Вайдекр, или темная страсть - Грегори Филиппа (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Экр заплатил свою пошлину жестоким морозам. Мельник Билл Грин поскользнулся на льду мельничного двора и сломал ногу. И мне пришлось посылать за хирургом в Чичестер. Миссис Ходжетт, мать одного из наших сторожей, слегла, как только выпал снег, и стала жаловаться на боль в груди, которая все не проходила и не проходила. И примерно через неделю такой странной болезни Ходжетт, придерживая для меня ворота, поделился со мной своим подозрением, что его мать притворяется, и пожаловался, что жена совершенно измучилась, совершая два раза в день неблизкие прогулки в Экр с едой для старухи.
Я понимающе улыбнулась ему и на следующий день поскакала в Экр к миссис Ходжетт. Проходя по ее заснеженному садику, я не различала ее лица в окне, но была уверена, что она внимательно следит за мной. Когда я вошла в дом и отряхнулась от снега, старуха уже лежала в постели, укрывшись до подбородка одеялом и внимательно наблюдая за мной здоровыми, бойкими глазами.
— Добрый день, миссис Ходжетт, — пропела я, — досадно видеть вас в постели.
— Добрый день, — как бы из последних сил проскрипела она. — Как вы добры ко мне, что не погнушались навестить бедную старую женщину.
— Я принесла вам приятные известия, — ободрила я ее, — мы собираемся послать в город за хорошим врачом, доктором Мак Эндрю, чтобы он приехал и осмотрел вас. Я слышала, что он хороший специалист по грудным болезням.
Ее глаза заблестели от нетерпения.
— Было бы очень хорошо, — радостно объявила она. — Я слышала о нем. Говорят, он хорошо лечит больных.
— А вы слышали о его специальном лечении? — спросила я. — Он изобрел какую-то замечательную разгрузочную диету, и говорят, что она просто творит чудеса.
— Не слышала. Что же это такое? — спросила старуха, доверчиво устремляясь в расставленную ловушку.
— Этот способ можно назвать «избавлением от инфекции через голодание», — продолжала я с самым невинным видом. — В первый день вы только пьете теплую воду. На второй день вам разрешается съесть одну чайную ложку, но не больше, жидкой каши. На третий день опять только теплая вода, а на четвертый день — можно опять ложечку каши. И так пока вы совсем не поправитесь. Говорят, что это очень полезно.
Я улыбнулась миссис Ходжетт и мысленно извинилась перед молодым доктором, чью репутацию я так безбожно подводила. Мы никогда не встречались с ним, но, по слухам, он был превосходным врачом. Конечно, в основном он пользовал знатные семьи, но его имя было хорошо известно и беднякам, которых он часто лечил бесплатно. И я подумала, что могу себе позволить этот трюк. Кроме глупой старухи никто бы не поверил такой чепухе. Но миссис Ходжетт была ошеломлена. Она недоверчиво уставилась на меня, и ее пухлые пальчики затеребили одеяло.
— Н-не знаю, мисс Беатрис, — с колебанием сказала она. — Не может быть, чтобы больному человеку не давали есть.
— Точно, точно, — весело продолжала я. Тут входная дверь открылась, и вошла Сара Ходжетт с целой кастрюлей какой-то стряпни и буханкой свежеиспеченного хлеба, накрытого свежим, без единого пятнышка, полотенцем. Запах вкусного кроличьего рагу наполнил холодную комнату, и я увидела, как заблестели глаза старухи.
— О, мисс Беатрис! — Сара с учтивым полупоклоном и теплой улыбкой обратилась ко мне, своей любимице. — Как вы добры, придя навестить маму, когда она болеет.
— Ей скоро будет лучше, — произнесла я с уверенностью. — Она собирается следовать специальной диете доктора Мак Эндрю. По-моему, лучше начать прямо сейчас, не правда ли, миссис Ходжетт? Вы можете забрать вашего кролика домой, Сара. Думаю, он не будет там лишним.
— Я бы лучше начала лечение завтра, — поторопилась миссис Ходжетт, боясь исчезновения горячего обеда.
— Нет, нужно это делать сегодня, — твердо произнесла я. — Разве вы не хотите поправиться? Кроме того, необходимы физические упражнения. — Старуха даже подпрыгнула на кровати от неожиданности. — Да, да. Вам будет очень полезно прогуливаться до сторожки перед обедом.
— Прямо по снегу, — простонала она таким тоном, словно я предложила ей чашу с ядом. Я обернулась назад и увидела у двери пару теплых кожаных башмаков и толстую зимнюю шаль на крючке.
— Именно, — без колебаний повторила я. — Это специальные упражнения именно для вас, миссис Ходжетт. Мы все беспокоимся о вашем здоровье и хотим, чтобы и вы, наконец, поправились.
Я попрощалась и вышла очень довольная. Я оказала Ходжеттам любезность, которую они не скоро забудут. К тому же я знала, что вся деревня будет потешаться над этим случаем до самой весны. Попросив одного из детишек Тайков, лепившего поблизости снежки, подержать лошадь, пока я поправлю седло, я кинула ему монетку за услугу, а затем другую, потому что мне понравилась его восторженная белозубая улыбка, с которой он смотрел на меня.
— Гаффер Купер очень плох, — сообщил он мне, вертя в руках неожиданно доставшиеся деньги и явно предвкушая, как он на них попирует.
— Плох? — переспросила я, и парень кивнул. Я решила проведать старика по дороге. Он снимал один из коттеджей на краю деревни, где начинались общинные земли. Летом он помогал собирать урожай или участвовал в прополке, зимой часто убивал свиней по просьбе хозяев, получая за это плату в виде хорошего куска сала. В его хозяйстве имелась пара старых кур, по временам приносивших ему одно-два яичка, и тощая корова, дававшая немного молока. Его коттедж был построен частью из украденного у нас леса, частью из законно раздобытых досок. Камин, топившийся дровами из общинного леса, прокоптил его комнату так же крепко, как коптят бекон.
Это, конечно, была не та жизнь, которую я выбрала бы для себя, но Гаффер Купер никогда не имел другой, в жизни никогда регулярно не работал и никого не называл своим хозяином. Себя он считал свободным человеком, и мой отец, всегда уважавший гордость в других, называл его Гаффер Купер и никогда не звал его просто Джон. Так же делала и я.
Моя кобылка устала стоять и замерзла, поэтому мы быстро проскакали по заснеженной дороге, а затем повернули направо к видневшимся за лесом коттеджам. Лес стоял весь в снегу, молчаливый и загадочный. Темно-зеленые ели и сосны держали на каждой ветке, казалось, по целому фунту снега. Даже крошечные иголочки были покрыты инеем. Серебряные березки выглядели темно-серыми на фоне сверкающего снежного великолепия, а серые стволы буков имели цвет олова. Скованная льдом Фенни лежала совсем бесшумно, темно-зеленая под тонким слоем льда.
Снег в лесу был испещрен следами животных. Я видела маленькие круглые следы кролика, и вплотную за ними точечные следы ласки или горностая, охотившихся за ним. Там же попадались и, похожие на собачьи, следы многочисленных лисиц и даже след барсука, проложившего довольно заметную борозду своим толстеньким брюшком.
Поглядев поверх заснеженных веток, я поняла, что чуть попозже начнется сильный снегопад, и пустила Соррель в галоп. У самого коттеджа мой путь пересекли другие следы крепких зимних ботинок и деревянных башмаков. Должно быть, старый Тайк совсем плох, если у него такая куча посетителей.
Когда мы свернули на тропинку, ведущую к самому его дому, я испугалась, что приехала слишком поздно. Двери в дом стояли открытые настежь, что обычно случалось только жарким летом, и в них показалась миссис Мерри, наша деревенская повитуха, обладательница более крепких башмаков, что приличествовало ее положению.
— Добрый день, мисс Беатрис, старый Гаффер уже отошел, — изложила она сразу суть дела.
— Старость? — спросила я, забрасывая поводья на торчащую из забора жердь.
— Да, — спокойно ответила она, — да и зима свое взяла.
— У него было достаточно еды и одежды? — меня беспокоило это, хоть Гаффер и не был одним из наших работников или арендаторов. Но он всю жизнь прожил на нашей земле, и я не хотела бы винить себя в том, что он умер, нуждаясь.
— Нет, он как раз съел одну из своих кур, и вообще, он много зим пережил в этой одежде и на этой кровати, — успокоила меня миссис Мерри. — Вам не в чем винить себя, мисс Беатрис. Пришло его время и он отошел с миром. Хотите взглянуть на него?
