Охотники и ловцы рыб (СИ) - "ITN-997" (книги серии онлайн TXT) 📗
И в этот момент стрела царапнула кожу.
Меткий выстрел приколол широкий рукав туники похитителя к мощной ветке, лежащей на земле рядом с его локтем. Збигнев невольно ослабил хватку, Любава тут же вырвалась, откатилась в сторону, схватив свой кинжал. Но оружие ей не понадобилось. Еще через секунду рядом с девушкой оказался Всеслав, упал на колено, приобняв девушку за плечи.
— Вставай и возьми меч, — процедил Творимир Збигневу.
Тот огляделся, заметил еще и Сольмира с луком.
— Так ты тоже против меня? — искренне удивился он, невольно дотрагиваясь до свежей ссадины на руке.
— Даже ты не мог думать, что я одобрю твои приставания к Любаве, — мрачно ответил сказитель.
— Вставай, вставай, — повторил Творимир.
Любава села, зажав в пальцах ворот разрезанной рубахи. Когда уже все оказалось позади, ее начал бить сильный озноб.
Збигнев встал, поднял меч и с вызовом посмотрел на Творимира. Он был моложе и мог надеяться на победу. Клинки скрестились. Но с Творимиром Збигнев справиться не мог, несмотря на преимущество молодости. Новгородец методично наносил ему одно легкое ранение за другим.
— А это тебе не с девицей сражаться, — процедил он между выпадами. — Да еще когда у нее кинжал против твоего меча.
Всеслав, поколебавшись, переместил невесту к себе на колени, оперся спиной о мощный многовековой ствол дуба, и крепко обнял девушку. Та, всхлипывая без слез, порывисто, неловко обняла его в ответ одной рукой, прижавшись щекой к плечу мужчины. Где-то вдали куковала кукушка, солнечные лучи пронизывали крону старого дуба. Потом кукушка замолчала, стало совсем тихо. Всеслав, бережно обнимая доверчиво прижавшуюся к нему затихшую девушку, подумал, что он как раз сейчас очутился в том самом Ирее, блаженном Другом Мире, ключи от которого хранит, как говорят, именно кукушка…
Впрочем, счастье быстро закончилось. Кукушка вновь закуковала, Творимир, разобравшись со Збигневом, подошел к ним с сурово-грозным:
— Любава, как ты могла!
Но наткнулся на предупреждающий взгляд Всеслава и резко замолчал. А Любава, наконец-то, тихо заплакала, кляня себя за все то, что сейчас имел в виду лучший друг ее отца. И за то, что она была такой легкомысленной, и за то, что она напрочь забыла о молитве, пока уже не стало совсем поздно. И за то, что ей так невероятно хорошо сейчас, когда ее ласково обнимает и тихим шепотом успокаивает тот человек, за которого она, вообще-то, никогда не сможет выйти замуж, чтобы он сейчас ни думал.
— А теперь, Збигнев, — мрачно сказал Сольмир, — расскажи, откуда ты узнал, что Любава — круглая сирота.
Побитый Творимиром Збигнев окончательно разорвал на себе тунику, оказавшись в одних брэ до колен, и разглядывал легкие кровоточащие порезы на своем теле.
— Будет больше, если не ответишь, — с холодной усмешкой пообещал Сольмир, наблюдая за этим осмотром.
Збигнев отскочил в сторону, потому что, привлеченные запахом крови, на него набросились оводы и слепни. Сольмир с нехорошей улыбкой приложил стрелу к тетиве лука.
— Да мне его мать сказала, — бросил Збигнев, указывая на Творимира.
— Что?! — Творимир резко отвернулся от Любавы к сыну каштеляна. Тот только пожал плечами.
— Теперь я могу убраться отсюда? — спросил Збигнев, поднимая плащ, сброшенный им перед поединком с Творимиром.
— Будем только рады, — без всякой радости в голосе ответил новгородец и обернулся к Любаве со Всеславом.
— Давай выбираться из под этого дерева, — тихо сказала успокоившаяся Любава своему жениху. — Тут кругом полудохлые змеи.
Всеслав впервые за это время огляделся и понял, что девушка права. Ближайшая гадюка, прибитая к стволу, была на ладонь выше его головы. Он осторожно отстранился от дерева, разжимая руки, в кольце которых уютно устроилась его зазноба.
— Это местные развешивают, чтобы дожди чаще шли, — просветил всех Сольмир. — Вы, новгородцы, наверняка, впервые видите.
— Да, проповедь христианства здесь на высоте, — сказал Творимир. — Не то, что в нашей новгородской земле… Кому ты, Любава, рассказывала о себе? О том, что твоих родных отца и мать убили еще в твоем младенчестве. Припоминай.
Збигнев быстро взобрался на своего коня и, сопровождаемый облаком кровососущих насекомых, не задерживаясь, умчался. Всеслав осторожно встал сам и помог выбраться из-под дуба своей невесте. Та, по-прежнему придерживая ворот одной рукой, огляделась в поисках плаща. Порванную рубаху срочно нужно было прикрыть. Сольмир поднял плащ и протянул девушке.
— Так кому, Любава? — настойчиво повторил Творимир.
— Кроме меня, конечно, — уточнил Всеслав. — Я никому не рассказывал. Только недавно обмолвился. Когда ты не вернулась.
— Очень вовремя обмолвился, — с горечью вмешался Сольмир. — Я тогда и понял, что произошло. Жаль, раньше не знал. Иначе действовал бы по-другому. Ты даже мне ничего не рассказывала.
— Зато мне Збигнев много чего о тебе рассказал, — ответила девушка упреком на упрек. — Ты действительно ему заклятый клад нашел?
— Всеслав присвистнул, сообразив, зачем Збигневу потребовалась женитьба на сироте.
— Нет, конечно. Морок навел. Мне нужно было отвлечь сына каштеляна от Ростиши. Я не думал, что привлеку его к тебе, говоря, что нужно жениться на сироте. Прости меня. Мы едва не опоздали.
— Я не знала, что ты такой страшный…
— Сын волхва, из песни слов не выкинешь, — с прежней горечью ответил Сольмир.
— Итак, Любава, кому ты еще рассказывала о себе? — Творимир не давал им отвлечься. Еще бы! В этом неприятном деле оказалась замешана его мать. Он с ней так и не наладил отношений, хотя и старался. С единоутробными братьями своими младшими новгородец уже свободно общался, но с матерью — нет.
— Никому больше… Вспомнила! Я рассказывала о себе только княгине Предславе.
— И Предслава не стала держать язык за зубами. Интересно… — начал было Всеслав, но, вспомнив о внимательно слушающем Сольмире, прикусил язык. — Очень интересно. Ты, кажется, говорил, Творимир, что твоя мать из поморян родом?
— Да. И что?
— Думаю, — неопределенно ответил польский рыцарь, искоса еще раз посмотрев на Сольмира. — Давайте все домой. Устали же. Любава, где твоя Гулена?
Любава звонко свистнула, по-мальчишески засунув пальцы в рот. В ответ раздалось конское ржание, и гнедая кобыла, изогнув длинную гибкую шею, выскочила на поляну.
— С завтрашнего дня ты, Любава, опять начнешь тренироваться с нами, — твердо сказал Творимир. — Ты расслабилась.
— А мне можно тренироваться в паре с тобой, Творимир? — спросил Всеслав. — Ты хорош в поединке.
Творимир не возражал, и они все мирно поскакали в замок, не ожидая больше в этот день ничего плохого. И напрасно, как очень скоро оказалось.
Глава девятая
Когда Любавины спасатели подъехали к конюшне замка воеводы, то там обнаружили Добровита, с интересом изучающего белого оседланного коня, стоящего в стойле.
— Та-ак, — протянул Всеслав, переглянувшись с лучшим новгородским следопытом. — Похоже, что это конь пана Герхарда, королевского мечника. И, если я прав, — добавил он еле слышно, — то кого-то нужно срочно предупредить о приезде пана мечника. Потому что старший сын пана Герхарда недавно постригся в монахи. И с тех пор королевский мечник считает своим долгом мстить тем, кто отнял у него сыночка. И вряд ли он случайно в эти места наведался.
Рыцарь еще договаривал фразу, а Добровит уже бросился седлать коня. Сольмир внимательно оглядывал своего скакуна, оценивая степень усталости коня. До деревни Вершичи скакать было всего ничего. Не только им, впрочем, но и пану мечнику.
— Вот ведь, что стоило вашему батюшке сидеть тихо? — продолжил Всеслав, заводя своего коня в стойло. Любава принялась расседлывать Гулену в соседнем стойле. — Что за истории с исцелением окрестных поселянок?
— А он должен был им отказывать? Отказывать в исцелении?! — возмутилась Любава. — Пусть, мол, и дальше болеют, лишь бы меня никто не трогал? Такие люди так не поступают.
