вы вполне переживете, если никогда не узнаете се конца. Пусть Ларен не очень-то задирает нос, ей полезно немного поволноваться.
Все еще смеясь, он обернулся к Эрику:
– Ну, брат, что ты скажешь о моем новом скальде, о женщине-сказительнице?
Эрик молча пожирал глазами Ларен, и Меррику как-то не по себе стало от того взгляда, каким его брат осматривал новую рабыню. Только этого не хватало. О боги, не хотелось бы затевать ссору с братом, но если Эрик попытается уложить Ларен в свою постель, придется сказать ему, что эту девушку он трогать не смеет. Меррик сам не понимал, чего ради он защищает Ларен, но знал, что поступит именно так. Он взглянул на Сарлу – Сарла смотрела на своего мужа. Она догадывается обо всем, отметил Меррик. Да и как не догадываться! Оба незаконных отпрыска Эрика росли здесь же, в усадьбе, меньшой еще не вышел из младенчества, однако восьмилетний Кенна стал уже сильным и крепким, вылитый отец. Их матери, Мегот и Кейлис, тоже жили в усадьбе и по-прежнему делили ложе с Эриком.
А Сарла все никак не рожает. Она прожила с Эриком уже два года, но ее чрево еще не выносило дитя. Меррик вздохнул, его это вовсе не радовало. Подойдя к Кливу, он протянул руки, чтобы принять у него Таби.
Прижимая малыша к себе, Меррик отправился за одеялом. Таби надежно устроился на его груди, придерживаясь за согнутую в локте руку Меррика. Он видел, что Ларен следит за ним, этой ночью он впервые взял Таби с собой. Подойдя к пей, он коротко распорядился:
– Сегодня Таби спит у меня, – на миг он остановился, изучая обращенное к нему лицо девушки.
Щеки у Ларен разгорелись и от пламени, очага, и от упоения успехом. Меррик улыбнулся ей, и, как ни странно, Ларен улыбнулась в ответ. Улыбка у нее была лучезарной, Меррик ощутил жар где-то глубоко внутри, он хотел, чтобы Ларен улыбалась еще и еще, только не сейчас, когда он смотрит на нее. Отвернувшись, Меррик произнес:
– Не выходи из дома. Оставайся рядом с Сарлой Скоро я решу, куда нам переселиться.
Ларен сжимала в ладони семь маленьких серебряных монет. Она стиснула руку в кулак, боясь потерять их, серебряные кружочки впечатались в ее кожу. Быть может, этого уже достаточно, чтобы выкупить ее, Таби и Клива? Она сказала:
– Я хочу поговорить с тобой, Меррик, завтра, например. Это очень важно.
Потом она заколебалась. У нее накопилось одиннадцать монет, конечно, это целое состояние” но все же она понятия не имела, сколько стоит такая рабыня, как она, и какую цену нужно дать за Клипа.
– Может быть, мне лучше поговорить с тобой не завтра, а как-нибудь в другой раз, дня через три или четыре. Я хотела расспросить тебя о кое-каких вещах и сколько они могут стоить.
Она словно не обратила внимания на то, что Таби уже уснул, прислонившись к плечу Меррика, с седле, образованном его рукой. Как всегда, эта девушка морочит ему голову:
– Слова твои столь же прозрачны, как болотная трясина. Хватит, перестань, а то ты еще больше запутаешься. Обещай мне одно: ты не будешь отлучаться из дома и останешься рядом с Сарлой.
Ларен нахмурилась, не вполне понимая его приказ, но кивнула. Меррик догадывался, что Ларен не осознает грозящую ей опасность, однако больше он ничего говорить не стал.
Рано утром Ларен отправилась в уборную, а на обратном пути наткнулась на Эрика – он преградил ей путь, уперевшись руками в бока:
– Я тут поджидал тебя, – ухмыляясь произнес он.
– Зачем? – Он сердито глянул на нее, и Ларен поспешно прибавила:
