Анжелика и царица Московии - Габриэли Ксения (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Но молчание Анжелики сделало свое дело. Ее дети поняли, что ссориться именно теперь – совершенно не имеет смысла!
Затем в каюте становилось все холоднее и холоднее.
– Вероятно, мы приближаемся к Московии, – предположил Кантор. – Я слыхал от приближенных царя Петра, что там очень холодно и на улицах городов порою являются медведи!..
Затем корабль снова стал на якорь. В каюту вошли слуги царя и связали несчастных узников по рукам и ногам. Кантор, Онорина, да и сама Анжелика понимали, что противоречить бесполезно! Им завязали глаза черной материей. Затем их понесли и уложили в какой-то экипаж. Кони тронулись. Ясно ощущалось, что кони бегут по ровной, благодаря снегу, дороге.
– Когда же все это кончится?! – с досадой проговорил Кантор, понимая, вероятно, что не дождется ответа.
Онорина мужественно молчала, поглощенная мыслями о своем Андре. Анжелика размышляла, пытаясь понять, как же им действовать дальше. Все трое мерзли в легкой одежде. Спустя какое-то время кони встали. Узников вынули наружу, поставили, развязали им руки и ноги, сняли повязки с глаз. Освобожденные, они принялись с жадностью смотреть по сторонам. Вдали виднелось темное и холодное северное море. Впереди и позади расстилалась холодная заснеженная равнина. Несколько унылых лачуг являлись, должно быть, постоялым двором или жилищем какого-то сельского жителя. Анжелика, Онорина и Кантор дрожали от холода. Они даже не заметили, как приблизился к ним широкими шагами сам царь Петр. Поверх его черных растрепанных кудрей нахлобучена была треуголка. Он жевал табак и, подойдя к своим пленникам, смачно сплюнул на снег.
– Ну! – заговорил он. – Теперь вы видите, что я, в сущности, доверяю вам. Ступайте за мной.
Дрожащие от холода узники, пригибаясь под порывами холодного ветра, поспешили за ним. Он также сильно пригнулся, потому что иначе мог бы удариться о притолоку; он был слишком высок.
Анжелика за свою жизнь испытала немало горестей и немало видела. Но теперь ее глазам предстала необычайная бедность, ужасная грязная нищета. Дым ел глаза, лавки были грязны и ничем не покрыты. Несло какой-то гнилью. Петр с размаха уселся на грязную лавку. Анжелика, Онорина и Кантор, стояли перед ним, натужно кашляя.
– Ну! – начал он, опираясь огромными руками о колени. – Еще раз прошу вас: говорите правду!
Но мы уже сказали правду! – смело отвечала Анжелика. – Никакой иной правды мы не знаем! Во всем виновна моя дочь, воспылавшая несчастной страстью к Андре Рубо!
– Это правда? – Петр повернулся к девушке. Она кивнула и присела в придворном поклоне.
– Да, – задумчиво сказал Петр, – вы, европейцы, придаете этой самой любви чрезвычайно большое значение! А я не знаю, что это такое! Когда мне исполнилось шестнадцать лет, матушка женила меня на дочери одного из подданных. После свадьбы старший брат моей молодой жены, которой не было еще и пятнадцати лет, поспешно рассказал мне, что именно я должен делать ночью. Я добросовестно исполнил все, как мне было сказано. И в дальнейшем честно являлся к жене для исполнения супружеского долга. Но вскоре она забеременела и я, согласно нашим обычаям, уже не должен был разделять с ней ложе. Она родила мне сына. И таким образом мы оба исполнили наш долг перед царским семейством. Но далее мне совершение не хотелось сближаться с ней. Я был еще очень молод и решился познакомиться с иною жизнью. Я стал часто посещать квартал, где проживали иностранцы. Постепенно в уме моем созрели мысли о совершенном переустройстве Московии… – Петр поколебался и продолжил свой рассказ. – По обычаям Московии, мужчины и женщины должны собираться отдельно друг от друга, совместные сборища почитаются постыдными. Но в иностранном квартале я увидел, как мужчины и дамы и девицы собираются вместе, танцуют, поют, беседуют. Среди молодых красавиц я приметил одну, звали ее Анной, и она была дочерью часового мастера. Я все хотел признаться ей, что она мне приглянулась, но никак не решался! А потом мне пришлось ехать в чужие края. Иногда я вспоминаю об Анне и думаю о ней. Возможно, это и есть любовь!..
– Да, это, конечно же, любовь! – Анжелика рассмеялась. – И вы сами можете понимать, Ваше Величество, что это всего лишь любовь! И в случае Онорины и несчастного Андре Рубо это тоже всего лишь любовь и ничего более. Всего лишь любовь, а вовсе не заговор против Вас!..
Петр нахмурился:
– Вы ничего не знаете о моей жизни! Я имею право быть подозрительным!
Освобожденные узники деликатно не стали расспрашивать и уточнять, какие же именно опасности грозят молодому царю.
– Я не знаю, как мне быть! – сказал он. – Вы кажетесь мне славными, в сущности, людьми. Я даже полагаю, что вы можете быть полезны мне в моих дальнейших действиях, направленных на изменение моей родины к лучшему. Но поймите, у меня нет выхода. Я должен уничтожить Андре Рубо!..
– Но вы хотели уничтожить его еще в Париже, – решилась возразить Анжелика, – и все-таки не уничтожили. Быть может, он ни в чем не виноват!..
– Он виноват уже тем, что появился на свет! – сурово произнес царь.
– Короче говоря, ситуация безвыходная! – подытожил Кантор. И тут Анжелика наконец-то нашла выход из этой ситуации, которая и вправду представлялась почти безвыходной.
– Ваше Величество! – обратилась к царю Анжелика. – Прошу вас, прикажите отвести нам какое-нибудь помещение, где мы могли бы умыться, поесть и выспаться после тяжелой дороги, а затем просто-напросто расскажите нам, в чем виновен бедняга Андре Рубо!..
– И где же он? – воскликнула Онорина.
– Его везут в мою столицу, в Москву! Его везут под строгой охраной, под караулом, как у нас говорят! ..
Царь Петр позвал каких-то странных людей, мужчин и женщин, одетых в серое тряпье. Эти люди и являлись хозяевами небольшого хутора. Женщины кое-как прибрали две комнаты. Анжелика, Кантор и Онорина ждали, сидя на грязной лавке. Затем царь самолично повел Кантора мыться и мылся вместе с ним, оказав ему тем самым большую честь. Что это было за мытье, Анжелика и Онорина совсем скоро узнали. Оборванная женщина привела их в деревянный домишко, внутри которого нагрета была большая печь. Женщина помогла гостьям раздеться и принялась бить их древесными ветками. Помещение заполнилось паром, Анжелика и Онорина задыхались. На какое-то мгновение им пришла мысль, что их желают подвергнуть страшной и мучительной казни. Но женщина, приведшая их в это парное логово, также разделась и знаками просила их бить ее по спине и груди ветками. Затем она распахнула дверь и голая кинулась с порога в огромный сугроб. Анжелике и Онорине ничего не оставалось, как броситься вслед за ней. К их великому удивлению, они даже не ощутили холода. Вымывшись таким необычным для них способом, Анжелика и Онорина вновь оделись. В комнате, кое-как прибранной, уже был накрыт стол. На деревянной столешнице поставлена была деревянная посуда с кушаньями. Царь Петр сидел во главе стола. Женщина, та самая, которая мылась вместе с Анжеликой и Онориной, поставила перед царем и его гостями миски с каким-то варевом. Царь приказал ей удалиться. На этот раз никто, кроме его парижских гостей, не разделял с ним трапезу. Анжелика увидела на середине столешницы большое деревянное блюдо с ломтями черного хлеба. На вкус этот хлеб оказался очень кислым. Варево приготовлено было из капусты и свиного мяса, плохо проваренного. Набрав жижи в деревянную ложку и попробовав, Анжелика была несколько удивлена:
– Ваше Величество! – обратилась она к царю Петру. – В Московии принято есть несоленую пищу?
– Нет, – отвечал он, – у нас иной обычай! Видите рядом с хлебным блюдом солонку? У нас каждый сам берет соль, сколько ему захочется, и солит уже сваренную пищу!
Анжелика, Онорина и Кантор послушно принялись есть на московитский лад. Тем не менее они так проголодались, что ели незнакомую и невкусную пищу почти что с удовольствием. После трапезы они отдохнули и выспались в отведенных им комнатах, а затем снова были призваны к царю.
– Вы хотели узнать, почему я преследую этого беднягу Андре Рубо? – начал разговор царь. – Я расскажу вам. Но это не такая короткая история…
