Свеча в окне - Додд Кристина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
— Ну, наконец-то!
Ее нетерпение стало неудержимым. Ее руки сжимали его талию, притягивали ягодицы, в ее вздохах звучало его имя. Это зажгло в нем огонь.
И то, что было осторожной, нежной лаской, вдруг стало яростным неистовством. Уильям увлек ее в самый центр бури, где то вздымал ее до самого верха, то опускал на самое дно до тех пор, пока ее тело уже больше ничего не желало и не способно было ничто принять в себя. Она захватили его в плен своих рук, своих ног, сжала его и неслась с ним в танце, а все вокруг стало светлым и красочным.
В этом благословенном месте золото текло меж ее пальцев, золотом был пропитан запах окружавшего ее воздуха. Золотые волны накатывались и отступали с каждым движением Уильяма, становились еще дороже золота благодаря его поддержке и единым откровением сливались в неразделимое целое. Уильям и Сора, Сора и Уильям. Они слились вместе, богатство их тел перешло в богатство их душ и осталось таковым, когда огонь страсти стал затихать.
Может быть, это богатство душ и не исчезнет теперь никогда, подумалось Соре.
Она отчасти вернулась на землю, когда на нее вдруг упала вся тяжесть его тела.
— Извини, — простонал он и снова приподнялся над ней. Охваченная сожалением, она еще один последний раз прижала крепко его к себе и отпустила. Он понял все, ошеломив ее своей духовной близостью, опустился рядом и откинул ей волосы от лица. — У нас еще не все закончено, — пообещал он ей.
— Да, — откликнулась Сора, но не потому, что была с этим согласна, а потому что надеялась на это. Сила вернулась ее телу, в порыве нахлынувшей жажды действовать она отбросила закрывавшие тюфяк одеяла к но гам. — Мне так жарко, — пожаловалась она.
Ночью она забросила на него ноги, он дернулся и проснулся.
— Черт возьми, женщина, ты опять замерзла.
— Да.
— Если бы ты не сбрасывала одеяла…
— Ты мог бы согреть меня, — предложила она, сжимаясь в комочек под его рукой.
— Да, распутница, мог бы. Но я не буду. — Он прижал ее к себе и поцеловал в темя. — Ты слишком неопытна, а я… стоп! Где научилась ты всему этому?
Она оторвала губы от его соска.
— От тебя. А разве тебе не нравится?
— Я не знаю. Я… не об этом. Думаю, мне нравится. Прекрати это! — Он взял ее за подбородок и, не выпуская, передвинулся так, что теперь они лежали лицом к лицу. — Дождись следующей ночи, любовь моя, и я снова принесу тебе радость. Меж нами слишком большая разница, что бы тебе приятно было повторение всего уже в эту ночь.
— Ты не желаешь меня? — От этого отказа голос ее задрожал.
— Не желаю тебя? О Господи, женщина. — Он взял ее руку и положил на свой орган. — Он полон желанием к тебе как и прежде. Но есть нечто большее, я люблю тебя. Ты самая честная женщина в мире. Щедрая, умная.
— Я опять похожа на монашку. — Она вздохнула.
— О нет. — Он засмеялся и с выразительным отрицанием покачал головой. — Вы еще и упрямы, непреклонны и вздорны, и я никогда не положу рядом с вами камень, если голова моя близко и я рассердил вас.
— Мне никогда не приходилось бить кого-нибудь прежде, — возразила она. — По крайней мере не камнем.
— Я польщен.
Она, казалось, могла услышать улыбку на его лице.
— Только защищая меня, ты стала настоящим бойцом. Я научу тебя, как защитить саму себя. Моя женщина не сдастся насильникам и убийцам без борьбы.
Моя женщина.
Его слова выступили на первый план и вызвали в ней трепет, но за этим трепетом скрывались холодный страх и смущение. Неужели он действительно верит в то, что любая женщина способна себя защитить? Ее защитой были хитрость и настороженность, отточенные годами пребывания в опасности. Может быть, она напрасно обманывает его? Не надо ли ей сказать ему о своей слепоте, прежде чем это сделает кто-то другой? Она ужасно ненавидела, когда кто-либо из слабоумных дурней подшучивал над ней, и боялась, он подумает, что она так же поступает в отношении него.
Легко было произнести эти слова: «Я тоже слепая, Уильям». Но несколько слов способны были разрушить ту оболочку доверия и страсти, которая окружала их сейчас, поэтому ее прирожденная честность боролась со страстным желанием оттянуть признание. Еще только на одну ночь. Хотя бы еще на несколько часов.
— Ты улетела куда-то так далеко от меня, — прошептал он и потянул ее за прядь волос. — Возвращайся и спи в моих объятиях до самого утра. Утром мы узнаем, кто подверг нас такой пытке, а после того как я разрешу все его претензии, мы двинемся домой.
Сора всегда внимательно вслушивалась в звучавшие вокруг нее голоса, и это отводило беду от нее столь часто, что всех этих случаев и не счесть. И сейчас она уловила в его голосе мнимую уверенность. Он пытался внушить ее ей, но сам этой уверенности не чувствовал.
Но что она могла сделать? Придав уверенность и своему голосу, она прошептала: — Конечно, Уильям.
Потом она погрузилась в сон.
Розовые лучи солнца вливались в две узкие прорези в стене и освещали жалкое убранство кельи, а Уильям смотрел и удивлялся. Все выглядело таким настоящим. С тех пор как с ним произошел несчастный случай, он часто видел яркие красочные сны, но этот сон был так похож на реальность. Со времени своего детства, Уильям просыпался в приятном предвкушении событий грядущего дня, и эта странная уверенность в том, что пришедший день будет знаменательным, так никогда и не поколебалась. Но это утро было совсем не таким. Предвкушение нового дня стало еще приятнее, возможно, из-за случившегося ночью. Он попытался растянуть это чувство, задержать приход утра, потом открыл глаза и увидел все это.
Он снова закрыл глаза, видение пропало. Другие чувства, чувства, которым он доверял, говорили ему о том, что вокруг. Дул ветер, ранний утренний воздух касался его лица своим влажным поцелуем. Он слышал, как за стенами замка птицы все с нарастающей силой готовились спеть солнцу свою приветственную песнь. Рядом с ним все еще спала Сора. Он слышал ее ровное дыхание и ощущал рукой тепло ее. Да, это утро.
Он открыл глаза. Эти чертовы бойницы в стене показались еще ярче, все больше света озаряло серые камни стен. Он обвел взглядом узкую каморку. Стол, табурет, высокий и пустой подсвечник. Как странно. Деревянные ведра. Высоко вскинув голову, он бросил взгляд на тюфяк.
Только глянь! Два возвышения под коричневым одеялом там, где должны быть его ноги. И они шевелятся, когда шевелится он. Все это кажется таким реальным.
Посмотри на женщину рядом с собой. Господи, теперь он знает, что это сон. Эта женщина, явившаяся во сне Сора, была великолепна. От взгляда на это прекрасное лицо стихи сами стали слагаться его устами. В самом деле, тонкие черты лица и волевой подбородок. Яркие губы и длинные черные ресницы касающиеся щек. Длинные и блестящие черные волосы, хитро заброшенные на грудь, прикрывающие и одновременно открывающие ее гордую возвышенность. Кожа ее, вся гладкая и чистая, лишенная веснушек или какого-то иного изъяна. Какой сон. Какой сон.
Он покачал головой, удивляясь собственному легковерию, и вымышленное видение тоже закачалось. Он лег, посмеялся и поднял руки, чтобы потереть глаза. Но прежде чем руки коснулись глаз, он замер. Руки эти очень уж походили на его собственные. Гляди-ка, вот шрам на подушечке большого пальца. Он сорвал здесь кожу, начищая шлем, когда был оруженосцем. А вот средний палец. Он отклонен в сторону, совсем немного, потому что сломан был в битве пять лет назад. И посмотри только, руки его совсем не такие уж мускулистые, как когда-то. Именно так и должны были они выглядеть после стольких месяцев бездействия. И посмотри. Он согнул свою руку. Посмотри.
Посмотри.
Сердце его начало биться медленно и тяжело.
Посмотри. Посмотри, как руки слушаются твоих мысленных команд.
Он приподнялся на локтях.
Посмотри на эту келью. Посмотри вокруг.
Посмотри на свет.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
«Утром только надежда будет приветствовать нас». Неужели его собственное заклинание излечило его? Или причиной тому любовь славной женщины, девственницы, испытанной панацеи от любого зла?
