Роза Йорков - Бенцони Жюльетта (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Планы Альдо не вызвали у Адальбера ни малейшего энтузиазма: ему совсем не хотелось вновь ступать на китайскую территорию. Вполне возможно, что камень действительно у Ян Чанга, но вряд ли тот решит поделиться этой тайной с первым попавшимся незнакомцем.
– И потом, в любом случае камень этот поддельный, и если китаец устроил это похищение, чтобы передать его кому-то, что вероятнее всего, то он ничего на этом не заработает. Особенно если этот кто-то обнаружит, что речь идет о великолепной пробке для графина! Так что я предпочитаю глотать пыль Соммерсет-хауза в надежде отыскать там завещание Нелл Гуин.
– Ты только даром потеряешь время. Неужели ты думаешь, что Симону Аронову не приходила в голову эта мысль?
– Не уверен, чтобы он днями и ночами просиживал в архиве. А потом, знаешь ли, бывает неожиданная удача! Такое ведь тоже случается!
– Святая простота! Хорошо, я отправлюсь в китайский квартал один.
В полдень Морозини связался с Гарри Финчем, и к трем часам дня такси доставило его к самому большому дому на Пеннифилдс – это было трехэтажное приземистое сооружение, построенное из кирпича, который со временем выцвел настолько, что приобрел розовато-серый оттенок. Часть первого этажа занимал магазин, но окна его были так грязны, что увидеть сквозь них, что творится внутри, не было никакой возможности. Квартал, который еще несколько часов назад был так пустынен и мрачен, сейчас невероятно оживился. Предлагали свои услуги бродячие торговцы. Продавцы всевозможной снеди раскладывали свой товар прямо на мостовой. Лавочки были распахнуты настежь, словно на восточном базаре, и товары из них были разложены чуть не по всей улице, но на пороге каждой возвышалась неподвижная фигура – глаза прищурены, руки спрятаны в широких рукавах черного или темно-синего хлопчатобумажного балахона. Пестрая эта сутолока не лишена была живописности, посетитель как будто окунался в атмосферу китайского Востока, и могло показаться, что ты попал на улицу Пекина или Кантона.
Машину вмиг окружила местная ребятня. Немытые мальчишки и девчонки молча смотрели, не решаясь до нее дотронуться. Такси в этом квартале редкость и вполне заменяет собой другие зрелища. Запах еды, смешавшись с запахом бензина, удачно соперничал с неистребимым в здешних местах зловонием, исходившим от тины и угля.
Альдо вошел в магазин подержанных вещей и огляделся. Пространство для посетителей было ограничено зарешеченными витринами, которые занимали большую часть помещения и служили хранилищем для самых разнообразных предметов, отданных в заклад. Темень была такая, что приходилось зажигать газовый рожок средь бела дня. Посреди лавки восседал пожилой угрюмый китаец. Услышав звяканье входного колокольчика, он даже не пошевелился. Однако, увидев элегантно одетого господина, он счел нужным встать и на свистящем английском со множеством вежливых оборотов осведомился, чем это жалкое заведение может послужить такому почтенному и уважаемому гостю?
Морозини обвел озадаченным взглядом пыльные стены.
– Мне сказали, что здесь я могу найти любопытные старинные вещи, но ничего, кроме закладной лавки, я тут не вижу, – сказал он.
– Если вы хотите посмотреть антиквариат, пройдите, пожалуйста, сюда, – пригласил китаец, одной рукой приподняв соединявшую две витрины доску, а другой указывая на занавес, висевший в углу.
То, что Морозини увидел за вылинявшим бархатом, не могло не удивить его. Это был настоящий антикварный магазин, и хотя его никак нельзя было сравнить с тем, что был у него самого или у его друга Жиля Вобрена в Париже, но тем не менее он выглядел вполне прилично. Древние индийские и восточноазиатские боги теснились здесь на полках в виде самых разнообразных статуэток, соседствуя с несколькими очень красивыми Буддами, привезенными из Китая или Японии. Полупрозрачные фарфоровые курительницы для благовоний, еще хранящие пряные запахи, бронзовые канделябры, огромные гонги, гримасничающие уродцы, которые обычно охраняют восточные храмы, всевозможные шелка, веера и неисчислимое множество поделок из слоновой кости и самоцветов занимали высокие шкафы, выстроившиеся вдоль стен. Все это было не слишком древним, как мгновенно определил опытный взгляд князя-антиквара, и близость доков Вест-индской компании явно внесла свою лепту в эту коллекцию, однако вещи были хорошо подобраны и патина, которая должна была свидетельствовать об их древнем происхождении, нанесена была тонко и умело. Среди прочего попадалось и несколько вещиц подлинной ценности.
Наконец послышался чуть надтреснутый, но приятный и любезный голос:
– Магазин этот нелегко найти. О нем нужно знать... а я не имею чести быть знакомым с вами. Кто же послал вас ко мне?
Альдо ни секунды не сомневался, что перед ним Ян Чанг собственной персоной. Как и говорил Бертрам, это был низенький старик, худой, почти хрупкий, однако от всей его фигуры в гладком черном атласном халате, отороченном лишь тонкой ниточкой золота, служившей единственным украшением его одежды, веяло неожиданной силой. Этот старик с лицом, изрезанным глубокими морщинами, был похож на стальной клинок, крепко воткнутый в землю. Ощущение силы исходило и от властного взгляда черных, блестящих и немигающих глаз. Никаких украшений, говорящих о титуле или ранге, не было и на черной шелковой шапочке, которая прикрывала седую голову старика. Однако Морозини мог поклясться, что у себя на родине этот человек не был простым лавочником. Вне всякого сомнения, он получил прекрасное образование. И вполне возможно, носил титул мандарина.
– Меня привели к вам любопытство и любовь к старинным вещам. Я сам антиквар и приехал из Венеции. Князь Морозини, – представился он, слегка наклонив голову. Старик также ответил легким поклоном.
– Тем большая честь видеть вас у себя. И все-таки с вашего позволения я повторю свой вопрос: кому я обязан удовольствием принимать такого гостя?
– Никому в частности и всем вместе. Случайное слово в гостиной, услышанное посреди светской болтовни, затем еще одно, подхваченное в холле гостиницы. Я полагаю, что вы и есть господин Ян Чанг?
– Я должен был назвать свое имя сразу, как только вы представились, князь! Прошу вашего снисхождения и прощения за нарушение приличий. Могу я теперь спросить вас, что вы ищете в этом магазине, недостойном вашего взгляда?
– Ничего и все, что угодно! Не стоит излишне скромничать, господин Ян Чанг. Вы известны как знаток азиатских древностей, и я вижу здесь среди вещей... скажу прямо, сомнительной ценности, несколько предметов, достойных другого окружения. Например, эта бронзовая с золотом застежка была сделана у вас на родине где-то между Х и XII веками, – прибавил Альдо, наклонившись над маленьким крылатым львом, лежавшим на кусочке бархата.
Ян Чанг и не старался скрыть своего удивления.
– Мои самые искренние поздравления! Я вижу, что имею дело со специалистом по искусству моей страны?
– Нет, нет, просто я занимаюсь древними украшениями, откуда бы они ни происходили. И меня очень удивляет, что вы так небрежно храните эту драгоценность. Ее у вас запросто могут украсть.
В черных глазах под побелевшими бровями сверкнула молния.
– Никто не осмелится украсть что бы то ни было из моего дома! А что касается этого льва, если он пришелся вам по вкусу, то я с огорчением вынужден сообщить, что он уже продан. Хотите посмотреть еще что-нибудь?
– Больше всего меня интересуют драгоценные камни. Я специализируюсь на старинных драгоценностях. Главным образом исторических. Есть у вас что-нибудь в этом роде? Из нефрита, например?
– Нет. Вопреки тому, что вам, по-видимому, рассказывали, должен сказать, что магазин мой очень скромен, и я...
Он не закончил фразы. За вылинявшим занавесом раздались возмущенные голоса, и отведенный энергичной рукой бархат пропустил начальника полиции Уоррена. В неизменной накидке он еще более, чем когда-либо, был похож на зловещую птицу.
– Прошу прощения, что вторгаюсь без предупреждения и почти вопреки правилам приличия, Ян Чанг, но мне необходимо поговорить с вами, – проговорил полицейский.
