Белый вереск - Рединг Жаклин (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Наступило долгое молчание, а потом Катриона заговорила подозрительно спокойным голосом:
— Что ж, раз ты такой всемогущий и тебе так легко все дается, я думаю, что ты без труда найдешь дорогу обратно в Россмори.
Видимо, Роберт стоял гораздо ближе к берегу, чем ему казалось. Он понял это, когда через несколько мгновений она с силой толкнула его. А поскольку Роберт не видел, что она замахивается, то полетел в воду, как поваленное дровосеком дерево.
Поначалу герцога изумил ее поступок, он был не в силах сдвинуться с места, а когда немного пришел в себя, то услышал удаляющиеся шаги Катрионы. Он заслужил это. Роберт понял, что орал на нее, как идиот. Ее гнев справедлив. Он останется здесь до темноты. Так и будет стоять в ледяной воде — вымокший и продрогший, несомненно, схватит простуду и будет две недели валяться в постели, чихая и кашляя. Это Роберт тоже заслужил.
Какого черта он так себя вел? За что набросился на нее? Катриона была единственным человеком, который не считал его беспомощным инвалидом, и не вела себя так, словно его слепота — это какое-то уродство. Она не обращала внимания на то, что он был не в состоянии сделать что-то, нет, она просто находила способы не говорить о его недуге, не замечать его. Больше того, лишь в ее обществе и, несомненно, благодаря ей он чувствовал себя полноценным мужчиной.
Подумав об этом, герцог понял, что она не бросила бы его здесь одного и не заставила бы блуждать по лесу в поисках обратного пути в замок.
Его глаза жгло от боли, голова гудела. Где он оставил очки? Роберт чувствовал себя настоящим ослом. Он позвал ее, но девушка не отвечала, унижая его своим молчанием.
— Прости меня, Катриона. Я не должен был кричать на тебя, — проговорил Роберт. — Я виноват перед тобой.
Никакого ответа.
— Не сомневаюсь, что ты не станешь спокойно стоять и наблюдать за тем, как я разбиваю физиономию о деревья.
— Конечно, не стану. К тому же в ручье нет деревьев. Роберт повернулся на звук голоса. Кажется, она стоит гораздо ближе, чем он думал.
— Ты поможешь мне выбраться отсюда? Пожалуйста! Подумав, Катриона сказала:
— Шагни вправо — там прибрежная трава спускается в воду. Наверняка дно в том месте не скользкое.
«Хороша учительница», — с иронией подумал Роберт, следуя ее указаниям. Не прошло и нескольких мгновений, как он уже стоял на берегу, в сапогах у него хлюпало, вода капала с одежды.
— Ну что, мир? — протянул он руку девушке.
— Знаешь, что я тебе скажу, Роберт, — проговорила Катриона, слегка сжимая его пальцы, — нет ничего зазорного в том, что иногда тебе бывает нужна чья-то помощь. От этого ты не становишься жалким и беспомощным. Ты же просто человек!
Нужна чья-то помощь… С самого детства Роберт ни у кого не просил помощи. Он гордился этим, гордился своей самостоятельностью. Поскольку Джеймсон должен был унаследовать герцогский титул, Роберт ни на минуту не забывал о том, что должен сам добиться положения в обществе. Обычные занятия сыновей из знатных семей — медицина, юриспруденция, церковь — не подходили ему. Он перепробовал себя во множестве областей, пока не остановился на коллекционировании и продаже произведений искусства. С тех пор он и подумать не мог, что когда-нибудь станет беспомощным и ранимым, — таким уверенным и прочным было его положение. Но, пожалуй, свое нежелание принимать чью-либо помощь надо было демонстрировать отцу и брату, а вовсе не этой шотландской девчонке.
Роберт замер на месте, когда Катриона подошла к нему. Она осторожно убрала с его лица мокрые пряди, вытерла щеки, а затем надела ему очки.
— Роберт, тебе нет необходимости быть одному, если ты, конечно, не хочешь этого.
И вдруг герцог понял, что внутри у него что-то перевернулось, тугой узел, стягивающий его все это время, стал постепенно расслабляться. Он бы должен был мерзнуть, потому что весь вымок в холодной воде. Должен быть расстроенным и сердитым, возможно, даже испытывать чувство стыда. Но ничего такого он не чувствовал, нет, его тело пылало, словно опаленное огнем. Потому что больше всего в этот момент Роберт жаждал обладать ею.
И, забыв обо всем на свете, повинуясь лишь одному влечению, Роберт жадно привлек Катриону к себе. Она не проронила ни слова. Тогда он взял ее голову двумя руками, наклонился и медленно приблизил свои губы к ее губам… Постепенно гнев и обида на слепоту улетучивались. Он хотел почувствовать себя полноценным мужчиной, это было необходимо ему. И эта женщина была единственной в целом свете, кто мог даровать эту свободу.
Прервав поцелуй, Роберт слегка отстранился от девушки, чувствуя на губах ее теплое дыхание. Ах, как хотелось ему увидеть ее, заглянуть ей в глаза, чтобы понять, как она отнеслась к его поступку! Они оба молчали, и без слов понимая друг друга. Птицы весело заливались над ними. Ласковый ветерок принес с собой одурманивающий аромат полевых цветов. У Роберта было такое чувство, словно он оказался в райском саду.
И вдруг вдалеке прокатился раскат грома. Все очарование, внезапная близость, возникшая между ними, — все в один миг исчезло!
— Ой, я и не заметила, что над берегом собираются тучи, — разволновалась Катриона. И добавила: — Быстрее снимай рубашку и сапоги.
— Прошу прощения. Я, кажется, не расслышал, — удивился Роберт.
— Твоя рубашка насквозь промокла, а сапоги полны воды. Скоро похолодает, поэтому я хотя бы выжму рубашку, чтобы ты не простудился на ветру. Здесь есть невысокая скала — за ней ты можешь присесть.
Усевшись и не говоря ни слова, Роберт стянул с ног сапоги и отдал их Катрионе.
Девушка отвернулась. Сердце ее неистово заколотилось, но поначалу она даже не поняла, в чем дело, хотя вдруг почувствовала какое-то странное томление. Ей вдруг захотелось оказаться в его объятиях, захотелось, чтобы его поцелуй длился вечно. Катрионе пришло в голову, что это даже хорошо, что он слеп, по крайней мере он не мог видеть, в каком она состоянии. Правда, он поцеловал ее, по, похоже, Роберт совершил этот поступок, не подумав.
Видимо, он действовал в каком-то внезапном порыве — как и она, когда столкнула его в воду. Герцог оскорбил ее, задев при этом какую-то струну в душе девушки, о существовании которой та и не догадывалась. Только в тот миг Катриона почувствовала, что теряет над собой власть; она знала, что он никогда больше не должен так вести себя с ней, потому что иначе она за себя не ручалась…
Катриона вылила воду из его сапог и встряхнула их.
— Боюсь, этого недостаточно, но хоть вода хлюпать не будет, когда ты ходишь. А теперь дай-ка я…
Обернувшись к Роберту, успевшему стянуть с себя рубашку, девушка оцепенела.
Он стоял перед ней с обнаженным торсом, его влажные темные волосы сверкали на солнце. «Господи! — пронеслось у нее в голове. — Как же он прекрасен!» Вид его мощной груди, мускулистых рук и широких плеч поразил Катриону еще больше, чем его поцелуй. Никакая картина не могла передать истинной красоты его великолепного тела. Сердце Катрионы билось с такой скоростью, что девушка испуганно охнула, прижав руки к губам.
— Что-то не так? — спросил он.
— Нет. Все в порядке. — Девушка сглотнула. — Ладно, давай рубашку. Посмотрим, смогу ли я хоть немного привести ее в порядок.
Сунув в руки Роберта сапоги, девушка быстро взяла у него рубашку и тут же отвернулась. Но, выжимая его сорочку, она то и дело косилась на него, раздумывая, как бы чувствовала себя, доведись ей погладить его мускулистое тело. Его кожа была гладкой, словно мрамор, только теплой на ощупь. Господи, неужто она лишилась рассудка? О чем только думает?
Этот человек был герцогом. Представителем высшей знати, пэром. Да он так богат, что ей и не представить! А она? Что она? Дочь бедняка, мечтающая о потерянных сокровищах и рыцарях в сверкающих доспехах.
Выжав рубашку, Катриона с силой встряхнула ее.
— Сделала все, что смогла, — вымолвила она. — Нам надо поторопиться в Россмори. Сможем продолжить наши изыскания завтра, а то тучи приближаются с угрожающей быстротой. Ох, боюсь, и вымокнем мы!
