У дьявола в плену - Рэнни Карен (книги txt) 📗
Что за чепуха?..
Она ничего не ответила. Иногда люди, особенно пожилые мужчины, принимают молчание за знак согласия. В силу своего возраста они считают, что женщина не посмеет не согласиться с ними. Однако молчание давало Давине свободу игнорировать их диктат и поступать по-своему.
– Маршалл!
Он смотрел в потолок.
– Я хочу, чтобы все сейчас же вышли из моей комнаты.
Джейкобс снова ей поклонился, и Давине ничего не оставалось, как разрешить ему проводить ее.
Но перед тем как уйти, она остановилась перед миссис Мюррей и сказала:
– Ничего нет плохого в том, что кто-то не может сдержать слез, миссис Мюррей. Придерживаться норм поведения – это, конечно, хорошо, но человечности еще никто не отменял. Не все же люди сделаны из камня.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом Давина просто ушла, сопровождаемая Джейкобсом. За ними следом шла Нора.
В дверях своих апартаментов Давина поблагодарила Джейкобса, а Нору отослала в ее комнату, чтобы смыть кровь с рук и переодеться.
Давина закрыла за Норой дверь и прислонилась к створке лбом, пожалев, что не может начать день сначала. Она бы проснулась, а рядом был бы Маршалл. Они поцеловались бы, рассмеялись и стали планировать, чем сегодня заняться. Однако все это было невозможно. Нельзя вернуться к началу и переиграть жизненную ситуацию так, как хочется. Если бы такое было возможно, она могла бы вернуть и мать, и отца. А как насчет свадьбы? Она все равно вышла бы замуж за Маршалла.
Друг дяди – врач – пристально всматривался в лицо Маршалла.
– Ваше сиятельство, вы знаете, кто вы?
– Разумеется, знаю, – ответил Маршалл, до некоторой степени чувствуя удовлетворение от того, что так быстро вспомнил свое имя. – Я – Маршалл Росс, граф Лорн. Вам этого достаточно? Или вам нужны еще доказательства?
Он заметил, как дядя и врач переглянулись. Зачем они обращаются с ним как с ребенком? Его правая рука по-прежнему страшно болела, а ребра, наверное, были сломаны.
Он не стал признаваться в том, что плохо представляет себе, что произошло за последние двенадцать часов. Отчетливо он помнил лишь одно – как решил не ходить к Давине.
Давина. Она смотрела на него так, словно была напугана. Что же он наделал, что она так испугалась? Ничего. Просто она понимала, что должна его бояться.
Маршалл сел, оттолкнув заботливую руку врача и игнорируя его слова.
– Убирайтесь из моей комнаты! – приказал он слугам – некоторые из них все еще толклись в комнате.
Все сразу подчинились, только одну служанку пришлось выпроводить за руки. Экономка, похоже, решила, что может остаться. Только после того как Маршалл строго посмотрел на нее, она кивнула и покинула комнату.
– Спасибо за помощь, сэр, – обратился Маршалл к врачу, – но вы видите, что я больше в вас не нуждаюсь.
– Меня зовут Полоний Марш, ваше сиятельство. – Врач слегка склонил голову в поклоне. – Я уйду, как только дам инструкции по лечению вашей руки.
– А что с моей рукой?
– Вы порезались, ваше сиятельство. Об оконное стекло, и довольно сильно.
Маршалл повернул голову, чтобы увидеть окно, о котором говорил врач. Он и хотел бы, но ничего не мог вспомнить. Такое случалось довольно часто. Но иногда он мог вспомнить все совершенно четко – какие это были демоны и в каком обличье. А иногда из его памяти было стерто все.
Он встал, и на мгновение комната поплыла перед глазами.
– Вам лучше отдохнуть, ваше сиятельство. Вы потеряли довольно много крови.
– От этого я не умру.
– Все же вам лучше остаться в постели, сэр, чтобы восстановить силы.
– Я не хочу оставаться в этой постели, – сказал Маршалл, вдруг осознав, что он полностью одет. Неужели он вчера вечером не разделся? Боже милостивый! Как же рано на этот раз явились проклятые демоны.
– Я могу дать вам болеутоляющее, ваше сиятельство. Ваша рука будет причинять вам боль.
– Нет, я не буду ничего принимать. – Маршалл чуть было не улыбнулся. – Лучше потерпеть боль, чем потерять рассудок.
– Уверяю вас, сэр, вы поправитесь быстрее, если какое-то время полежите в постели.
Маршалл подошел к гардеробу, с удовольствием отметив, что голова больше не кружится.
– Все будет хорошо, доктор. Спасибо за заботу.
– Маршалл…
– Дядя, не надо.
Маршалл начал стягивать с себя рубашку. Он уже привык к виду собственной крови – достаточно навидался в Китае. Но ему совсем не обязательно пугать своим видом слуг.
Он прошел твердым шагом мимо дяди и посмотрел на окно. Из рам все еще торчали осколки. Пожалуй, они могли отрезать ему голову. Может, надо подумать о том, чтобы установить на окна решетки с внутренней стороны?
Если бы для него не было так важно его личное пространство, он мог бы приказать, чтобы в его комнате постоянно находился слуга в качестве телохранителя. Или попросил бы Джейкобса спать в соседней комнате. Но он в течение многих месяцев жил в тесном контакте с сорока мужчинами и теперь очень высоко ценил свое одиночество.
Маршалл подошел к двери и остановился. Дядя его сразу понял, а до врача дошло не сразу.
– Ваше сиятельство, я вынужден протестовать. Вы должны оставаться в постели.
– Благодарю вас за доброту, доктор Марш.
Это было явное «до свидания». Гэрроу понимающе кивнул. Доктор Марш после конфиденциальной беседы о необходимости держать в секрете то, что произошло в этой комнате, уже днем отправится домой.
Когда дядя и врач вышли из комнаты, Маршалл ударил кулаком левой руки в дверь и тихо выругался. Правая рука болела невыносимо, а в голове стучало так, что казалось, она вот-вот разорвется. Но эти физические симптомы беспокоили его гораздо меньше, чем чувство раскаяния, которое его неожиданно охватило.
Когда же это кончится? Однажды утром он не проснется. Или проснется в аду и навечно останется там узником.
– Лорд Мартинсдейл, я должна вам сказать, что мне не очень удобно выполнить то, о чем вы меня просите, – сказала Тереза человеку, сидевшему по другую сторону письменного стола и смотревшему на нее внимательным взглядом.
Тереза подозревала, что лорд Мартинсдейл вызывал к себе людей, приходивших к нему с докладом, для того, чтобы запугивать их. Но на Терезу его кабинет не произвел должного впечатления.
За его спиной на стене висел портрет королевы. Он был немного выше головы лорда, и создавалось впечатление, будто Виктория наблюдает за всем, что происходит. Книжные шкафы вдоль стен были выполнены из красного дерева. Резные карнизы повторяли рисунок на ножках письменного стола. Темно-красные шторы обрамляли окна и дверь напротив них.
Проще говоря, это был кабинет человека могущественного, в руках которого была власть. И он беззастенчиво ею пользовался.
– Вам не кажется, что немного не ко времени употреблять именно это слово, миссис Роул? Ведь было уже множество случаев, когда вы испытывали неудобство. А сейчас ситуация просто идеальна для того, чтобы вы проявили ваши таланты.
– Вряд ли она идеальна, лорд Мартинсдейл. Ведь этот человек в результате замужества моей племянницы стал моим родственником.
Лорд взглянул на нее так пристально, словно мог одним взглядом заставить ее делать то, что он от нее требовал.
– Этот человек – наш позор. Это самое мягкое, что я могу о нем сказать. – Он указал на лежавшие на столе документы, которые он пять минут назад представил Терезе. – Вы сами могли в этом убедиться. Я сделаю все, даже постараюсь извлечь выгоду из ваших родственных связей с этим человеком, чтобы заманить его в ловушку.
– Но устраивать ему западню будете не вы, лорд Мартинсдеил. Вы решили предоставить это мне. – Усилием воли Тереза заставила себя улыбнуться.
– Никого лучше вас мне не найти, миссис Роул. К тому же мне дали понять, что он очень ценит общество умных, воспитанных женщин! – Лорд сделал поклон. – Не говоря уж об их красоте.
Англия королевы Виктории была странным местом. Лорд Мартинсдеил не видел ничего плохого в том, что навязывал Терезе распутство.
