Проклятие любви - Лей Тамара (полная версия книги txt) 📗
Должно быть, он не воспользовался тем, что Райна была с ним. Наверно, болезнь не позволила сделать это?
Он пытался вспомнить события недавних дней: он горел, как в огне. Нежные руки касались его, облегчая страдания, подносили питье к губам, пересохшим от жажды. Райна? Нет, на такое не способен человек, ненавидящий его всей душой. Скорее, это была Сета. Но прошлой ночью…
Прошлой ночью этим занималась, конечно, Райна — ведь она все еще лежала рядом, согревая его своим теплом. Только тепло она отдала ему, а не тело? Та женщина, которую он хотел видеть и верил, что таковой она и была, оставила бы его дрожать от холода. Так почему же саксонка поступила по-другому?
Нахмурившись, рыцарь приподнялся на локте, и от этих усилий перед глазами поплыли круги, в голове зашумело. Только бы опять не впасть в забытье! Ему это удалось. Затаив дыхание, он осторожно убрал белокурые пряди с лица девушки. Она была так прекрасна, так похожа на сошедшего с небес ангела! Не верилось, что такое прелестное создание могло причинить кому-то зло. А ведь говорят, что красота таит в себе обман и предательство.
И все-таки, почему она не отвернулась от него, когда ему было так плохо? Почему Райна не осталась на полу, ведь цепь позволяла ей сделать это, а пришла к нему, согрев его теплом своего тела? Он не находил ответа, и это его злило.
Когда это было? Вчера? Его разбудил шлепок по щеке? Странно, но Пендери припомнил, что обозвал ее «ведьмой». А еще отчетливее он помнил о своих притязаниях на нее и поцелуй, когда он вынужден был проверить, нет ли отравы в вине, помнил упругие ягодицы под рукой, грудь, напрягшуюся от прикосновения, округлое бедро. Что на него нашло? Почему Максен желал именно Райну, а не Сету или какую-нибудь другую женщину? Или это просто зов плоти, а не чувство?
Стон Райны прервал его размышления. Шевельнувшись, она задела его бедро, зазвенев цепью, положила голову на плечо рыцаря, прижалась теснее. И ее обнаженная нога оказалась на его бедре. Женщина застыла, издав звук, отдаленно похожий на мяуканье.
Максен мысленно выругался. Неужели эта чертовка не понимает, чем рискует? Нет, конечно, знает, и даже лучше, чем он. Проклиная ее, он ощутил, как кровь прилила к низу живота и как приподнялось одеяло. Неудивительно, что все его тело болело.
Пендери мог бы столкнуть ее с постели, избавив себя от искушения, но как ни странно, он не хотел этого. Может, лучше показать свою силу и перестать думать о ней?
Рыцарь, закрыв глаза, обратился к Богу с молитвой, к которой при крайней нужде прибегали все монахи.
Бесспорно, такой именно час и наступил. Молитва помогала ему. А может, больше всего помогала усталость: ведь приходилось выстаивать на коленях по нескольку часов. Правда, там не было рядом теплого, нежного создания.
А Райна хотела спать, прикрыть глаза, чтобы не видеть начинающийся день, забыть, что за ней постоянно наблюдают, наверстать часы недосыпа…
Едва приоткрыв глаза, она увидела темные вьющиеся волосы. «Грудь Максена, — поняла девушка. — Значит, я пристроилась возле своего врага?» Она подняла голову и взглянула в его глаза. В утреннем свете они приобрели оттенок голубого неба.
— Вы проснулись! — обрадованно воскликнула девушка.
Он поднял брови, но по-прежнему молчал. Сидя на постели, Райна, подтянув одеяло, прикрыла им грудь:
— Жар прошел, — едва слышно проговорила она, застенчиво улыбаясь.
Рыцарь усмехнулся:
— Разочарованы?
Улыбка исчезла с ее лица. Вот тебе и раз! Она-то старалась от души, выхаживала его. А чем он ответил? Упреками! Тут кто угодно расстроится.
«Глупая, — корила она сама себя. — Чего же ты ждала? Ты сделала то, что могла бы сделать и Сета, не вкладывая в это душу! Не надейся, что за твои услуги он отпустит пленников и не станет их больше преследовать».
— Нет, я не разочарована, а чувствую облегчение.
— Очевидно, в случае моей смерти вас ждало более суровое наказание?
Вот он о чем! Напрасно так думает. Да, она помнила о строгом предупреждении, но облегчение-то чувствовала по другой причине. Каждый день, ухаживая за Максеном, девушка все больше к нему привязывалась. Она желала, чтобы человек, однажды назвавший ее ангелом, поблагодаривший за заботу, выжил. Кто знает, может, Максен способен на милосердие?
Она покачала головой:
— Вы ошибаетесь.
— А вы лжете.
Рыцарь резко поднялся и сел на постели. Пошатнувшись, он поморщился, кляня себя за слабость.
— Максен, — Райна положила руку на его плечо, — вам еще рано вставать. У вас жар держался пять дней.
— Пять дней? — недоверчиво спросил он.
— Да, пять дней.
Взглянув на ее хрупкую руку, лежавшую на плече, Пендери переложил ее на колено девушки:
— Заботься лучше о себе. Это будет разумнее.
Ну вот, перед ней прежний Максен — жестокий, неумолимый.
— Вы обязаны жизнью Богу. По его милости вы остались в живых. Его и благодарите.
— Бог, — фыркнул бывший монах. — Молиться надо на Кристофа.
Отбросив одеяло, он, зазвенев цепью, встал, но тут же опять лег, и лицо его посерело:
— Проклятая слабость!
— Вам надо побольше есть и отлежаться, Максен!
Во взгляде Пендери было столько холода, что по спине саксонки пробежали мурашки.
— Я сам знаю, что мне надо, — в его голосе звучала злоба, — и не заставляйте напоминать вам, как полагается ко мне обращаться.
Она молча проглотила обиду. Ее надежды на милосердие норманна бесследно развеялись как дым.
— Да, милорд.
Протянув через всю постель цепь, она опустила ноги на пол. Слава Богу, что ничего лишнего не сорвалось с языка.
— Я позову Кристофа, — одергивая подол платья, проговорила девушка. — Он посмотрит вас.
Пендери не ответил, молча наблюдая, как узница обошла постель и подошла к ширме. Она взяла платье, встряхнула его и надела.
— Кристоф, идите сюда, — крикнула она и начала завязывать пояс.
— Отличная одежда для рабыни, — подал голос раненый.
Девушка, не спеша, туго завязывала узел:
— Я не просила. Ее мне принесли. Может быть, вы хотите, чтобы я носила что-нибудь другое? Подходящее для рабыни?
— Да, очень хочу.
Она повернулась к нему:
— Что ж, ваше желание скоро исполнится.
— Смею надеяться.
Она несказанно обрадовалась, когда пришел юноша, избавивший ее от словесной перепалки, в которую упрямо втягивал Максен. Неизвестно, кто бы вышел из нее победителем.
— Слава Богу! — воскликнул Кристоф, подходя к постели. — Наконец ты пришел в себя. Я уже не надеялся…
— Как видишь, я выкарабкался, братец, благодаря тебе, — ласково улыбнулся раненый.
А Райне вдруг стало обидно, что эта улыбка и эти слова обращены не к ней.
— И в хорошем настроении, — добавил Кристоф. — Благодари за это Райну.
Не зная, что на это ответить, она лишь пожала плечами. И правильно сделала: у рыцаря странно блеснули глаза, не сулившие ничего хорошего:
— Я имею в виду ее заботу о тебе, — попытался уточнить юноша.
— Полагаю, за это надо благодарить Сету.
— Сету? — удивился Кристоф. — Но за тобой ухаживала Райна. Она настояла на этом. Разве она не сказала тебе?
Искра в глазах Максена погасла. Он спросил:
— Скажи, как мои дела?
— Похоже, ты близок к выздоровлению, — Кристоф поднял одеяло, поправил повязку. — Но мне надо осмотреть рану.
Пока юноша разматывал повязку, Максен размышлял над его словами. При других обстоятельствах он был бы благодарен Райне за такое самопожертвование, но сейчас чувствовал лишь гнев и досаду, хотя Райну не в чем упрекнуть. Пускай-ка она играет ту роль, какую он ей выбрал.
Сказав, что рана затянулась, нагноения нет, но придется полежать в постели еще несколько дней, Кристоф добавил:
— Можно всем об этом объявить!
«Покончить с надеждами того, кто хотел стать моим преемником», — усмехнулся про себя Пендери-старший, но вслух проговорил:
— Я проголодался как волк.
