Песня сирены - Карр Филиппа (книга жизни .TXT) 📗
— Тебе нравится шутить в таком духе»?
— Мне нравится быть с тобой. Он крепко обнял меня, и я почувствовала себя совсем беззащитной.
— Как я понимаю, таким способом ты хочешь показать свою силу?
— Этого не требуется. Зачем доказывать очевидное?.. Просто я хочу тебя.
— Мне жаль, но я не могу ответить взаимностью.
— Уверяю тебя, ты изменишь свое мнение обо мне.
— Значит, ты сохранил мне жизнь ради этого?
— А почему бы и нет? Это достаточно веский ДОВОД.
— Ты… порочный тип!
— Но ведь и ты, Карлотта, отнюдь не монахиня…
— Ты про меня что-то знаешь?..
— Ты удивишься: я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.
— Но если тебе известно, из какой я семьи, то, надеюсь, ты понимаешь, что моя родня не потерпит такого обращения со мной?
— Я мог бы овладеть тобой… прямо сейчас. Ты напрасно ищешь возможности спастись от меня. Хочешь — кричи. Кому до тебя дело? Ты в ловушке, милая Карлотта, в полной моей власти. Тебе остается только подчиниться мне, и это избавит тебя от лишних неприятностей.
Я вырвалась из его рук, подбежала к двери и стала барабанить по ней кулаками.
— А вот это уж совсем ни к чему, — сказал Хессенфилд. — Кто в этом доме поспешит тебе на помощь? Сбереги свои силы для другого применения.
Он взял меня за плечо и повел назад в комнату.
— Ты неотразима! — сказал он. — Этой ночью мы будем любить друг друга. Я мечтал об этом с того момента, как увидел тебя. Ты так притягательна, Карлотта, ты создана для любви!
— Ты говоришь о любви? — возмутилась я, — Мне кажется, ты не имеешь никакого понятия о ней. Для тебя любовь означает похоть, разве не так? Ты хозяин положения, и у тебя есть желание меня изнасиловать, жалкий ты джентльмен! Уверена, что ты в этом знаешь толк. Это очень просто — найти беззащитную женщину, которая не может за себя постоять. Как благородно с твоей стороны! Я ненавижу тебя… Филд… Хессенфилд… или как там еще тебя зовут! У тебя нет даже мужества назваться собственным именем, и ты прикрываешься чужим. И уж если я выберусь отсюда, то я тебя не забуду!
— Я на это надеюсь. Ты будешь помнить меня всю жизнь.
— Возможно, что у тебя это и получится, но я буду вспоминать тебя с отвращением!
— Ну, так уж и с отвращением, — возразил он. — А может, совсем с другим чувством?..
Хессенфилд обнял меня за плечи, и на этот раз я ощутила нежность в его прикосновении. Он усадил меня на стул, опустился передо мной на колени, взял мои руки в свои и улыбнулся. В его глазах играли золотистые лучики. Он снова напомнил мне Бо.
Он поцеловал мне руки, точно так же, как это «делал Бо, и сказал:
— Карлотта, ты не была счастливой, я изменю твою жизнь.
Я попыталась освободить руки.
— Что ты знаешь обо мне?! — воскликнула я.
— Знаю, и немало, — ответил он. — Я знаком с Бомонтом Гранвилем!
Я закрыла глаза. Все происходящее казалось мне чем-то нереальным. Если бы он взял меня силой, безжалостно и грубо, я посчитала бы это естественным исходом нашей встречи. Во всяком случае, я была готова к этому. Но он заговорил о Бо, и это меня расстроило.
— Он был другом моего отца, — объяснил он, — и бывал у нас в доме. Я чем-то нравился ему, и мы с ним иногда беседовали.
— Он говорил обо мне?
— Он рассказывал о всех своих женщинах. Да, у него их было много: женщины стали неотъемлемой частью его жизни, как только ему исполнилось четырнадцать лет. Он был очень откровенен со мной и как-то пообещал заняться моим воспитанием. Думаю, тебе не нужно объяснять, что он имел в виду?
— Я не хочу больше слышать об этом…
— Дорогая, позволь мне самому решать, что можно делать, а что нельзя. Я знаю, что ты не можешь забыть его, не так ли? Как давно он исчез? Три года назад, четыре? Как ты думаешь, что с ним случилось?
— Наверное, его убили? Хессенфилд задумался:
— У него было много врагов. У такого человека, как Бомонт Гранвиль, не может их не быть. Многие считают, что он уехал за пределы страны в поисках другой игры. Для него это было привычным делом — исчезнуть на время за границей: так он убегал от кредиторов и от всяких разборов по делам, в которых был замешан.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Затем, чтобы ты выкинула его из головы. Ты воздвигла ему памятник, а он того не заслуживает.
— Похвально, что ты не забываешь своих друзей.
— Да, он был моим другом, но ты для меня значишь гораздо больше. Я рассмеялась.
— Мы знакомы с тобой всего один день, и я не успела проникнуться к тебе любовью.
— Думаю, ты лукавишь. — Он взял меня за руку. — Карлотта, я чувствую, как колотится твое сердце. Нам будет хорошо, вот увидишь, только прошу — перестать сравнивать меня с Бомонтом Гранвилем.
— Я и не сравниваю .
— Ты не должна мне лгать, Карлотта! Правда всегда интересней лжи.
— Отпусти меня! — взмолилась я. — Обещаю, что никому не проговорюсь ни о чем. Дай мне лошадь, позволь уехать, я уж найду дорогу к Эйот Аббас. Скажу, что сбилась с пути, придумаю какую-нибудь историю. Клянусь тебе, что ни ты, ни твои друзья не пострадают из-за меня.
— Слишком поздно, Карлотта! — произнес он. — Ты в ловушке, и тебе никуда от меня не деться. Обещаю, что ты будешь довольна.
— После чего со мной будет покончено?
— Все зависит от тебя. Ты будешь развлекать меня, и каждую ночь я буду ждать от тебя нового подарка. Слышала ли ты о Шехерезаде? Каждую ночь она рассказывала султану сказки, и он позволял ей прожить еще один день, а потом еще один… Ты — Шехерезада, а я — твой султан.
Я закрыла лицо руками, чтобы Хессенфилд не видел моей растерянности. Разговор о Бо вызвал во мне воспоминания о спальне в Эндерби-холл. Эта комната была похожа на ту, да и Джон Филд все больше напоминал мне Бо. Мне стало не по себе. Я чувствовала, что меня влечет к нему, и, если он дотронется до меня, я не смогу отказать ему.
— Выкинь ты из головы своего Бомонта, — сказал он. — Он бы погубил тебя. Твои предки были правы, помешав браку. Верность какой-то одной женщине Бомонт хранил не дольше недели. Он был ужасно циничным по отношению к женщинам. Он рассказывал о них мне и, без сомнения, другим. И о тебе, Карлотта, он тоже рассказывал.
