Невеста Единорога - Майклз Кейси (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Каролина вспомнила, что все еще не прочитала послания карлика. Стараясь не потревожить Муффи, она наклонилась и взяла в руки листок бумаги, снова поднеся его поближе к свече, и прочла:
Моя дорогая леди Каролина!
Мигель де Сервантес, создатель почитаемого Вами Дон Кихота, написал: «Каждый человек таков, каким сотворили его небеса, а иногда и намного хуже». Я боюсь, что если Дон Кихот являет собой образец человека во всем его совершенстве, то сам я представляю собой человека в его худших проявлениях. Я опустился бы еще ниже, если бы стал просить у Вас прощения за свое недавнее непростительное поведение. Я могу только предложить Вам этот маленький подарок и свое обещание больше не оскорблять Вас.
Морган.
Каролина перечитала записку три раза подряд, дрожащими руками сжимая листок бумаги, затем осторожно положила его на ночной столик.
Его непростительное поведение.
Что он хотел этим сказать?
Он поцеловал ее. Она поцеловала его. Вот и все. Не больше и не меньше. Но назвать этот поцелуй непростительным поведением, оскорблением?
Почему? Он едва дотронулся до нее. Он не причинял ей боли. Они не занимались грязным делом.
Наслаждался ли он поцелуем? Ныли ли у него руки? Охватило ли его то странное, но невероятно приятное ощущение, которое пронзило все ее тело и до сих пор, два дня спустя, заставляет смотреться во все зеркала и недоумевать, почему она выглядит так же, как прежде, если знает, что поцелуй Моргана изменил все ее существо?
Каролина посмотрела на Муффи, и слезы навернулись ей на глаза: она поняла, что должна сделать. Она могла бы принять подарок от Ферди в знак того, что прощает его за то, что карлик пытался спасти ее от самой себя, хотя она его об этом не просила. Но она не может принять кошечку от Моргана — так же как и его извинения.
Потому что она не может жалеть о том, что он ее поцеловал. И она никогда не будет жалеть, что поцеловала его в ответ.
Морган отпустил Симмонса, сказав лакею, что этим вечером разденется сам, поэтому он был недоволен, услышав стук в дверь.
Он остался сидеть, развалившись в кресле у камина, глядя на языки угасающего пламени и держа двумя пальцами наполовину пустой бокал с бренди. Глубоко вздохнув, он крикнул «Войдите!» таким тоном, который, по его мысли, должен был отпугнуть всякого, если тот не был дураком или очень храбрым человеком, и сделал еще один большой глоток бренди.
Он был настолько погружен в свои мысли, что немедленно забыл о непрошеном госте и очень удивился, когда несколько секунд спустя услышал за своей спиной голос Каролины Манди:
— Добрый вечер, ваша светлость.
Он взглянул на себя — на свою расстегнутую белую рубашку без галстука, на свои ноги в носках, вытянутые и лежавшие на декоративных медных подставках для дров.
Он поставил бокал на стол, встал и провел рукой по волосам, но непокорная черная прядь снова упала ему на лоб. Затем он медленно повернулся, надеясь, что ослышался, что это его пропитанные бренди мозги сыграли с ним злую шутку.
Обернувшись, он увидел Каролину, стоящую не далее чем в трех футах от него. Ее босые ноги выглядывали из-под подола домашнего платья, распущенные светлые волосы спадали до талии. Она держала у груди корзинку, сжимая ее маленькими белыми ручками.
— Я… простите, что беспокою вас, Мор… я хотела сказать ваша светлость, — пролепетала она, отводя глаза и, видимо, понимая, что это была невероятная глупость — прийти к нему в комнату. Одной. Едва одетой. Среди ночи.
Боже милостивый, неужели она пришла к нему, чтобы искушать?
— Леди Каролина, — проговорил он холодно. — Похоже, вы не научились за прошедшие три месяца. Вы не должны приходить в апартаменты мужчины. Ни днем, ни, тем более, ночью. Да еще неодетой. Я допускаю, что мисс Твиттингдон — пустоголовый романтик, но она должна была вам это внушить.
Каролина сделала шаг назад и непроизвольно начала грызть ноготь. Он заметил длинные царапины на нежной коже ее запястья.
— Я знаю, что поступаю не по правилам, ваша светлость. Я не задержусь здесь. Я… я просто хотела вернуть вам вашу корзинку. Муффи замечательная кошка, — может быть, она самая лучшая кошка в Суссексе, если не во всей Англии, — но я не могу принять ее. Я… просто не могу.
— Муффи? — Он с любопытством взглянул на Каролину, потом понял и улыбнулся: — Это очень подходящее имя, леди Каролина. Но я не понимаю. Из-за того, что она вас оцарапала? Поэтому вы не можете ее принять?
— Потому что… — проговорила она совсем тихо, потупившись.
— Потому что?.. Что это значит? Выражайтесь яснее, моя дорогая. Ведь я несколько вечеров рыскал по окрестностям, чтобы отыскать для вас подходящую кошку. Я хотел подарить вам желтого пса, но не нашел.
Она подняла голову, и он увидел слезы, стоявшие у нее в глазах.
— Вы искали для меня собаку? Правда, Морган? Желтую? Вы так добры, что запомнили? Но я действительно не могу…
— Не можете принять пса. Да. Да. Я понимаю. — Он потер лоб, внезапно ощутив усталость. — Послушайте Каро, присядьте на минутку. — Он указал рукой на кресло. — Это было трусостью с моей стороны — оставить корзинку с запиской, а самому сбежать, как зеленому юнцу, испугавшемуся собственного поступка. Нам нужно поговорить.
Она прошла мимо него и села на самый краешек красного кожаного кресла, держа корзинку на коленях. Она походила на наказанного ребенка и выглядела настолько невинной, что ему захотелось опрокинуть ее на коврик перед камином и заняться с ней любовью, чтобы она стала более человечной, — такой, например, какой была в ту первую ночь, когда смачно откусывала большие куски от яблока.
Он встал перед ней на колени.
— Каролина, — начал он, еще не зная точно, что хочет сказать. — Каролина, я привез вас сюда, в Акры, потому что хотел подготовить вас к выходу в лондонский свет в качестве давно пропавшей дочери седьмой графини Уитхемской. Я не сказал вам, зачем мне это нужно, а вы были достаточно добры, чтобы не задавать лишних вопросов.
— Вы неплохо заплатили мне за то, чтобы я не задавала вопросов, Морган, — напомнила ему Каролина, доставая Муффи из корзинки, поскольку кошка начала выражать недовольство в связи с тем, что ее слишком долго держат в заточении. — И вы позаботились о тете Летиции, Ферди и даже о Персике. Кроме того, ваш отец был очень добр ко всем нам. Если герцог, при всей его религиозности, верит, что вы поступаете правильно, то я тоже в это верю.
Каролина буквально излучала невинность, хотя Морган знал, что после жизни в Вудвере у нее не могло быть больших иллюзий. Он смотрел, как она прижимает к щеке замурлыкавшую кошку, поглаживая ее по гладкому меху, и почувствовал, что завидует этой кошке.
— Я все равно ничего не понимаю, Каролина. Вы принимали от меня одежду, пищу, от моего отца — кров. Так почему же вы не можете принять эту чертову… Почему вы не можете принять Муффи?
— Я хотела бы ее принять, Морган. Правда, хотела бы. Но… но вы сказали, что это было непростительное поведение. Вы сказали, что это было оскорбление. Кажется, вы сожалеете, что так поступили, а я… а я… — Голос Каролины прервался, и она зарылась лицом в шерсть Муффи.
Какой она еще ребенок. Какой чудесный, честный, милый ребенок!
— Вам понравился наш поцелуй? — спросил он, начиная думать, что он, может быть, и не худший на земле человек. — Вы это не решались мне сказать? Что вы не можете принять кошку, потому что не рассматриваете то, что мы делали, как непростительное поведение?
— Не смейтесь надо мной! Не смейте надо мной смеяться!
Прежде чем он успел отреагировать на ее восклицание, Каролина вскочила на ноги, все еще держа в руках уже шипевшую, взъерошенную Муффи.
Она посмотрела на Моргана сузившимися глазами:
— Я не сделала ничего плохого. Конечно, я поцеловала вас, но не позволила вам заняться грязным делом. Я никогда этого не позволю ни вам, никому бы то ни было другому. Поэтому вы смеете называть это оскорблением и откупаться кошкой. Я не считаю себя виноватой только оттого, что вы считаете виновным себя. Я не могу считать, что совершила что-то грязное и плохое, если это было так прекрасно. И я не буду сожалеть о том, что поцеловала вас, даже если вы, самый наглый и глупый мужчина в королевстве, считаете, что я не права. Не буду — и все тут!
