Пленница любви - Картленд Барбара (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

— Это правда, — согласился граф. — Я на самом деле считаю: очень важно, чтобы Англия показала миру, на что она способна, и уверен, что и во Франции, и в других странах после завтрашнего дня будут волосы на себе рвать от досады и зависти.

Сорильда направилась в сторону лестницы и вдруг сообразила, что граф не пошел следом за нею, а берет из рук лакея свою шляпу.

— Вы куда-то едете? — спросила она с удивлением.

— Вы, конечно, сочтете меня сентиментальным и излишне суетливым, — ответил граф, — но я все-таки хочу проехать к Хрустальному дворцу и удостовериться, что стража бдительно охраняет его, дабы он не пострадал в последний момент.

Он улыбнулся, словно самому стало смешно, и вышел на улицу, где его ждала карета. Чувствуя себя покинутой, Сорильда в одиночестве поднялась к себе в комнату.

«Почему я с ним не поехала?»— спросила она сама себя, но тут же подумала: быть может, он намеревался заехать за одной из своих возлюбленных, чтобы та его сопровождала.

Сорильда тихонько вздохнула.

«Если бы мне это было небезразлично, то жизнь с таким человеком стала бы сущим мучением», — решила она и отправилась спать.

Закрыв глаза, Сорильда решительно заставила себя думать о платье, которое наденет завтра.

— Миледи, сегодня на улице солнце! — восторженно воскликнула на следующее утро ее горничная, входя в спальню Сорильды. Сорильда села в постели.

— Замечательно! — отозвалась она. — Было бы ужасно, если бы лил дождь и королеве пришлось ехать на Выставку в закрытой карете.

Когда около десяти часов утра она спускалась вниз, уже было слышно, как звонят колокола на звонницах всех лондонских церквей.

В присущей ему деловой манере мистер Бернем сообщил Сорильде, что граф ждет ее в холле. Когда она появилась на лестнице, граф поднял голову, и у нее мелькнула мысль, что ему должно понравиться, как она выглядит.

Ее платье из светло-зеленого, цвета весенних почек, шелка с широким кринолином являлось воистину произведением искусства. Его дополняла шляпка с крошечными страусовыми перьями и мягкой кружевной оборкой, обрамлявшей ее лицо.

Спустившись в холл, Сорильда вопросительно взглянула на графа, убежденная в том, что, даже несмотря на неприязнь к ней, он должен признать: она прекрасно одета для такого торжественного случая.

Но он молчал все время, пока они усаживались в открытую карету, в которой благодаря имеющейся у графа привилегии должны были ехать на Выставку по пути следования королевского экипажа.

Карета тронулась, и Сорильда позабыла о своих мыслях, ибо на подъезде к парку стало видно: почти на всех деревьях сидели мальчишки, жаждавшие все разглядеть как следует.

В парке уже собралось более полумиллиона людей. Сорильда с восторгом рассматривала пеструю толпу, освещенную солнцем, когда услышала голос графа:

— Я вижу, вы надели изумруды моей матери. Она кинула на него быстрый взгляд, отметив, что он смотрит на ожерелье, серьги с большими камнями и браслет им в тон, который она надела поверх левой перчатки.

— Вы не возражаете? — спросила Сорильда.

— Они идут вам, — ответил он. У нее мелькнула мысль, что это первый комплимент, услышанный от него.

Вдалеке показались трепетавшие на ветру флаги многочисленных государств, однако сначала хотелось рассмотреть другое: по Серпантину плыла уменьшенная копия фрегата «Принц Уэльский»с командой, готовой в любую минуту начинать салют; Чарлз Спенсер, прославленный аэронавт, стоял рядом с корзиной своего воздушного шара, готовясь взлететь в тот момент, когда объявят об открытии Выставки.

Их карета присоединилась к длинной веренице других карет, направляющихся к Хрустальному дворцу.

В «Тайме» Сорильда уже читала, что приветствовать королеву соберется более тридцати тысяч человек, получивших специальное приглашение, так что ей не понадобилось спрашивать об этом.

Наконец она увидела громадное здание, ослепительно сверкающее на солнце. Хотя они с графом приехали заранее, оказалось, что весь огромный зал, увенчанный куполом, уже заполнен дипломатами, государственными деятелями и придворными сановниками в шитых золотом мундирах, направляющими гостей на отведенное для каждого место.

Здесь было столько интересного, так много хотелось увидеть; Сорильде показалось, будто она только что прибыла и не успела еще как следует оглядеться, а гвардейцы в золотистых шлемах с султаном из длинных белых перьев уже заняли свои места позади трона и по обе стороны от него. Там же встали статные лейб-гвардейцы в красных мундирах и черных бархатных шапках, а рядом с ними — трубачи в золотистых мундирах с серебряными фанфарами в руках.

— Прибыли, — тихо произнес граф.

Сквозь стекло Сорильда разглядела отряд личной охраны королевы в стальных шлемах и нагрудниках, сверкающих на солнце; в это же мгновение зазвучали фанфары, возвещая о прибытии королевы.

Впервые в жизни Сорильда увидела молодую женщину, которой так давно восхищалась. На королеве было розовое атласное платье, сверкавшее серебром и бриллиантами. Голову ее венчала бриллиантовая диадема с перьями.

Она была маленького роста, но выглядела величественно, шагая рядом с принцем Альбертом, одетым в мундир фельдмаршала.

За ними следовали юные принц Уэльский в шотландском национальном костюме и принцесса-цесаревна 21 в белом платье, с венком из роз на голове. Раздался взрыв приветствий, а затем, когда процессия ступила на помост, послышалось пение национального гимна.

Далее звучали молитвы и речи, пение и мощные звуки огромного органа Генри Уиллиса 22. После этого, прежде чем начать осмотр, королева приняла тех, кто участвовал в организации Выставки, и среди них — графа Уинсфорда.

Объявили их имена. Приседая перед королевой в реверансе, Сорильда слышала, как принц Альберт сказал графу:

— Милорд, это в такой же степени ваш личный триумф, как и мой. Вы всегда были убеждены в успехе.

— Так оно и случилось, сир, — ответил граф.

— Дорогой, — обратилась королева к принцу Альберту, — ты должен поздравить графа Уинсфорда с женитьбой.

— Я уже поздравил его, — ответил принц Альберт, — но я хочу принести свои поздравления и его жене. С этими словами он улыбнулся Сорильде.

Приседая в реверансе, она чувствовала на себе его доброжелательный взгляд.

— Милорд, при первом же удобном случае вы должны привезти жену в Букингемский дворец, — сказала королева. — Тогда у меня будет больше времени познакомиться с ней.

— Вы очень добры, мадам, — ответил граф.

После этого они отошли в сторону, чтобы дать место другим. Сорильда почувствовала на себе чей-то взгляд и, подняв голову, вздрогнула, узнав Айрис.

Вместе с мужем она находилась на королевском помосте. Герцогиня была необычайно хороша в голубом, под цвет собственных глаз, платье и сверкала фамильными бриллиантами герцогов Нан-Итонских. Но лицо ее хранило выражение, от которого у Сорильды возникло такое ощущение, будто ей в спину вонзилась холодная сталь. Никогда еще ей не приходилось видеть такую ненависть в женских глазах. Она с трудом удержалась от желания прижаться к графу, ища у него защиты.

Однако, когда вслед за королевой они отправились осматривать Выставку, Сорильда уже не думала ни о чем, кроме окружавших ее чудес.

Вокруг было столько интересного, что у нее захватило дух. Позже она обнаружила, что в голове ее невообразимым образом перемешались и большие, и маленькие предметы.

Здесь демонстрировалась огромная каменноугольная глыба весом в 24 тонны из рудников герцога Девонширского, статуя Лазаря, изготовленная из искусственного камня; и австрийские фонтаны, выполненные из железных труб.

Каждой стране было позволено представлять себя по собственному усмотрению. Слон и паланкин из Индии вызывали такой же интерес, как и множество предметов меньшей величины, присланных из Америки.