Анжелика в Новом Свете - Голон Анн (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Они придвинули к Анжелике огромное блюдо, где в янтарно-желтом жиру плавали темные студенистые куски мяса. Не боясь обжечься, Л'Обйньер запустил туда свои изувеченные пальцы. Он очень ловко отделил от мяса острые, напоминающие маленькие изогнутые кинжалы когти зверя, которые слегка размякли во время варки, и бросил их на стол.
— Наш друг Мопунтук сделает себе из них неплохое ожерелье или украсит ими набедренную повязку. Вот, сударыня, кусок, который вы сможете по достоинству оценить, не боясь при этом, что когти сеньора медведя поцарапают вам горло.
Анжелика с опаской поглядывала на куски медвежатины, которые ее соседи так услужливо положили ей на тарелку, обильно полив жиром. Она пришла сюда, чтобы поговорить с де Пейраком о своей лошади, и попала, словно в ловушку, на это пиршество. Она то и дело поворачивала голову в сторону мужа, но он сидел довольно далеко от нее, во главе стола, и как она ни старалась, из-за висевшего в воздухе табачного дыма никак не могла перехватить его взгляд или хотя бы рассмотреть выражение лица. Временами она чувствовала, что он как-то странно поглядывает на нее. Она решила быть любезной с французами, которые усадили ее рядом с собой, к тому же все они были навеселе, и она боялась обидеть их. Ей совсем не хотелось есть, но в жизни ей приходилось делать вещи куда более трудные, чем то, что ей предстояло сейчас, — отведать медвежатины, и она поднесла кусок ко рту.
— Запейте тут же вином, — посоветовал Пон-Бриан. — Иначе от жира останется неприятный привкус во рту.
Анжелика сделала глоток, и у нее перехватило дыхание.
Все сидящие за столом с напряженным вниманием следили за каждым ее движением, словно охотники, подстерегающие дичь.
К счастью, Анжелика научилась пить при дворе французского короля, и она достойно выдержала это испытание.
— Теперь я понимаю, почему индейцы называют водку огненной водой, — сказала она, придя в себя.
Раздался взрыв смеха, и в ее адрес посыпались комплименты. Затем все снова принялись за еду.
Анжелика увидела повара Октава Малапрада, он только что внес в комнату огромное блюдо жареной дичи. Вспомнив о своих друзьях Жонас, она привстала, намереваясь попросить его отнести им еды во флигель. Но Пон-Бриан, решив, что она собралась уходить, с такой силой схватил ее за руку, что она чуть не вскрикнула.
— Не покидайте нас, — произнес он умоляюще. — Я этого не вынесу.
Сидевший рядом с де Пейраком граф де Ломени заметил, что тот едва сдерживает гнев, и решил вмешаться.
— С вашего позволения, граф, — произнес он вполголоса, — я отправлюсь на помощь к госпоже де Пейрак, ее следует усадить на почетиое место. Не беспокойтесь. Беру ее под свою защиту. Постараемся избежать инцидентов… Они же все пьяны.
Анжелика вдруг увидела церемонно склонившегося перед ней графа де Ломени.
— Сударыня, позвольте мне провести вас на место, по праву принадлежащее вам как хозяйке этого дома.
При этих словах он бросил быстрый и гневный взгляд на Пон-Бриана, и тот сразу же отпустил ее. Предложив руку Анжелике, полковник весьма галантно провел ее к свободному концу стола и сам сел справа от нее. Таким образом, Анжелика оказалась еще дальше от Жоффрея де Пейрака. Теперь он сидел напротив нее, на противоположном конце стола, совсем как бывало в Тулузе. Полковник тут же распорядился, чтобы ей подали жареную индейку и тушеные овощи.
— Это блюдо должно больше прийтись по вкусу молодой женщине, только что прибывшей из Франции.
Анжелика запротестовала. В общем, мясо бурого медведя показалось ей вполне съедобным. Она была уверена, что без труда привыкнет к нему.
— Не следует без особой на то необходимости насиловать природу, — возразил граф де Ломени. — Осенью, вы в этом убедитесь сами, в этих краях много пернатой дичи, к которой привыкли мы, европейцы. Она сама идет в руки. Сударь, — обратился он к Малапраду, — госпожа де Пейрак хотела бы отправить своим друзьям во флигель ужин. Не будете ли вы так любезны позаботиться об этом?
Он приказал повару отнести им также хорошего вина. Достаточно было вмешательства полковника, чтобы Пон-Бриан сразу же отрезвел.
— Не знаю, что это на меня нашло, — жалобно прошептал он Л'Обиньеру.
— Ты просто лишился рассудка! — ответил тот ему озабоченно. — Лишился рассудка, или тебя околдовали. Будь осторожен! Кто знает, может, разговоры о дьяволе из Акадии не досужие выдумки. Эта женщина и впрямь слишком хороша… Может быть, она и есть этот самый дьявол! Помнишь, что говорил отец д'Оржеваль?..
Теперь, оказавшись рядом с полковником де Ломени, Анжелика почувствовала, что напряжение постепенно исчезает.
Как и в те далекие годы, окутанный табачным дымом, сидел Жоффрей де Пейрак напротив нее, на противоположном конце стола. И как в те счастливые времена, когда только вспыхнула его любовь к ней, она ощущала на себе его внимательный испытующий взгляд. И это наполняло ее радостью, вызывало желание блистать, нравиться, ей хотелось участвовать в разговоре. Анжелика была счастлива. Вино слегка туманило ей голову. Она позабыла о том, что привело ее сюда. Ей были так приятны галантные манеры полковника. К симпатии, которой она прониклась к нему с первой же минуты, теперь примешалось чувство доверия.
Естественность поведения, уверенность и точность жестов сочетались в нем с мягкой обходительностью, как Анжелика сразу же отметила про себя. В нем не было желания пленять женщин, рассыпаться перед ними в любезностях, расточать им изощренные комплименты. Нет, ему были свойственны то искреннее внимание и неподдельная простота в обращении, которые сразу же располагали к нему. Он был не похож на других мужчин, и это возбуждало ее интерес.
Она слушала его рассказы о северных землях, о трех французских городах, выросших на берегу реки Святого Лаврентия, о многочисленных племенах, населяющих эти края. Она спросила его, действительно ли гуроны одно из ирокезских племен, и он ответил, что это действительно так, но с незапамятных времен, после какой-то распри, гуроны покинули Священную долину, где жили их братья, и с тех пор считаются заклятыми их врагами. От алгонкинов первый французский исследователь Америки Жак Картье услышал само слово «ирокезы», что на их языке означает «настоящие гадюки».
О чем бы ни заходила речь, она неминуемо сводилась к ирокезам. Ближайшие соседи Анжелики были рады воспользоваться случаем и вступить в беседу, тема которой была им близка и, казалось, живо интересовала госпожу де Пейрак. Ее светская непринужденность покоряла их. Все сразу же решили, что ей не раз приходилось сидеть за королевским столом. Никто не сомневался в том, что она была одной из первых дам при дворе и что мужчины искали ее благосклонности. А может быть, даже принцы дарили ее своим вниманием…
Они ловили каждое ее движение, наблюдали, как, сцепив свои тонкие пальцы и изящно опершись на них подбородком, она смело и открыто смотрит в лицо своему собеседнику и как, вдруг таинственно опустив длинные ресницы, внимательно сдувает его или как с рассеянным видом берет с тарелки кусок дичи, или вдруг без жеманства, одним глотком опустошив стоящую перед ней чарку, начинает смеяться тем удивительным смехом, от которого у них захватывало дух.
Они испытывали невообразимое блаженство. Словно вместе с этой женщиной, неожиданно оказавшейся за их столом, само небо спустилось на землю, и в самый разгар зимы наступила весна, и сама красота коснулась их, этих не знающих жалости, пропахших потом людей; словно живительный бальзам пролился на их огрубевшие сердца. Они чувствовали себя героями, рыцарями без страха и упрека, людьми умными и находчивыми, и слова сами приходили на ум, когда они описывали эти исхоженные ими вдоль и поперек земли или рассказывали о выпавших на их долю испытаниях.
Л'Обиньер заговорил о Священной долине ирокезов, о залитых солнцем зеленых холмах с берестяными вигвамами, о запахе молодого маиса.
— Редко кому удается вырваться живым из этой долины… Редко кому удается вернуться оттуда, не оставив там своих пальцев…
