Побещай мне рассвет - Грегори Джил (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Белинда обмерла и отвернулась.
– Кузен Джонатан, – прошептала она.
Не вставая с пола, он рывком заставил ее повернуться к нему лицом. Глаза его напоминали раскаленные угли.
– Он сделал это с тобой после нашей встречи в лесу? Она кивнула.
– Он… он и слушать не стал моих объяснений. Мне иногда кажется, что он сумасшедший. Он… путает меня с другой девушкой, которую знал когда-то.
– Я убью его, – произнес Джастин холодным, невозмутимым голосом, от которого ее пробрала дрожь. – Он дорого заплатит за это, Белинда. Можешь мне поверить.
– Нет! – Внезапно испугавшись, Белинда стиснула его руку. – Не связывайся с ним! Это не имеет никакого значения. Я собираюсь бежать отсюда. И тебе нужно сделать то же самое! – Она перевела дух и взволнованно продолжила: – Немедля. Сейчас. Если они найдут тебя здесь… О, Джастин, и о чем мы только с тобой думали?
– Будто ты не знаешь. – Он улыбнулся и прижал ее к себе. – Иди сюда, любовь моя.
Джастин вгляделся в прекрасное, тонкое лицо и нежно коснулся длинного золотисто-рыжего локона, свисавшего с ее плеча.
– Отныне никто не обидит тебя, – сказал он и поцеловал ее в макушку. – Обещаю тебе, Белинда. Клянусь своей честью.
– Твоей честью? А я и не знала, что у тебя есть честь, – кокетливо засмеялась она. – Ты пират, ведь так?
– Дерзкая девчонка! Умолкни и не мешай мне любить тебя. Однажды ты уяснишь природу страсти. Я буду твоим личным наставником, счастливая забияка. А уроки твои начнутся прямо сейчас.
– Нет, Джастин! – Она забилась в его руках, встревоженная таким безрассудством. – Тебе нельзя больше здесь оставаться! Кузен Джонатан может вот-вот вернуться.
– Черт с ним, с кузеном Джонатаном! – Он, прищурившись, обозревал ослепительное великолепие ее обнаженного тела. Рядом с ней Джастин чувствовал, как кровь закипает от бурного желания, а ломота в набухших чреслах взывает к действию. Он крепко схватил ее и заглянул в запрокинутое лицо. – К черту все, кроме нас, Белинда! Тебя и меня.
На этот раз его нельзя было остановить. Белинда, боявшаяся, что их застигнут, пыталась сопротивляться, но он, не обращая на это никакого внимания, ловил своими губами ее губы и жадно ласкал ее. Она стонала, стараясь побороть зревшее в ней безумное желание, но наконец сдалась и застонала в изнеможении, когда его пальцы стали поглаживать шелковистый золотисто-рыжий треугольник между ее бедер.
– Джастин, Джастин… – снова и снова повторяла она прерывистым шепотом, задыхаясь, стискивая его еще сильнее, что было сил прижимая к себе. Она хотела его, она нуждалась в нем, как еще никогда и ни в ком не нуждалась.
Здесь, на полу, перед очагом, они слились вместе, мужчина и женщина, движимые желанием, ведомые любовью. Когда он лег поверх нее, она ахнула, чуть испуганно, но он прильнул ртом к ее рту и нежно поцеловал. Медленно, осторожно он вошел в нее, приглушив ее всхлипывания своими поцелуями и пообещав, что вскоре боль уйдет навсегда. И по мере того как руки его продолжали ласкать ее, а губы обжигать ее рот, шею и грудь, боль действительно схлынула, и на смену ей пришло необычное, сладостное ощущение. Постепенно, все нарастающей силой неистовое, дикое вожделение зарождалось в ней, разливалось по ее телу, так что каждая клеточка ее существа ныла и трепетала, моля об облегчении.
Она постанывала, но не от боли, а от какого-то мучительного восторга, когда он мощными толчками двигался внутри нее. А потом она почувствовала, что умирает от наслаждения. Она еще крепче прижалась к нему, и ее ноготки вонзились в его спину, когда они вместе достигли пика своей страсти. Белинда всхлипнула, потрясенная красотой и опьяняющей силой случившегося, и ее сердце в восторге взмыло к небесам словно птица, внезапно выпущенная из неволи. Темный мир, простиравшийся снаружи, был забыт. Только освещавший их изнутри свет был подлинным.
А потом на кухне воцарилась тишина – если не считать их тяжелого дыхания и все того же постукивания ветки по окну. Джастин крепко держал ее в своих объятиях.
– Белинда, моя сладкая, любовь моя, – тихонько повторял он, нежно целуя ее грудь. – Ты просто сокровище. Самый редкий, самый драгоценный, самый красивый бриллиант.
– Такой я чувствую себя благодаря тебе. – Она лучисто улыбнулась, все еще не смея поверить, что между ними произошло нечто столь прекрасное.
Они умолкли на несколько мгновений, стараясь разглядеть что-то мимолетное и в то же время вечное в глазах друг у друга. Джастин медленно водил кончиками пальцев по синякам у нее на плече и целовал их с величайшей нежностью.
– Джастин! Я так рада, что ты приехал в деревню Сейлем.
– И я тоже, моя забияка.
– Ты только представь, что бы было, если бы ты не отправился в колонию, – прошептала она, обхватив его могучие плечи своими маленькими руками. Когда она смотрела на него, глаза ее превращались в огромные огненные, золотисто-изумрудные озера. – Мы бы никогда не увиделись, не познакомились, не дотронулись бы друг до друга.
Серые глаза Джастина встретились с ее глазами.
– Невозможно, любовь моя. Это наша судьба. Я чувствую. Я знаю.
Он снова прижался к ее мягким губам и целовал ее долго и нежно, наслаждаясь каждым мгновением. Белинда с готовностью ему отвечала, снова открыв для него свое тело и душу. Сладкая нега охватила ее. Так проходили долгие, полные сладкой истомы минуты. Потом они отстранились друг от друга. Белинда положила голову ему на грудь и тихо, прерывисто вздохнула. Какое-то время они спокойно лежали возле очага…
Наконец Белинда снова заговорила:
– Джастин, я… я должна у тебя кое-что спросить.
– Да?
– Кем тебе приходилась Элизабет Фостер? – Она села, пытливо вглядываясь в его лицо. – Почему тебя… настолько заботит ее судьба, что ты даже приехал в Сейлем для расследования?
– Это что – ревность, моя крошка? – спросил он мягко, чуть насмешливо. – У тебя нет для этого никакого повода. По крайней мере в отношении с Элизабет Фостер, – тут же поправился он, внезапно почувствовав укол совести. Вытеснив из своего сознания образ Гвендолин, он вернулся к вопросу Белинды. – Я проводил расследование ради другого человека. Его зовут Саймон Фостер. Саймон стал моим лучшим другом за долгие годы, проведенные в море. Элизабет Фостер была его сестрой.
– Понятно. – Белинда кончиками пальцев выводила замысловатый узор на его обнаженной бронзовой груди. – Наверное, он пришел в ужас, узнав, что с ней случилось…
– Да, – мрачно подтвердил Джастин. – Саймон хотел сам сюда отправиться и отомстить всем, кто за это ответствен. Но я убедил его доверить дело мне. – Он сурово сжал губы. – Твоему кузену уже не удержать бразды правления, моя сладкая. Я лично прослежу за тем, чтобы этому сумасшествию с ведьмами положили конец. Так или иначе. – Он вдруг наклонил к себе ее голову. – Но я сейчас не хочу разговаривать о делах столь печальных. Я хочу лишь смотреть на тебя, чтобы потом, вдали от этих мест, вспоминать все то прекрасное, что в тебе есть, – от макушки до кончиков пальцев. – Он улыбнулся озорно и счастливо, рассматривая ее ослепительную наготу.
Белинда еще крепче прижалась к нему:
– Джастин, я хотела бы, чтобы ты вечно обнимал меня так. Как жаль, что ты не можешь остаться!
Он усмехнулся:
– Тебе так просто от меня не отделаться, забияка. Этой ночью я собираюсь надолго у тебя задержаться.
– Но кузен Джонатан…
В его серых глазах вспыхнули озорные искорки.
– Неужели ты действительно думаешь, что я боюсь твоего проклятого кузена? Выходит, ты меня ни в грош не ставишь?
– Не в этом дело! – Она села возле него и легонько прикоснулась к его волосам. – Но сегодня он отправился к тебе с его преподобием Уилксом и констеблем Винингом. Ты ведь сам говорил – они уже пытались тебя арестовать! – Она вдруг наморщила лоб и посмотрела на него вопросительно. – Между прочим, как тебе удалось от них скрыться?
– К сожалению, мне пришлось прибегнуть к насилию, – пояснил он не без ехидства. – Его преподобие отделался синяком на подбородке, твой кузен – всего лишь расквашенным носом. А вот констебль, боюсь, слегка укололся о мою рапиру. – Он невозмутимо пожал плечами: – Ничего не поделаешь. Ладно, не беда – рана пустяковая, от потери крови он не помрет. Вот только комната в «Четырех колоколах» на какое-то время стала непригодной для жилья. Когда я покидал ее, там, мягко говоря, царил разгром.
