Шелковые нити - Райан Патриция (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Грэм вытащил из кошелька три пенни и вложил их в ее ладонь.
Последовала пауза, пока Леода пересчитывала монеты и убирала их в собственный кошелек.
– Три пенса. Стало быть, вам нужно что-то особенное.
– Возьмите в рот, – попросил он.
– С превеликим удовольствием, сержант. – Леода склонилась над ним и потянулась к его подштанникам.
Кто-то ахнул.
Взглянув в сторону кожаной занавески, Грэм увидел Джоанну со свечой в руке. На ее щеках рдел румянец, а взгляд был устремлен на Леоду, которая застыла на месте, застигнутая за развязыванием его подштанников.
Грэм подскочил на кровати, морщась от боли, пронзившей ребра.
– Мистрис…
Занавеска закрылась. Он услышал быстрые шаги и скрип ступенек, пока она взбегала вверх по лестнице, и цветисто выругался.
Глава 9
На следующее утро Джоанна оделась с особой тщательностью: в нижнее платье из белоснежного льна с изящной вышивкой вдоль горловины и манжет и свою лучшую тунику из переливчатого шелка медового цвета – свадебный подарок Прюита, – которую она надевала лишь однажды. По бокам туника стягивалась золотым шнуром, и Джоанна потратила уйму времени, чтобы шнуровка выглядела ровно, а туника облегала фигуру. Длинные рукава стесняли движения, и она обмотала их вокруг запястий, чтобы не мешали.
Взглянув в мутноватое зеркальце, прибитое над умывальником, она вздрогнула, увидев вместо собственного отражения Грэма Фокса, лежащего на кровати в кладовой, и Леоду, развязывающую его подштанники. От одной мысли о том, что он ищет облегчения у этой потаскушки, ее внутренности завязывались узлом. Сознавая, что чувство, точившее ее изнутри, – не что иное, как ревность, Джоанна досадовала, что еще способна питать романтические чувства к мужчине.
«Не думай об этом», – приказала она себе, сунув ноги в туфли из кожи козленка, выкрашенной в золотистый цвет. Джоанна собиралась на ярмарку и, предвкушая день развлечений и отдыха – что нечасто случалось в ее жизни, – не имела ни малейшего желания портить его, размышляя о ночных событиях. Вечер наступит достаточно быстро, чтобы разобраться с Грэмом Фоксом.
Она примерила широкий, украшенный самоцветами пояс, который был на ней в день свадьбы, но отвергла его как не подходящий для респектабельной вдовы. Туника, хоть и нарядная, имела коричневатый и, следовательно, вполне приемлемый оттенок, золотые туфельки едва виднелись из-под длинной юбки, но пояс был слишком роскошным. И, как припомнила Джоанна, ужасно неудобным. Она обвила бедра узким плетеным кушаком и подвесила к нему на цепочке вышитый кошелек. Может, она не тянет на принцессу, но и на торговку не похожа.
Так, а теперь волосы… Хью сказал, что это ее главное достояние. Конечно, почтенные вдовы не расхаживают по улице с непокрытыми головами, но всегда можно найти разумный компромисс.
Джоанна расчесывала волосы, пока они не начали потрескивать, разделила их на две равные части и туго переплела золотыми лентами. Затем набросила на голову тончайшую вуаль, закрепив ее двумя незаметными шпильками, так чтобы она ниспадала изящными складками на плечи.
Плащ, который подходил к этому наряду, давным-давно побила моль, а тот, что она носила теперь, оставлял желать лучшего. Поразмыслив, Джоанна решила обойтись без плаща, тем более что погода стояла теплая.
Посмотрев в зеркало, она пришла к выводу, что чего-то не хватает.
– Серьги! – Джоанна достала свои последние серьги – остальные пришлось продать – и вдела их в уши. – Ладно, сойдет, – сообщила она своему отражению.
Она спустилась вниз, уверенная, что Хью уже прибыл, чтобы сопровождать ее в Смитфилд, но его не было. Занавеска, закрывавшая вход в кладовую, была задернута. Грэм, по всей видимости, еще спал. Неудивительно, учитывая его ночные похождения! Пожалуй, она еще успеет перебежать через дорогу, чтобы поговорить с Олив перед отъездом на ярмарку.
Бедняжка выбрала Джоанну своим доверенным лицом примерно год назад, когда ее мать начала погружаться в себя Тяжело было сознавать, что Элсуит, к которой Джоанна всегда относилась с искренней симпатией, теряет рассудок.
Что касалось Олив, то Джоанна была только рада выслушать девушку, когда та нуждалась в ее участии. Она слишком хорошо помнила, каково это – терпеть удары судьбы, не имея никого, с кем можно было бы поделиться своими страхами или посоветоваться.
Джоанна постучала в дверь аптеки.
– Мы еще не открывались, – донесся изнутри девичий голос.
– Олив, это я, – отозвалась Джоанна, стараясь не кричать, чтобы не беспокоить Элсуит. – Джоанна Чапмен.
Дверь приоткрылась, и показалась Олив. Ее хорошенькое личико обрамляли ярко-рыжие локоны, как всегда, распущенные и непокрытые.
– Мистрис Джоанна! Что привело вас к нам?
– Я хотела поговорить с тобой. Можно войти?
– Конечно. – Девушка распахнула дверь и посторонилось. – О, мистрис, вы замечательно выглядите!
– Спасибо. – Джоанна обвела взглядом лавку, похожую на ее собственную расположением и размерами, но с рядами полок вдоль стен, заставленных всевозможными склянками, баночками и горшочками. С потолка свисали связки чеснока, корешки растений и пучки сушеных трав, наполняя помещение пряными ароматами. Посередине комнаты высился выложенный кафелем очаг, остывший в данный момент, с полудюжиной чайников, подвешенных на крюках. Рабочий стол, располагавшийся у окна, был заставлен ступками с пестиками, весами и пузырьками из синего стекла.
– Что-нибудь случилось? – спросила Олив. Обычно она искала общества Джоанны, а не наоборот.
– Собственно, именно это я и собиралась узнать, – сказала Джоанна, взяв со стола пузырек и вертя его в руке. В лучах солнца, проникавших сквозь щели в ставнях, синее стекло сверкало, как драгоценный камень. – Вчера днем, – продолжила она, понизив голос, – ты разговаривала с мужчиной в переулке и, как я поняла, расстроилась.
– Олив! – Кожаная занавеска, закрывавшая вход в заднюю часть дома, раздвинулась, явив их взорам Элсуит, облаченную в мятую ночную рубашку. Ее темные глаза, устремленные на Дочь, сердито сверкали. С тех пор как Джоанна видела ее в последний раз вблизи, примерно семь месяцев назад, она располнела. Одутловатое лицо пожелтело, волосы – такие же рыжие, как у дочери, но с сильной проседью – падали на плечи неряшливыми космами.
– Мама, – заломила руки Олив, – ты проснулась.
– Да, а лавка еще не открыта. – Элсуит перевела взгляд на Джоанну, подозрительно косясь на ее роскошный наряд.
Джоанна наклонила голову, приветствуя пожилую женщину:
– Доброе утро, мистрис Элсуит.
Та ткнула пальцем в пузырек, который держала Джоанна. У нее были обломанные ногти с черной каймой от забившейся под них грязи.
– Это наше.
Джоанна вернула пузырек на место.
– Да, мистрис, я знаю.
Элсуит пронзила дочь полубезумным взглядом.
– Почему лавка еще не открыта?
– Еще рано, мама.
– Открой лавку.
– Но мы никогда не открываемся в это…
– Открой сейчас же, ленивая девчонка, или я тебя выпорю.
Олив вздохнула.
– Хорошо, мама, – Она бросила печальный взгляд на Джоанну.
– Давай я помогу тебе поднять ставни, – предложила Джоанна, выходя наружу.
– Спасибо, мистрис. – Олив отодвинула засов, закрывавший ставни изнутри, и присоединилась к Джоанне на улице. К тому времени, когда они установили навес и прилавок, Элсуит снова скрылась в глубине дома.
Джоанна взяла Олив за руки.
– Зайди ко мне, когда представится возможность, – тихо сказала она, опасаясь, что Элсуит подслушивает за занавеской.
Олив порывисто сжала ее руки, устремив на нее благодарный взгляд.
– Спасибо, мистрис, я обязательно приду.
– Есть кто-нибудь дома? – раздался голос Хью из-за задернутой занавески.
– Я, – отозвался Грэм, натягивая рейтузы.
Хью отодвинул занавеску и вошел в кладовую. В серой тунике, отделанной черным шнуром, он еще меньше, чем обычно, походил на наемника, сделавшего войну своим ремеслом. Правда, он пристегнул к поясу меч, но так поступали большинство мужчин его ранга независимо от того, собирались они использовать оружие или нет. Только причудливая золотая серьга указывала на то, что он не совсем обычный представитель благородного сословия.
