Лорд-разбойник - Хайатт Бренда (читаемые книги читать txt) 📗
Люк снова взглянул на нее и увидел, что, и она за ним наблюдает. Они обменялись едва заметными улыбками — и он тут же ощутил желание. Чтобы отвлечься, Люк стал думать о своих бывших любовницах, но это не помогло — в присутствии Перл подобные воспоминания теряли силу.
Тут Перл повернулась к нему и тихонько прошептала:
— Дездемону играет Мэри Седжхилл. Все считают, что по таланту она не уступает Кину. Как вы ее находите?
Люк судорожно сглотнул и заставил себя посмотреть на сцену. Понимает ли Перл, что она с ним делает? Почти наверняка даже не подозревает.
— Кажется, она играет, очень недурно, — прошептал он в ответ. И тут же, не сумев побороть искушение, легонько прикоснулся к ее руке, лежавшей на подлокотнике кресла.
Ее брови чуть приподнялись, и Люку показалось, что она покраснела. Впрочем, он не был в этом уверен — ведь в ложе царил полумрак.
«Что же в этом человеке так меня привлекает?» — размышляла Перл. Действительно, почему ее так влекло к нему? Легкое прикосновение — и вот уже теплая волна пробегает по всему телу, а место прикосновения пылает, словно в огне. Она взглянула на его руку, только что прикасавшуюся к ней. Большая, настоящая мужская рука, обтянутая желтой лайковой перчаткой.
Эти руки не так давно обнимали ее… Интересно, что она почувствует, если он прикоснется… и к другим местам? Нет-нет, нельзя об этом думать. Перл заставляла себя следить за происходящим на сцене, однако у нее ничего не получалось.
Тут совершенно неожиданно наступил антракт. Хорошо, что она знает «Отелло» почти наизусть, потому что сейчас и нескольких строчек из первого акта не услышала. Перл поднялась с кресла и посмотрела на герцога.
— Отец, если ты не возражаешь, я воспользуюсь случаем и покажу мистеру ди Санто верхние ярусы.
Герцог улыбнулся и махнул рукой.
— Как хочешь, дорогая. Обелия же нахмурилась и сказала:
— Возвращайся через пятнадцать минут.
Люк тоже встал. Перл тотчас же взяла его под руку, и они вышли из ложи. Чувства, вызванные мыслями о нем, все еще бурлили в ней.
— Что бы вы хотели посмотреть? — спросила она, покосившись на Люка.
Он посмотрел на нее так, что у нее кровь закипела в жилах.
— А что бы вы хотели мне показать?
У Перл перехватило дыхание, и она, сделав над собой усилие, отвела глаза.
— Говорят, что самый лучший вид — с верхнего яруса. — Ей показалось, что она говорит слишком громко и голос ее звучит совершенно неестественно.
— Тогда ведите меня наверх, миледи.
Перл не смела поднять на Люка глаза, но чувствовала, что он улыбается. «Только бы не покраснеть», — подумала она. И тут же вполголоса проговорила:
— В нашем распоряжении всего несколько минут, и нам в любой момент могут помешать. Но мне хотелось бы поговорить с вами с глазу на глаз. Скажите, вы действительно намерены покинуть Лондон? Мою часть Лондона…
— Я должен, — пробормотал он. — Мое место не здесь.
Стараясь не смотреть на него, она продолжала:
— Я хочу просить вас об одолжении. Но если вы согласитесь, вам придется отложить ваш отъезд. Вы уже знаете, что моя мачеха хочет во что бы то ни стало выдать меня замуж до того, как мне исполнится двадцать один год. Это произойдет в конце июня. Так что мне нужна ваша помощь, чтобы сорвать ее планы.
— Чем же я могу вам помочь? — Он посмотрел на нее с удивлением.
— Если бы считалось… — Она на несколько секунд умолкла. — Если бы считалось, что я в кого-нибудь влюбилась, это отпугнуло бы других претендентов и охладило бы пыл моей мачехи.
Люк остановился и внимательно посмотрел на нее.
— Вы просите открыто за вами поухаживать? Я правильно вас понял?
— Да, но не по-настоящему. — «Если только ты сам этого не захочешь», — добавила она мысленно. — Просто притворитесь, будто ухаживаете, а я притворюсь, что поощряю ваши ухаживания. А как только пройдет день моего рождения, я вроде бы изменю свое решение. Вы будете свободны и вернетесь к той жизни, к которой привыкли. И я тоже смогу жить так, как захочу.
Она поднялась еще на несколько ступеней, а потом зашагала по узкому проходу.
— Понятно, — пробормотал Люк. Немного помолчав, спросил: — А ваши родители не выпроводят меня из дома?
Ведь уже ясно, что герцогиня не одобряет того, что я за вами ухаживаю. Возможно, и герцог не одобряет.
Слава Богу, он не отклонил ее предложение сразу же! Если бы он это сделал, она не набралась бы смелости предложить ему более скандальный план…
— Отец разрешит, если я его попрошу об этом. Он редко мне отказывает. А герцогиня не посмеет ему перечить.
Они дошли до последнего яруса и остановились, якобы любуясь видом театра. Люк, казалось, задумался. Наконец он снова на нее посмотрел, и на сей раз Перл не отвела глаза. Но сердце ее бешено колотилось. «Неужели я зашла слишком далеко и оттолкнула его?» — подумала она.
Внезапно он улыбнулся и проговорил:
— Кажется, я начинаю понимать, почему герцог не может вам ни в чем отказать. Если вы действительно полагаете, что я смогу вам помочь, то хорошо, согласен. Я готов разыгрывать самого преданного поклонника до тех пор, пока это будет необходимо.
Перл ликовала. Он все-таки согласился! Пусть все это будет притворством — не имеет значения! Достаточно того, что он останется.
Люк развязал галстук и бросил его на спинку стула. Он старался не разбудить Рифлю, спавшего в гардеробной. Сейчас ему хотелось побыть одному и хорошенько подумать.
Господи, какой же он болван!
Как он мог поддаться импульсу и согласиться? Перл — идеалистка и мечтательница, и ему следовало бы сказать ей об этом. Но он смотрел в ее прекрасные фиалковые глаза и говорил именно то, что она хотела услышать. Даже сейчас одно лишь воспоминание о ее взгляде привело его в возбуждение.
Черт, он испытывает желание при одной мысли о Перл — а ведь ему придется целых два месяца делать вид, что он ухаживает за ней. Смотреть на нее, но не сметь притрагиваться? Это же настоящая пытка! И еще: как быть с деньгами?
В его квартире оставалось всего несколько вещей, которые он сможет продать — при условии, что оттуда уже не вынесли все, что могли. Чтобы вести светский образ жизни еще два месяца, нужны деньги — много денег.
Маркус предоставил ему свой дом и кормит его, но нельзя же постоянно носить одни и те же вещи. У него всего два вечерних костюма. Да и днем носить особенно нечего — всего лишь пара бриджей. Что же касается обедов… Пока Маркус ничего об этом не говорил, но ему наверняка кажется странным, что он предпочитает обедать дома, а не в клубе.
Кроме того, возникнут проблемы с цветами и всякими безделушками для Перл — чтобы не ударить в грязь лицом. Он был бы рад подарить ей что-нибудь, чтобы вызвать улыбку на ее прелестных губках. Увы, ему был известен лишь один способ раздобыть деньги. И вероятно, придется снова к нему прибегнуть.
Сейчас эта мысль очень беспокоила его, хотя прежде такого не случалось. Люди из высшего света чрезвычайно богаты, поэтому ему всегда казалось, что он имеет полное право присваивать некоторую — очень незначительную — часть их собственности. Воровство в данном случае было актом справедливости — по отношению к нему, к его матери и к обездоленным жителям лондонских трущоб. Но как к этому отнесется Перл?
Она наверняка его осудит. Именно это его беспокоило.
Люк снял жилет и рубашку и в задумчивости прошелся по комнате. Очевидно, следовало сделать так, чтобы она |; никогда об этом не узнала, вот и все. Разве у него есть выбор в той ситуации, в которую он сам себя поставил? Выбора нет. Его мучили угрызения совести, но Люк всячески старался оправдать себя. Он сделает то, что нужно, а мораль оставит для другого случая.
Люк забрался под одеяло, закрыл глаза и стал думать о Перл и о будущем, которое якобы их ожидало. О будущем, которого никогда не будет.
Два дня спустя Люк уже стал предметом светских пересудов. Весть о том, что у леди Перл наконец-то появился фаворит, привела все лондонское высшее общество в величайшее возбуждение.
