Нежная ярость - Мейсон Конни (лучшие книги .txt) 📗
На лбу Роба появилась морщинка, и Габби подумала, что дело плохо, но Роб быстро успокоил ее:
– Генералу Джексону очень нужна помощь в обороне города, раз уж жители не хотят сами защищаться. Когда он прочел письма Лафита и выслушал мои рекомендации, он решил, что с радостью примет помощь Лафита в борьбе с англичанами.
– А как насчет губернатора Клерборна?
– Губернатор поступит так, как скажет Джексон. Ему ничего другого не остается. – Он пристально посмотрел на Габби. – Документы, которые ваш муж доставил из Франции, убедительно доказывают, что над Новым Орлеаном нависла опасность. Вы знали, что ваш муж везет секретные документы, Габби?
– Да, Роб, я знала. Он рассказал мне о них после того, как убили капитана Жискара. Он подозревал, что на «Стремительном» действует шпион, и полагал, что его жизнь в опасности, поэтому он попросил меня доставить бумаги генералу, если с ним что-нибудь случится.
– И тем не менее это вы чуть не лишились жизни, а Сент-Сир благополучно прибыл в Новый Орлеан, – произнес Роб задумчиво. – Я никогда вас не спрашивал, но скажите, почему в ночь урагана вы оказались на палубе, а не в своей каюте?
Лицо Габби затуманилось, и она почувствовала легкий озноб при этом воспоминании. Роб понял состояние Габби и привлек ее к себе.
– Простите меня, дорогая, – виновато сказал он, гладя ее по волосам, – я не хотел воскрешать болезненные воспоминания. Не рассказывайте, если не хотите.
– В другой раз, Роб, не сейчас. Это слишком свежо в памяти.
Прежде чем он смог сдержать себя, Роб поймал ее губы своими. Волнующий, страстный поцелуй довел Габби до головокружения. Внезапно ее чувства вступили в конфликт с совестью и строгими моральными принципами. Но Филип любил ее так давно, что тело томилось от влечения, которое довольно трудно было не замечать. Только когда проворные пальцы Роба расстегнули ее платье и обнажили плечо и высокую белую грудь, Габби опомнилась.
– Нет, Роб, – просила она, бросая ему умоляющий взгляд. – Вы не должны.
– Но ты хочешь меня, Габби, я чувствую это. Я люблю тебя и думаю, что ты любишь меня.
Любит? Любит ли она Роба? Она благодарна ему, и никто ей так не нравится, как он. Но любовь? Может быть, она и любит Роба, подумала она, все еще находясь во власти своих эмоций. Но это не дает права нарушать брачные обеты.
– Я не знаю сама, что чувствую, Роб, – сказала она наконец. – Я вообще не знала мужчин, кроме мужа, да и его я едва знала, когда меня вынудили выйти за него замуж. Правда, на борту «Стремительного» я встретила одного человека, но ревность Филиппа помешала нам стать друзьями. Так что, как видите, мой опыт общения с мужчинами очень мал.
– А этот другой человек, – спросил Роб, испытав укол ревности, – вы в него влюбились?
– Нет! – ответила Габби. – Мы лишь были друзьями.
– А я предлагаю вам вечную любовь. – И Роб поцеловал ее снова, долгим, нежным поцелуем, так что Габби чуть не лишилась чувств.
Она не понимала, что с ней происходит, – будучи женой одного, она испытывает физическое влечение к другому. Где-то краешком сознания она вспомнила голос матери, полный чувственности, обращенный к ее отцу, и то, как сама Габби дала себе клятву никогда не подчиняться своим плотским потребностям. И это ей позволило найти в себе силы противиться страстному натиску Роба.
– Я не могу принять вашу любовь, Роб, – сказала Габби, тихонько высвобождаясь из его объятий.
Роб покраснел, его тело пронизывала дрожь от сдерживаемого желания, но он решил дождаться того момента, когда она сама захочет прийти к нему. Дрожащими руками он помог ей застегнуть корсаж и скрыть обольстительное тело, которое сам только что обнажил.
– Прости меня, Габби, я не буду настаивать, хотя для меня настоящая мука быть рядом и не обладать тобой, – сказал он разочарованно. – Если бы я хоть раз вкусил твоей любви, мне не так тяжело было бы уезжать.
– Уезжать? Куда? – воскликнула Габби.
– Генерал Джексон дал мне еще одно задание. В армии не хватает кремней и боеприпасов, и поэтому в конце недели я поеду с небольшим отрядом в район Натчеза, где, по сведениям нашего разведчика, есть тайный склад боеприпасов. Я должен отыскать, купить боеприпасы и перевезти их по реке в Новый Орлеан.
– А это опасно? – спросила Габби, внезапно испугавшись, что никогда больше его не увидит.
– Не волнуйся, дорогая. Это не очень опасное задание.
– А долго тебя не будет?
– Как получится. Но не больше месяца, – заверил Роб. – Я отправлю тебя в Южную Каролину, на плантацию моих родителей. Они о тебе позаботятся. Пожалуйста, дорогая, – сказал он умоляюще, когда она отрицательно покачала головой. – Как я могу уехать, зная, что ты остаешься одна!
– Нет, я останусь здесь и дождусь твоего возвращения, – сказала Габби упрямо.
Роб нахмурился, глубокие морщины омрачили его обычно жизнерадостное лицо. Он знал, что не может заставить ее уехать.
– Но ты обещаешь, что не убежишь, пытаясь устроить свою жизнь?
– Обещаю, – сказала она торжественно.
– Габби, я тебя раньше никогда не расспрашивал, но не скажешь ли мне, почему ты не хочешь возвращаться к мужу? Я с ним незнаком, но генерал Джексон его очень ценит.
– Значит, твой генерал плохо его знает! – выпалила Габби. – Он убийца, человек, который убил собственную жену.
– Бог мой, Габби, о чем ты говоришь?
– Он сам мне об этом сказал, и у меня нет причин сомневаться. Он холодный, надменный, ужасный человек, он относился ко мне как к вещи, а не как к жене. Я никогда больше не хочу его видеть.
– И ты никогда его не увидишь, дорогая, когда война закончится, ничто не помешает мне отвезти тебя в Южную Каролину. Даже твои протесты.
Следующие несколько дней пролетели очень быстро. Габби не выходила из маленькой квартиры, но часто сидела на балконе. Роб большую часть времени занимался делами, подготавливая экспедицию в Натчез. Он нашел время, чтобы наполнить кухню съестными припасами, а также сводить Габби, переодетую мальчиком, на французский рынок, чтобы она знала, где делать покупки в том маловероятном случае, если ему придется задержаться.
Каждый вечер, с тоской взглянув на кровать, Роб молча устраивал себе постель на полу. В последний день перед отъездом он отвез ее в закрытом экипаже на пикник на берег озера Поншартрэн. Габби чувствовала себя как ребенок на первом в жизни пикнике, да так оно, собственно говоря, и было. Она пила прохладное вино и ела хлеб с сыром с таким удовольствием, как будто это был самый роскошный пир. Потом они, взявшись за руки, гуляли по берегу и по окрестной роще. Роб был так внимателен, а Филип никогда не обращал внимания на ее чувства, Роб был добрым и предупредительным, а Филип – жестоким и надменным. Так почему же с она не влюблена в Роба?
Они оставались на озере до самого заката, и это зрелище стало достойным завершением замечательного дня.
Когда они вернулись в апартаменты Патальба, * Роб стал давать Габби последние инструкции:
– Выходи на улицу только переодетой, потому что Сент-Сир еще в городе. Лейтенант Грей вернулся с Баратарии, и твой муж уже, наверно, знает, что ты жива. В ящике стола достаточно денег, чтобы тебе хватило до моего возвращения. Когда я вернусь, дорогая, мы должны что-то решить, потому что я так дальше не могу. То, что ты была рядом в эти дни, чуть не свело меня с ума. – Он обнял ее. – Пообещай, что не уйдешь, пока меня не будет. Пообещай, что будешь ждать меня.
– Я буду здесь, когда ты вернешься, – пообещала Габби, растроганная его заботой.
В эту ночь, как обычно, Роб устроил постель на полу, пожелал ей спокойной ночи поцелуем, который он никак не хотел прерывать, и каждый улегся на своем месте. Габби слышала, как он вздыхает, ворочаясь на твердом полу, но уговаривала себя не поддаваться жалости. Наконец она заснула беспокойным сном. Ей снилось, что она находится на борту «Стремительного», в хорошо знакомой каюте вместе с Филиппом. Она ощущала прикосновение его рук, которые так искусно разжигали в ней желание. Внезапно Габби проснулась и поняла, что руки, гладившие ее тело, и разгоряченное тело мужчины отнюдь не сон. Возмущенная, она попыталась подняться.
