Непокорная пленница - Линн Вирджиния (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Взгляд Каттера скользнул в ее сторону, и Уитни быстро опустила глаза на руки, сложенные на коленях. Он не должен знать, что она что-то понимает. Она воспользуется первой же возможностью и сбежит…
Но к ее разочарованию, Каттер не имел намерения брать ее с собой. Он не хотел, чтобы Уитни, если что-то пойдет не так, оказалась в постели какого-нибудь мексиканского офицера. А еще он не слишком доверял режиму президента Гонсалеса — тот уже держался на волоске. Порфирио Диас снова возьмет власть в свои руки, это только вопрос времени, и Каттер не хотел оказаться между враждующими группами. Мексиканская революция находилась на такой стадии, что не знаешь, к кому примкнуть.
Так что Каттер решил оставить Уитни на попечение Теджаса. Он полностью пренебрег ее вспышкой ярости, когда ей об этом сообщили. Несмотря на попытки Теджаса удержать ее, она вырвалась и побежала искать Каттера.
— Я не желаю, чтобы меня отсылали в какой-то городишко, чтобы никто обо мне больше не услышал! — накинулась она на Каттера, не очень-то понимая, что ее так разозлило. В конце концов, если Каттера не будет, она может убедить Теджаса отпустить ее на свободу. С чего так злиться на вождя разбойников?
Каттер тоже удивился. Заткнув большие пальцы за пояс набедренной повязки, охватывавшей тонкую талию, он с улыбкой сказал:
— Я думал, ты будешь рада избавиться от меня.
— О, ты не представляешь себе, как я буду рада избавиться от тебя! Надеюсь, ты никогда не вернешься.
Каттер дал улыбке угаснуть и мягко сказал:
— Твое желание исполнится, если Лопес нас обманет. — Длинными пальцами он взял ее за подбородок и неожиданно ласковым голосом спросил:
— Ты будешь скучать по мне, дорогая?
— Как по нарыву!
Каттер опустил руку и сказал:
— И это теперь, когда я подумал, что у тебя начинает появляться чувство ко мне, кошечка-тигрица.
Легкое подшучивание смягчило ее гнев, и Уитни пробурчала:
— Почему ты не сказал, что хочешь помочь голодающим какой-то резервации? Я бы поняла, я даже могла бы помочь. У моего отца много денег.
В зеленых глазах заплясали насмешливые искры, он посмотрел на нее почти благожелательно. Она была так искренна, что Каттер готов был поверить.
— Вот как? Могу предположить: ты бы купила им город на папины денежки. Все не так просто, дорогая Уитни. И если говорить начистоту, не весь провиант предназначен для резервации Сан-Карлос.
— Но ведь это опасно? Ты сказал… Теджас сказал, — поправилась она, не желая выдавать свое знание испанского, — что ты пошлешь провиант в резервацию людям, которым нечего есть.
— Да. — Каттер развеселился. — Значит ли это, что на тебя произвело впечатление благородство моих намерений, дорогая Уитни? Что моя филантропия сразила тебя, и ты забеспокоилась о моей безопасности?
— Иди к черту! — крикнула она, отбрасывая с глаз волосы. — Я не знаю, чему верить про тебя, Каттер. То ты чистый апачи, свирепый, недалекий и жестокий, то ты говоришь на прекрасном английском языке и рассуждаешь о вещах, которые может знать только образованный человек. Я совсем тебя не понимаю!
— В этом мы равны. — Его голос опять был плавный, безразличный и холодный. — Я нравлюсь тебе, когда напоминаю Робин Гуда, но если я признаю, что у меня в душе кроется не только благородство, тут же становлюсь злодеем. Думаю, когда все закончится и ты нам больше будешь не нужна, я буду чертовски рад от тебя избавиться. — Он кивнул Теджасу. — Забери ее от меня ради ее же блага.
— Ты не должна его провоцировать, — сказал Теджас, когда Каттер ушел, а она готова была кричать.
— Не провоцировать его? А что бы ты сказал, если бы это тебя похитили, протащили по всем кактусам Аризоны и постоянно на тебя нападали… — Она осеклась, боясь сказать лишнее.
Рассудительно, спокойно, чтобы разрядить истерический накал, который он расслышал в дрожащем голосе Уитни, Теджас сказал:
— Согласен, тебя похитили, но я не замечал царапин от кактуса у тебя на спине, а что касается нападений…
— Ты ничего не сделал, чтобы их прекратить! — выпалила она, и он удивленно поднял брови.
— Если думаешь, что я могу с этим что-то поделать, ты лаешь на луну. Может, теперь бесполезно напоминать, но если бы ты старалась разговаривать с Каттером мягко, а не кидаться на него, как волчица, он был бы сговорчивее. — Он замолчал, вежливо ожидая ответа, который, как он видел, вертелся у нее на языке.
— Разговаривать мягко?! Когда он… когда он делает со мной то, что делает? Ты как мужчина не можешь этого понять!
— Могу. Посягательство на душу может вызвать опустошение… — он подождал, чтобы до нее дошел смысл его слов, — гораздо большее, чем физическое посягательство.
Уитни, смущенная неразберихой чувств и не уверенная в том, сколько ему известно, разразилась слезами.
Теджас обнял ее за плечи.
— Ты сильнее, чем ты думаешь, — попытался он ее утешить.
— Но ведь это еще не конец?
— Нет. — Теджас посмотрел в ее заплаканные глаза. — Но думаю, теперь уже скоро.
Это обещание поддерживало Уитни в течение нескольких дней.
Когда они приехали на асиенду, где она должна была остаться с Теджасом, уже стемнело. К тому времени как Каттер остановился перед темным зданием, освещенным луной, Уитни, измученная целым днем скачки по горам, а потом по бесплодной долине, чуть не падала с лошади.
Он снял ее с седла и проводил в дом.
Она так ослабла, что едва заметила внутреннее убранство дома: высокие потолки, полы из каменной плитки, железная жаровня и простая, удобная мебель. Они были на кухне; она почувствовала дурманящий запах еды из котлов, висящих над огнем. Несколько женщин тихо переговаривались по-испански, они искоса посматривали на нее, а она неловко мялась в дверях.
Каттер легонько подтолкнул ее, она сделала несколько шагов и остановилась. Никто ничего не сказал Она присела на краешек деревянного стула и невидящими глазами уставилась перед собой. Кажется, никого не удивляла и не пугала толпа мужчин подозрительного вида, заполнивших дом. Уитни закрыла глаза, а Каттер и Теджас отошли в сторону.
— Я уеду, как только начнет светать, — сказал Каттер и кивком указал на Уитни:
— Не спускай с нее глаз, амиго.
Она попытается уговорить тебя отпустить ее.
Теджас посмотрел на поникшую фигуру Уитни.
— Ты не думаешь, что уже пора?
— Нет пока. — Каттер задумчиво посмотрел на Теджаса. — Она тебя уже достала?
Теджас пожал плечами и сказал:
— Она виновна в том, что упряма и неблагоразумна, но, я думаю, она не заслуживает, чтобы ее обижали.
Каттер прислонился к стене и пристально посмотрел на друга:
— Если ты считаешь, что я не прав, так и скажи, амиго. Мы слишком долго были друзьями, чтобы теперь между нами встала женщина.
Теджас устало провел рукой по глазам.
— Она не встала между нами, но я, признаюсь, не понимаю, что между вами происходит.
Наступило такое напряженное молчание, что, казалось, в воздухе потрескивают искры, потом Каттер сказал:
— Я сам не понимаю.
Они обменялись долгими взглядами, Теджас улыбнулся и сказал:
— Я так и подозревал.
Оба посмотрели на Уитни; она поглощала еду, которую ей подала одна из женщин. Это была первая настоящая еда с тех пор, как ее похитили, и она была восхитительно вкусной: маисовые лепешки с начинкой из бобовой пасты. Она съела подряд три штуки, потом залпом, большими глотками выпила прямо из кувшина свежевыжатый апельсиновый сок.
Когда она закончила, Каттер подошел, поднял ее со стула и молча повел за собой. Наевшись, Уитни так захотела спать, что не протестовала против бесцеремонного обращения. Какая разница?
Она только слегка запнулась, когда он ввел ее в маленькую комнату с матрасом на полу. Рядом на низком столике горела свеча. Уитни быстро отмела собственные возражения по поводу отсутствия спальных принадлежностей. Было уже очень поздно, она устала, и после того, как две недели проспала рядом с ним, едва ли стоит возражать против сегодняшней ночи. К тому же обычно он оставляет ее в покое после нескольких беглых попыток раздразнить. И хотя она чувствовала доказательство его желания, когда они лежали под одним одеялом, он так ничего ей и не сделал, только пугал.
