Язон четырех морей - Бенцони Жюльетта (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Горячая волна пробежала по телу молодой женщины, задевая самые сокровенные струны ее души, замершие от отчаяния и физических страданий. Итак, он играл комедию безразличия и насмешки? Видя его тут, перед нею, с напряженным выражением лица, выдававшим его беспокойство, ее пронзило еще более острое чувство любви к нему. Это чувство было таким всепоглощающим, что она с трудом подавила неудержимое желание открыть ему всю правду, сказать, почему она хотела покончить с собой. В эту минуту она готова была признаться, как она любит его и насколько эта любовь поглотила ее. Но она вовремя удержалась. Стоявший перед нею человек уже женат. Он, безусловно, не имел больше ни права, ни желания услышать признание в любви, ибо его привело сюда только чувство дружбы. И у Марианны было достаточно врожденной порядочности, чтобы уважать чужой брак, даже если он превратился для нее в непоправимое бедствие.
Тем не менее она нашла в себе силы улыбнуться, не догадываясь, что ее улыбка была печальней слез, и, поскольку он повторил «почему», она наконец ответила:
– Может быть, из-за всего этого, по меньшей мере из-за того, что в действительности было только обманом. Император женат, счастлив быть женатым… и я для него только друг, нежный и преданный. Я думаю, что он любит свою жену. Что касается меня…
– Вы любите его по-прежнему, не так ли?
– Да, я люблю его и восхищаюсь им.
– Но ребенок, неужели и ребенок тоже был обманом?
– Нет, он оставался единственным бесповоротно связывающим нас звеном. Может быть, так лучше, по крайней мере для него, ибо для меня это в высшей степени осложняет отношения с князем Сант’Анна… Позвольте, – неожиданно воскликнула Марианна, – если вы приходили сюда все эти дни, вы, безусловно, встречали Аркадиуса?
– Естественно.
– Тогда не говорите, что он ничего не рассказывал! Я уверена, что он сообщил вам все о моем браке.
– Действительно, – спокойно сказал Язон. – Он мне все рассказал, но я хотел узнать вашу версию. Он прежде всего сказал, что в Нанте у Паттерсона меня ждет письмо. В Нанте, куда я и ногой не ступил, потому что за мной гнался английский корвет, а я должен был убраться, чтобы избежать боя.
– Избежать боя, вы?..
– Соединенные Штаты не воюют с Англией, но мне следовало бы пренебречь этим, уничтожить англичанина и вернуться в Нант. Все было бы иначе! Вы не представляете себе, до чего я упрекаю себя за подчинение законам.
Он поднялся и, как недавно Фортюнэ, неторопливо подошел к окну. Его строгий профиль и широкие плечи четко вырезались на зеленеющем фоне сада. Марианна затаила дыхание, охваченная волнением, одновременно радостным и пугающим перед подлинным огорчением, которое выдал голос Язона.
– Вы расстроились, не получив это письмо? А вы согласились бы на мое предложение?
В три шага он вернулся к ней, спрятал ее руки в своих и опустился на одно колено, чтобы их лица были рядом.
– А вы? – сурово спросил он. – Вы честно выполнили бы свои обязательства в отношении меня? Вы последовали бы за мной? Вы бросили бы все и действительно стали бы моей женой без упреков и сожалений?
Потрясенная Марианна впилась взглядом в глаза своего друга, пытаясь открыть чудесную правду, которую она уже ощутила, но в которую еще боялась поверить.
– Без упреков, без сожалений, Язон, и даже с радостью, которую я совсем недавно осознала. Вам никогда не узнать, до чего я вас ждала… вплоть до последней секунды, до последней секунды, Язон. И когда стало слишком поздно…
– Замолчите!
Внезапно он спрятал лицо в белизне покрывал, и Марианна ощутила на руке тепло его рта. Очень нежно она опустила свободную руку на густые черные волосы моряка и погладила непокорные пряди, счастливая от проявленной им неожиданной слабости, им, человеком невозмутимым, еще более счастливая от ощущения, что он взволнован так же, как и она сама.
– Теперь вы понимаете, – совсем тихо проговорила она, – почему в ту ночь я хотела умереть. Когда я увидела вас вместе с… О, Язон! Зачем вы женились?
Так же внезапно он оторвался от нее, встал и отвернулся.
– Я считал вас навсегда потерянной для меня, – глухим голосом начал он. – Бесполезно бороться с Наполеоном, особенно когда он любит! А я знал, что он любит вас… Пилар нуждалась в помощи. Она была в смертельной опасности. Ее отец, дон Агостино, не скрывал симпатий к Соединенным Штатам. После его смерти несколько недель назад испанский губернатор Фернандины сразу же взялся за Пилар, единственную наследницу. Он конфисковал ее земли, а ее бросили в тюрьму без всякой надежды выйти оттуда. Единственной возможностью спасти ее и навсегда обеспечить безопасность оставалось принятие американского гражданства. И я женился на ней.
– Неужели нельзя было найти другой выход? Разве вы не могли увезти ее в свою страну, устроить там, позаботиться о ней?
Язон пожал плечами.
– Она испанка. С подобными людьми все не так просто даже у нас! А я многим обязан ее отцу. После смерти моих родителей дон Агостино был единственным, кто оказывал мне помощь. С Пилар мы познакомились очень давно.
– И она, конечно, любит вас… тоже давно?
– Мне кажется… да!
Марианна умолкла. Ослепленная открытием своей любви, она только сейчас сообразила, что ничего или почти ничего не знала о том, какова была жизнь Язона Бофора до его появления осенним вечером в салоне Селтон-Холла. Он прожил столько лет без нее, даже не подозревая о ее существовании! До сих пор Марианна думала о Язоне только в связи со своей особой и с той ролью, которую он играл в ее жизни, однако позади него, в той гигантской стране, загадочной и даже непонятно тревожной для нее, остались невидимые, но крепко удерживавшие его связи. Его память заполняли ландшафты, в которые Марианна не могла себя вписать, различные лица, никогда ей не встречавшиеся, однако вызывавшие у Язона различные чувства, может быть, ненависть или любовь. Этот мир, или хотя бы небольшую его часть, представляла также и Пилар. Он был близок им, этот мир, а общность вкусов и воспоминаний связывает чаще более прочными узами, чем самая пылкая страсть. И Марианна выразила все то, что она испытывала, в короткой фразе:
– Я люблю вас, и, однако, я вас совершенно не знаю!
– А мне кажется, что я знал вас всегда, – воскликнул он, окидывая ее полным страдания взглядом. – Но этим делу не поможешь. Мы прозевали назначенный судьбой час… Теперь уж слишком поздно!
Внезапное возмущение вырвало Марианну из ее обычной сдержанности.
– Почему слишком поздно? Вы же сказали, что не любите Пилар.
– Не больше, чем вы не любите человека, давшего вам свое имя, но от этого легче не станет. Вы носите его имя, как Пилар носит мое. Бог свидетель, какое отвращение я питаю к игре в моралиста. И я в ужасе, что предстаю перед вами в подобном облике. Но, Марианна, у нас нет выбора. Мы должны уважать тех, кто выразил нам доверие… или, по крайней мере, не делать ничего, что могло бы заставить их страдать.
– Ах, – вздохнула Марианна. – Она ревнива…
– Как всякая испанка. Она знает, что я не люблю ее по-настоящему, но она надеется на уважение, привязанность и на то, что я хотя бы внешне придам нашему браку оттенок если не любви, то полного согласия.
Снова молчание, которое Марианна употребила на обдумывание слов Язона. Недавняя радость померкла перед суровой действительностью. Любитель приключений, до дерзости отважный, идущий на любой риск, Язон никогда не пойдет на сделку с совестью, и он ожидает, что любимая женщина проявит такую же стойкость… И никакие уговоры не смогут поколебать его решимость. Марианна вздохнула:
– Если я правильно поняла, вы пришли попрощаться со мною… Я полагаю, вы скоро уедете. Очевидно, пребывание здесь не доставляет вашей жене большого удовольствия.
Веселый огонек на мгновение мелькнул в глазах американца.
– Она находит, что женщины здесь слишком красивые и слишком вольно себя ведут. Конечно, она доверяет мне, но, когда меня нет рядом, она сто раз предпочла бы знать, что я нахожусь в море, а не в каком-нибудь салоне. Один из друзей моего отца, банкир Багено, оказал нам гостеприимство в своем особняке на улице Сены в Пасси… очень красивом доме среди большого сада, который прежде был собственностью одной из подруг Марии-Антуанетты. Пилар там нравится, при условии, что она никуда не будет выходить, а мне надо упорядочить некоторые дела. Затем мы вернемся в Америку. Мой корабль ждет в Морле.
