Полночный вальс - Куин Джулия (читать полную версию книги .TXT) 📗
Джон содрогнулся, когда волна желания охватила его тело.
– Мне нравится прикосновение шелка, – пробормотал он, – и вам тоже.
– Откуда вы знаете?
– Я видел, как вы снимали чулок, когда натерли мозоль.
Белл задохнулась, потрясенная тем, что он подглядывал за ней, и в то же время его признание странным образом взволновало ее.
– Знаете, что я сделал бы потом? – хрипло продолжал Джон, глядя ей в глаза.
Она молча покачала головой.
– Наклонился бы и поцеловал вас сквозь шелковую ткань. Я вобрал бы в рот ваш смуглый сосок и целовал бы его до тех пор, пока он не превратился бы в твердый бутон. А потом, когда этого стало бы слишком мало, я спустил бы с плеч вашу тонкую шелковую рубашку, обнажив груди, и принялся бы целовать их вновь.
Белл не шевельнулась, буквально прикованная к месту чувственным воздействием его слов.
– И что же было бы дальше? – прошептала она, остро ощущая жар его ладоней на плечах.
– Вы хотите помучить меня, не правда ли? – хрипло спросил Джон, сжимая пальцы. – Ну, раз уж вы спросили… Я бы медленно снял один за другим все предметы вашего туалета, пока вы не оказались бы нагой в моих руках. А потом я начал бы целовать вас – каждый дюйм вашего тела, пока бы вы не задрожали от желания.
Краем сознания Белл отметила, что она уже вся дрожит.
– Потом я положил бы вас и накрыл свои телом, вдавливая вас в землю. А затем… я вошел бы в вас медленно-медленно, наслаждаясь каждой секундой обладания вами, – голос Джона прервался, его дыхание стало сбивчивым, когда перед его мысленным взором появилась Белл, обвивающая его длинными ногами. – Ну, что вы на это скажете?
Белл пренебрегла его грубым вопросом: ее затопили чувственные образы, вызванные словами Джона. Она сгорала без огня, она желала его так, как только можно желать. Сейчас или никогда, поняла Белл, и ужаснулась тому, что сдалась без малейшего сопротивления.
– И все-таки я не остановила бы вас, – прошептала она.
Терзаемый недоверием и желанием, Джон грубо оттолкнул ее, прекрасно понимая, что не одолеет искушения, стоит этому прикосновению продлиться еще хотя бы секунду.
– Господи, Белл, вы понимаете, что говорите? Или нет? – Он провел ладонью по волосам, часто и глубоко дыша и стараясь не обращать внимания на болезненную твердость плоти.
– Да, я понимаю, что говорю, – выкрикнула Белл. – Вы просто не хотите слушать!
– Вы не знаете, кто я такой. Вы создали себе романтический образ несчастного, раненого героясолдата. Разве не забавно – выйти замуж за настоящего, живого средневекового героя? Ну так знайте же, миледи: этот герой – не я. Через несколько месяцев вы бы поняли, что в замужестве с хромым бедняком нет ничего забавного.
Белл охватила ярость, она бросилась на Джона, заколотив кулаками по его груди.
– Да кто вы такой! – вскричала она. – Вы продолжаете намекать, что совершили что-то постыдное, но, по – моему, вы сочинили всю эту историю, лишь бы оттолкнуть меня.
– Боже мой, Белл, – хрипло воскликнут Джон, – вы ошибаетесь! Я…
– Думаете, для меня имеет какое-нибудь значение, ранены вы или нет? Считаете, меня волнует то, что вашему титулу нет и десятка лет? Да мне наплевать, даже если бы у вас вовсе не было титула!
– Белл! – попытался успокоить ее Джон.
– Нет, хватит! Молчите! Меня тошнит от ваших слов! Вы обвинили меня в избалованности, но настоящий сноб из нас двоих – это вы. Вы настолько одержимы титулами, состояниями и общественным положением, что не позволяете себе достичь единственной цели, которая для вас и вправду важна!
– Белл, мы знакомы от силы неделю. Не понимаю, как вы могли счесть меня подходящей партией, – но, произнося эти слова, Джон почувствовал, – что окончательно запутался.
– Я сама начинаю этому удивляться, – парировала Белл, желая посильнее уязвить его.
– Знаю, я заслужил эти слова, но вскоре вам станет ясно, что я поступил правильно. Возможно, это произойдет не завтра, но, когда ваш гнев утихнет, вы все поймете.
Белл отвернулась, не желая, чтобы Джон видел, как она смахивает слезу. Ее дыхание стало коротким и частым, и прошло несколько минут, прежде чем она сумела успокоить вздрагивающие плечи.
– Вы ошибаетесь, – тихо произнесла она, глядя на Джона с укоризной. – Вы губите мое счастье! – Она проглотила ком, вставший в горле. – И свое тоже. Вы просто боитесь заглянуть в собственную душу.
Джон был глубоко взволнован ее откровенностью и отчаянием. Он по-прежнему считал, что не может открыть ей настоящую причину своего отказа, и потому попытался воззвать к ее практичности.
– Белл, вы выросли в роскоши, которой я не смогу вам обеспечить. Я не в состоянии подарить вам даже дом в Лондоне.
– Это не важно. И потом, у меня есть средства.
Джон нахмурился.
– Я не приму от вас деньги.
– Не говорите глупостей.
Он развернулся и уставился на нее твердым и злым взглядом.
– Не хочу, чтобы меня считали охотником за приданым.
– Значит, вот в чем дело? Вас беспокоит, что скажут люди? Боже мой, а я-то думала, вы выше таких мелочей. – Развернувшись на каблуках, Белл быстро зашагала к своей кобыле, которая мирно пощипывала траву неподалеку. Подхватив поводья и отвергнув предложенную Джоном помощь, она забралась в седло. – Кстати, – жестко сказала она. – Вы были совершенно правы: я действительно заблуждалась относительно вас, – но на последнем слове ее голос дрогнул, и Белл поняла, что Джон раскусил ее фальшивую браваду.
– Прощайте, Белл, – бесстрастно проговорил Джон, зная, что, если она не уедет немедленно, он не сможет отпустить ее.
– Видите ли, я не собираюсь ждать, когда вы одумаетесь, – внятно и неторопливо продолжала Белл. – Когда-нибудь вы передумаете и вспомните обо мне. Вы до боли захотите видеть меня рядом – и не только в постели, но и в вашем доме, сердце и душе. Но меня вы уже не вернете.
– Ни на минуту не сомневаюсь в этом. – Джон не знал точно, произнес ли он эти слова или просто подумал, но в любом случае Белл их не услышала.
– Прощайте, Джон, – сдерживая рыдания, продолжала Белл. – Я знаю, Эмма и Алекс – ваши друзья, но я была бы рада, если бы вы не появлялись у них до моего отъезда. – Слезы затуманили ей глаза, она хлестнула кобылу и галопом понеслась к Уэстонберту.
Джон смотрел ей вслед и, когда Белл скрылась за деревьями, еще несколько минут стоял неподвижно, пытаясь осознать случившееся. После долгих лет стыда и презрения к себе он наконец-то совершил правильный, благородный поступок, но это не принесло ему ни малейшего удовлетворения.
Застонав вслух, Джон злобно выругался, пинком отшвырнув с дороги камень. Такое повторялось всю его жизнь: стоило достичь желанной цели, манящей и, казалось бы, недосягаемой – тут же впереди появлялась еще более манящая цель. Блетчфорд-Мэнор был для него мечтой, мечтой о респектабельности, положении, чести, возможностью доказать родным, что он способен многого добиться, что ему нет нужды наследовать титул и поместье, чтобы стать джентльменом. Но едва перебравшись в Блетчфорд-Мэнор, он повстречал Белл: казалось, боги в насмешку подстроили их встречу, намекая: «Видишь, этого тебе никогда не добиться, Джон. Об этом можешь даже не мечтать».
Он крепко зажмурился. В конце концов, он ведь поступил, верно?
Он понимал, что оскорбил Белл. Ее обиженное лицо еще стояло у него перед глазами. А затем Белл соединилась с Аной, с ее молчаливыми и обвиняющими глазами. «Не-е-е-ет! – застонала она. – Не-е-ет!» И вдруг послышался голос ее матери: «Это мог сделать и ты».
Джон с усилием открыл глаза, пытаясь отогнать мысли об этих женщинах. Он поступил правильно. Ему никогда уже не стать человеком с чистой душой, которого заслуживает Белл. Сцена из сна снова и снова представала перед ним: он лежал, придавив телом кричащую Белл.
Нет, он поступил, как следовало. Он хотел ее слишком сильно. Она сломалась бы под напором его страсти.
Тупая, нарастающая боль возникла в его груди, сжимая легкие. Одним порывистым движением он вскочил в седло и понесся прочь еще быстрее, чем Белл. Он мчался через лес, ветки яростно хлестали его по лицу, но Джон не замечал их, смиряясь с болью, как с заслуженным наказанием.
