За порогом мечты - Хейер Джорджетт (читать полную версию книги .txt) 📗
Майлз слегка улыбнулся печальными усталыми глазами, но ответил только:
– Дорогая девочка, не надо брать меня в оборот… И потом, что я могу сделать?
Конечно, тут у Эбби было немного материала для осмысленного ответа, поэтому она сказала очень решительно и непонятно:
– Ну, уж что-нибудь вы сумеете сделать!
– А почему вы так решили?
– Ну… Ну вы же его дядя, в конце концов!
– Вот уж причина так причина! Вы же сами только что объявили меня каким-то чудовищно неестественным дядей, и полагаю, это означает некий тип дяди, который не желает вмешиваться в сомнительные делишки своего племянника, верно? Тем более, что данный дядя не имеет ни малейшего влияния на своего младшего родственника…
– Ну, не влияние, конечно… Но какое-то значение ваше мнение должно же для него иметь?
Майлз удивленно уставился на нее:
– Какие у вас, милочка, чудные идеи в головке возникают! Какое же значение может иметь мое мнение для молодого человека, которого я впервые лицезрел только сегодня?
Эбби вынуждена была покориться необоримой силе этого аргумента, однако в глубине ее души теплилось ощущение, что Майлз может повлиять на Стэси. Это понимание не имело под собой разумных оснований, чисто интуитивное…
– Пусть вы такого влияния не имеете, но уверена, смогли бы заиметь, если бы только захотели ! – сказала Эбби.
– Со своей стороны могу заметить, – скромно потупился мистер Каверли, – что вы и сами могли бы запросто решить все дело, не прибегая к моей помощи…
Далее их разговор оборвался, как из-за исчерпанности темы, так и потому, что к Эбби подплыл мистер Дунстон, снедаемый ревностью, и увел ее в чайный зал.
Через пару дней они, однако, снова встретились, и опять – в Эдгар-Билдингс, у миссис Грейшотт. Там Эбби встретила Стэси Каверли, который мгновенно стал рассыпаться в комплиментах Фанни и сумел завоевать ее расположение тем, что очень ловко льстил Оливеру Грейшотту, называя его героем покорения Индии. Однако Эбби обрадовалась вовсе не виду Стэси, а присутствию там же его дяди…
Оказалось, что ее приход прервал живую дискуссию на медицинские темы, обволакивающие основной вопрос – состояние здоровья Оливера. Доктор прописал ему отдых и усиленное питание, но Оливер сумел настоять на позволительности прогулок верхом. Доктор сказал, что если молодой человек желает, то он, конечно, может сесть на лошадь, но ехать ему следует только тихим шагом.
Но даже такая покладистость доктора не удовлетворила Оливера – он страстно желал составить в конных прогулках компанию своей сестре Лавинии, которая любила быструю езду. Со своей стороны, миссис Грейшотт привела сыну множество примеров, когда даже умелые всадники сваливались с лошади даже на самом медленном ходу и ломали себе различные части тела…
Так что миссис Грейшотт, приветливо протянув руки, вышла навстречу Эбби, говоря:
– О, как вы кстати! Заходите, милая, и поддержите меня в споре с этими молодыми крокодилами! Мой полуживой сын вознамерился скакать верхом в Ламсден, и с ним увязалась целая орава молодежи! Думаю, вы от этого тоже не обрадуетесь, тем более что Фанни тоже собралась туда. Хоть мистер Стэси Каверли и вызвался сопровождать наших детей на эту прогулку, все-таки я думаю, что их надо удержать от этого безумства, они заедут куда-нибудь в глушь и не смогут выбраться!
– Нет-нет, ни за что! – закричала Фанни. – Мы все будем помогать Оливеру, я вам обещаю! И в глушь мы ни за что не заедем – это я вам тоже обещаю… – Фанни обернулась к Эбби: – Ты ведь не станешь возражать?
Конечно, Эбби в глубине души возражала, но не нашла достаточно весомой причины для наложения вето и заколебалась. Помощь пришла с неожиданной стороны.
– А вы ездите верхом, мисс Вендовер? – спросил вдруг из своего угла Майлз Каверли.
– Ну отчего же, езжу! – отвечала она.
– Тогда миссис Грейшотт может быть спокойна, – продолжал Майлз. – Если мы с мисс Абигайль будем присматривать за молодежью…
Единственное возражение возникло со стороны Оливера, который надулся и заявил, что он вовсе не безногий инвалид и способен сам о себе позаботиться, и что если бы он знал, что в Бате его спеленают по рукам и ногам, так и вовсе бы не приезжал сюда…
– Постойте! – ошеломленно оборвал его Майлз Каверли. – Вы говорите так, словно вам неприятно, если мисс Абигайль поедет с вами?
Это замечание немедленно повергло Оливера в смущение, и он принялся отнекиваться и заверять Эбби в своем полном расположении к ней. Эбби смеялась и в свою очередь заверяла его, что вовсе не собиралась играть роль «верховой сиделки» при нем. Но точку в этом разговоре поставила Фанни, которая перебила их:
– Так ты отправишься с нами, Эбби? Вот чудесно! Ты – самая лучшая из всех теток мира!
Глава 8
Поскольку Оливер явно был бодр и свеж и вовсе не валился с ног от измождения, то Стэси, действуя с максимальной осмотрительностью, не стал овладевать вниманием Фанни. В результате Эбби не злилась и пребывала в прекрасном настроении.
Майлз Каверли скакал рядом с нею большую часть пути и был так любезен, что она позабыла обо всем, слушая его рассказы об Индии, тамошних людях и обычаях. Поначалу он немножко поломался, говоря, что люди, видевшие другие страны, обычно надоедают всем своими бесконечными байками, и он не хочет уподобляться этим занудам. Но Эбби расспрашивала его так умно и так внимательно слушала его ответы, что вскоре он нарисовал перед нею живую картину Индии. Речь шла обо всем – от приключений до смешных курьезов, но скоро он поставил точку:
– Все, об Индии больше ни слова! Теперь расскажите вы о себе!
– Увы, мне нечего рассказывать! – вздохнула Эбби. – Ничего я особенного не сделала и нигде не побывала. Как я вам завидую – мне часто хотелось, чтобы Господь сделал меня мужчиной…
– Неужели? Вы одиноки в этом своем желании, должен заметить…
– Вовсе нет. Мой отец тоже хотел, чтобы я была мальчиком, – он ждал сына.
– Как, снова сына? После того, как он уже увидал первые и такие удручающие образчики – Роулэнда и Джеймса? Вероятно, ваш отец надеялся, что усовершенствовал свое мастерство в сотворении мальчишек?
– Ну нет! Во всяком случае, Роулэнд был мужчиной хоть куда – отличный охотник, например.
– Я имел в виду удручающие в интеллектуальном смысле…
– Это верно, но мой отец, знаете, всегда терпеть не мог всех, у кого водилось более одной мысли в голове.
Майлз усмехнулся, и Эбби торопливо добавила:
– Мне не следовало так говорить, пожалуй… Какой у меня гадкий язык… Постараюсь его попридержать.
– О нет, не надо! Мне как раз нравится, как вы сразу вываливаете все, что придет на ум.
Эбби улыбнулась, но покачала головой:
– Нет-нет, это мой ужасный недостаток, и я с ним борюсь!
– Насколько я помню вашего папашу, он, должно быть, всеми силами пытался вам помочь в этой борьбе… Он вас так же недолюбливал, как и вы его?
– Да, по… Постойте, да как вы смеете?! Как это гадко с вашей стороны! Это же просто оскорбляет все чувства!
– Возможно, но только не мои, – невозмутимо отвечал он. – А вы разве обиделись? Так вы его не любили?
– Ну и что, как бы то ни было, неприлично говорить вслух такие вещи. Наверно, просто я была для него источником постоянного недовольства…
– Ну конечно, у вас в голове, очевидно, имелось целых две, а может быть, и три мысли, что явно превышало установленные им пределы…
– Ну, нельзя сказать, что я так уж умна, – задумчиво протянула Эбби. – Разве что если в сравнении с другими членами нашей семьи… Я всех их люблю, но Селина и Мэри – совершенные пустышки, а у моей сестры Дженни навалом здравого смысла, но ее ничего не интересует, кроме ее детишек. А про меня отец всегда говорил, что я слишком начитанная. В его глазах это был большой грех, и во всех моих недостатках он обвинял мое пристрастие к книгам.
– Ну, не переживайте, это не самый страшный грех. Я ведь тоже книгочей, – добродушно заметил Майлз таким тоном, каким один висельник на эшафоте успокаивает другого. – Значит, у вас в семье так заведено – держать и не пущать…
