В Ночь Седьмой Луны - Холт Виктория (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Прошло еще несколько недель, наступило время моих родов.
Ильза тряслась надо мной, и часто я заставала ее молча сидящей в кресле с озабоченным лицом и догадывалась, что она беспокоится обо мне.
Проконсультировавшись с обоими врачами, Ильза решила отправить меня в клинику доктора Кляйна за неделю до родов. Что касается меня, то мое состояние безмятежной эйфории не исчезало, и я думала только о моем ребенке.
– Тебе придется подождать, пока ребенку не исполнится год, и только потом начать преподавать английский в Даменштифте, – предупредила Ильза. – Доктор Карлсберг не называл твоего имени, но его рекомендации будет достаточно для приема на работу.
Как странно, подумалось мне. Вспомнила старые времена ученичества – Елену Трант, вечно попадающую в переделки из-за своего необузданного характера и любви к приключениям. Странно вернуться туда матерью.
Я представила сестру Марию, сюсюкающую над ребенком, и сестру Гудрун с ее обычным заявлением: «Там, где Елена Трант, там всегда неприятности!».
Иногда я думала о тех трех днях и изнывала от своей любви к Максимилиану и желания его увидеть. Только мысль о нашем ребенке успокаивала меня, и я нетерпеливо ждала того времени, когда возьму его на руки.
Ярким апрельским днем Ильза отвезла меня в клинику.
Меня отвели в отдельную комнату, где не было других пациенток, по просьбе доктора Карлсберга, учитывая особые обстоятельства.
Комната сияла приятной белизной, хотя эта чистота несколько отдавала больницей. В комнате было окно, выходившее на лужайку, которую аккуратно окаймляли ряды цветов.
Доктор Кляйн представил меня жене, которая поинтересовалась, удобно ли мне здесь. В свою очередь я спросила, много ли других рожениц в клинике, и узнала, что таких, как я, несколько. Пациентки постоянно прибывали и убывали.
В первый день по прибытии, выглянув в окно, я увидела пять или шесть женщин в различной стадии беременности, гуляющих по лужайке. Они болтали между собой, а двое сидели на скамейке около цветов с вышивкой и вязаньем. К ним присоединилась еще одна женщина, вынула шитье, и они оживленно заговорили.
Мне было грустно находиться в одиночестве, хотелось спуститься во двор к другим женщинам.
Мне разрешили гулять в садике доктора Кляйна и дышать свежим воздухом, но там не было других женщин. Я спустилась в садик, посидела немного на скамейке, но здесь никого не было, с кем можно было поговорить о детях и показать вязание.
В это время из дома вышла госпожа Кляйн, и я рассказала о другом садике, увиденном из окна.
– Там по лужайке гуляют несколько беременных женщин, мне хотелось бы пообщаться с ними.
Она встревожилась.
– Думаю, что доктор не сочтет это целесообразным.
– Почему же?
– Вероятно, по его мнению, это нарушит ваш покой.
– Отчего же?
– У них у всех дома мужья. Думаю, он считает, что это вызовет у вас депрессию.
– Совсем нет, – вскричала я с горячностью. И подумала, то никогда не променяю отца моего ребенка на любого респектабельного мужа этих женщин. И я поняла, что счастлива оттого, что не утратила веру в возвращение Максимилиана в один прекрасный день, что покажу ему с гордостью нашего ребенка. Внутри меня все еще жила наивная мечта, что мы будем жить долго и счастливо вместе.
Вернувшись в комнату, я первым делом выглянула из окна. Лужайка опустела, все разошлись по своим комнатам. Но я решила спуститься и погулять по лужайке.
Доктору Кляйну теперь была известна моя история. Доктор Карлсберг счел целесообразным рассказать ее, но для предотвращения слухов, несомненно, искаженных и преувеличенных, решено было выдавать меня за миссис Трант, вдову, потерявшую мужа несколько месяцев назад.
В начале дня, в час сиесты, я решилась спуститься вниз; на лужайку. По-видимому, дом построили вокруг сада, в центре которого была лужайка, а другие пациентки выходили из двери крыла дома, противоположного моему. Для того, чтобы выйти из общей двери, мне необходимо было обогнуть все здание.
Я осторожно приоткрыла дверь. В коридоре царила тишина. Я медленно двинулась к лестничной клетке, спустилась и остановилась на площадке. Выбрав, как мне казалось, нужное направление, я подошла к небольшой лестнице, ведущей к двери. Приблизившись, я услышала чьи-то рыдания. Я остановилась и прислушалась.
Несомненно, кто-то находился в страшном отчаянии.
Я колебалась, что делать: узнать, что случилось, и предложить свою помощь или пройти мимо. Повинуясь внезапному порыву, я поднялась на три или четыре ступеньки и постучала в дверь. Рыдания смолкли, и я постучала еще раз.
– Кто там? – спросил высокий испуганный голос. Я спросила, можно ли войти, и услышав подобие согласия, открыла дверь и вошла в комнату, похожую на мою, но меньших размеров. На кровати, собравшись в комок, лежала девушка моих лет, с распухшим от слез лицом, с распущенными волосами. Мы уставились друг на друга.
– Что-нибудь не так? – спросила я.
– Все плохо, – ответила она печально.
Я подошла к постели и села рядом.
– Мне так плохо.
– Может быть, позвать доктора?
– Она покачала головой.
– Не в докторе дело. Лучше бы это. Все сроки давно прошли. Я уверена, что умру.
– Нет, нет! Конечно, нет. Тебе будет лучше после рождения ребенка.
Она снова покачала головой.
– Не знаю, что делать. Прошлой ночью хотела выпрыгнуть из окна.
– Нет, нет!
– У вас все в порядке. У вас есть муж и дом, и все будет замечательно.
Я не ответила.
– А у тебя нет?
– Мы должны были пожениться. Его убили шесть месяцев назад. Он служил в гвардии герцога и погиб от бомбы. Хотели – взорвать герцога. Он женился бы на мне.
– Значит, он был солдатом.
Она кивнула.
– Мы поженились бы, если бы он был жив.
В гвардии герцога, размышляла я. Герцог Карл Рохенштейнский и Дорренигский, граф Локенбургский.
– Твои родители присмотрят за тобой, – пыталась я успокоить девушку.
– Нет, они не захотят, – она снова грустно покачала головой. – Они привезли меня к доктору Кляйну и после родов не хотят меня видеть. Я уже пыталась покончить с собой, вошла в реку, но потом испугалась. Меня вытащили и привезли сюда.
Девушка была маленькой, юной и такой испуганной, я прониклась острым желанием помочь ей. Мне хотелось сказать ей, что меня тоже ждет нелегкое будущее.
Моя история была так фантастична, так отлична от судьбы возлюбленной солдата, любовь которой так временно оборвалась.
Ей было только шестнадцать. Я чувствовала себя намного старше и защищенней. Я сказала девушке, что нельзя впадать в отчаяние. Возможно, я смогу помочь ей с моим выстраданным опытом. Мне легко было вспомнить, ведь это было так недавно, безнадежное чувство одиночества охватившее меня, когда мне сказали, что мое романтическое замужество не более, чем миф. Кроме того, мне хотелось узнать историю этой девушки. Она разговорилась и рассказала мне о городе Рохенберге, главном городе Рохенштейна, где она жила с бабушкой, помнившей кончину отца нынешнего герцога и его коронацию. Этот герцог всегда был добрым и здравомыслящим правителем, во многом отличавшимся от своего сына, необузданно принца Карла. Ее бабушка была поглощена верноподданническими чувствами и, вероятно, не отказалась бы принят солдата герцогской гвардии в свой дом, но никогда бы не признала своим человека Людвига. К несчастью, они не поженились, хотя еще немного, и все окончилось б замужеством. Но судьба решила иначе. Она забеременела как раз перед тем, как бомба, предназначавшаяся до герцога, убила ее возлюбленного, оставив ее в одиночестве и добавив к этому бремени груз бесчестья. Этот груз был не под силу ни ей, ни ее бабушке. Она не имел представления, как прокормить себя и ребенка, и видела самый легкий путь – броситься в реку.
– Никогда больше не делай этого, – попросила я. – Ты выкрутишься. Я помогу тебе.
– У тебя все в порядке...
– У меня... у меня нет мужа...
– Ах, так ты вдова? Это печально, но я думаю, у тебя: есть деньги. У большинства пациенток доктора Кляйна они есть. Не знаю, почему он принял меня. Когда меня привезли полуживой и ругали за то, что я чуть не погубила ребенка, он взял меня в клинику и обещал ухаживать за мной.
