Невеста авантюриста - Аллен Луиза (бесплатные полные книги TXT) 📗
– Селина! – Он встряхнул ее сильнее, чем хотел, но верно рассчитать силу мешали руки, которые она по-прежнему крепко держала. – Проснитесь, вам привиделся кошмар.
Она открыла глаза. Они были большими и темными на фоне бледного лица. Затем она вдруг закричала, и, поскольку руки его были скованы, у Квина оставался только один способ заставить ее замолчать. Он ее поцеловал.
Он чувствовал, как тело Селины пронзило неистовое напряжение, и она прогнулась, чтобы сбросить его; он ощущал, как она отчаянно трепетала и рвалась на свободу, невольно прижимаясь грудью к его груди, но потом вдруг ослабела и перестала сопротивляться. Квин поднял голову и посмотрел на распростертую в постели фигуру. Этот обморок не был уловкой, она действительно была без сознания, а постель после отчаянной борьбы выглядела так, словно… словно он надругался над нею.
Квин с трудом подавил чувство тошноты, поднялся и разжег огонь. Только после того, как зажег пару свечей, он смог сполна оценить урон. Его руки, расцарапанные ее ногтями, уже не кровоточили, но на ее сорочке остались следы его крови. Поднеся ближе подсвечник, он увидел красные полосы там, где простыня обвилась вокруг ее шеи. Постельное белье было беспорядочно сбито и спутанно, а ноги обнажены выше колен.
Он не мог позвать на помощь служанку, так как не имел ни малейшей надежды хоть как-то объяснить все это, но и оставить ее одну он тоже не мог. Он снял свой шейный платок, разорвал его на полоски и замотал ими руки, чтобы не испачкать кровью все вокруг. Затем он поднял обмякшее тело Селины с постели и положил ее на оттоманку. Он спустил ее сорочку по ногам, нашел одеяло и, постелив его на пол, аккуратно положил на него Селину. Потом он застелил кровать. Слава богу, на ней не осталось следов крови.
Однако со следами на шее и кровавыми пятнами на ночной сорочке он сделать уже ничего не мог. Квин снова поднял Селину на руки и отнес ее обратно в постель и после этого вдруг понял, что не может просто оставить ее спать до утра, чтобы она проснулась одна и обнаружила себя в таком состоянии. Он планировал пробыть с ней до самого ее пробуждения. Когда он опускал Селину на кровать, она зашевелилась, прошептала что-то неразборчивое, и ее руки вдруг потянулись к нему и крепко обвили его шею.
И что теперь? Он едва ли мог лечь вместе с ней; если она проснется и обнаружит его в своей постели, то определенно впадет в безутешную истерику. Она уютно уткнулась головой в его плечо, прижалась к нему, такая слабая, беззащитная и погруженная в глубокий сон после изнурительного ночного кошмара. Черт возьми! Квин присел на оттоманку, прислонился спиной к изголовью и, вытянув ноги, постарался устроить Селину у себя на руках так, чтобы ей было как можно удобнее. Ночь обещала быть очень долгой.
Квин проснулся от тихого звука, словно кто-то скребся в дверь. Он протянул было руку, чтобы взять нож, но обнаружил, что скован чьим-то телом. Селина! Воспоминание о прошедшей ночи воскресло с ужасающей четкостью, как только дверь приоткрылась и в ней появилась рука, сжимающая его сапоги. Затем некто осторожно поставил их на пол внутри комнаты. Грегор. Он тихонько присвистнул, а потом в дверном проеме возникла и его голова. Выражение его лица становилось все более недоуменным и комичным, по мере того как он переводил взгляд с кровати на оттоманку. Затем он озадаченно нахмурился, увидев перевязанные кисти рук Квина.
– Уходи, – произнес Квин одними лишь губами, не издав ни звука.
Брови незваного гостя удивленно приподнялись, и сам он лукаво улыбнулся.
– Пока, – тоже беззвучно ответил он и закрыл за собой дверь так же тихо, как до этого открыл ее.
Квин откинул голову на резную спинку оттоманки и устремил свой утомленный взор на потолок, залитый светом утренней зари. Грегор уже отбыл в Лондон, думая о нем бог знает что, а Селина должна была вот-вот проснуться. Она уже начинала шевелиться, и губы ее почти касались его шеи, которая оказалась обнажена после того, как он сорвал с себя шейный платок.
Он пытался пошевелить затекшими конечностями, стараясь перенести вес тела на другую сторону, и даже вздрогнул, сгибая затекшие руки. «Черт возьми, а это больно». Кроме того, ему необходимо было придумать и объяснение для своих ран. Как он и думал, едва Селина проснулась, ее нежные, еще сонные движения тотчас превратились в напряжение и настороженность от осознания того, что она в его объятиях. Поверит ли она ему?
Селина очнулась ото сна, в котором была в безопасности и под надежной защитой. «Какое блаженство!» – думала она, еще видя во сне крепкие руки, обнимающие ее и ласково прижимающие к сильному телу мужчины. Но наконец она окончательно проснулась и обнаружила, что и наяву был мужчина, и его руки действительно обнимали ее, прижимая к широкой груди, и она определенно лежала на коленях мужчины, и все это далеко не сон. Она тотчас сжалась в один напряженный мускул, попыталась высвободиться и даже открыла рот, чтобы закричать, но голос сорвался, и ее охватил приступ дурноты и боли.
– Пустите меня!
Она стала бить мужчину кулаками в грудь, и он отпустил ее, хотя одной рукой по-прежнему придерживал ее, так как, встав, она заметно пошатнулась.
– Квин, – почти равнодушно произнесла она. – Я должна была догадаться. Неужели вы не способны принять ответ «нет»?
– Вам приснился страшный сон, – сказал он, сохраняя суровое выражение лица. Все это отнюдь не казалось ему забавным, и о каких-либо желаниях у него не было сейчас и мысли, только напряжение, усталость и темные круги у него под глазами. – Ваша шея была обвита простыней, вы задыхались и пытались освободиться. – Он протянул руку и осторожно коснулся ее шеи. – Вот, остались следы.
Она посмотрела вниз и увидела свою сорочку, перепачканную кровью.
– О господи!
– Это моя кровь. – Он поднял кисти рук, обмотанные импровизированными повязками, которые тоже были в крови. – Вы отчаянно сопротивлялись.
Он не стал противиться, когда она, оттолкнув его, сделала несколько шагов к краю постели и без сил упала на нее. Она видела, что ее пальцы тоже испачканы кровью вокруг ногтей. Она царапала его, впивалась в его кожу.
– Сон?
– Должно быть, вы думали, что кто-то пытается задушить вас, – сказал Квин. Он сидел, опершись локтями на колени и стараясь держать израненные руки на весу, не касаясь ими тела.
Лина провела рукой по своему горлу. «Нет, не задушить – повесить». Ей снилось, что она в тюрьме Ньюгейт, в камере для приговоренных к смерти. Ее вывели наружу, сняли кандалы, возвели на эшафот и теперь вот-вот должны были одним резким движением столкнуть в пустое, безвременье…
– Селина!
Он бросился к ней, подхватил за плечи и осторожно удерживал, в то время как у нее перед глазами вся комната поплыла и пошла кругом.
– Простите, со мной уже все в порядке.
Он отпустил ее, проклиная про себя собственную слабость.
– Да, я помню. Я звала на помощь? – Должно быть, она кричала, если Квин услышал ее из своей комнаты.
– Я возвращался с конной прогулки. Видите ли, мне не спалось, – ровным тоном, как бы между делом, сказал он, но она почувствовала, что к лицу приливает румянец. – И, идя мимо, я услышал, что из вашей комнаты доносился шум, и подумал, что кто-то напал на вас. Но вы запутались в простынях, которые уже туго стянули ваше горло, и отчаянно старались от них избавиться. Я попытался освободить вас, а вы… – Было видно, что ему несколько неудобно. – Едва успокоились после кошмара, как потеряли сознание. Я хотел положить вас обратно в постель, но вы прижались ко мне, и… вместо этого мы оказались на кушетке. Я подумал, что вам бы не понравилось проснуться в постели со мной.
– Ваши руки, – сказала Лина. Ее голос срывался на хрипоту, а слова давались с болью в горле. – Позвольте взглянуть.
– Не стоит, все в порядке.
– Нет, не все в порядке. Я поранила вас, причинила вам боль, а между тем вы пытались мне помочь. И только теперь я начинаю понимать, что произошло, и предполагаю самое худшее. – Собрав все свои силы, она поднялась и подошла к столику для умывания и налила в широкую вазу воды из кувшина. – Холодная вода успокоит боль. Подойдите и опустите туда руки, пусть эти повязки отмокнут, а затем мы их снимем. – Квин и с места не сдвинулся, чтобы подойти к ней, тогда она обернулась и посмотрела на него. – Простите меня.
