Пламенные эвкалипты - Хэран Элизабет (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
— Мне так не хватает тебя, папа! — вздохнула Эбби. Ее голос дрожал от боли и волнения, а сердце разрывалось от горя. Она перегнулась через перила, дав волю слезам, которые градом падали вниз, стекая по ее щекам.
Тут ее взгляд привлекла суета внизу. За углом балкона ей был виден огород — она заметила, как из задней двери выбросили какой-то большой шматок. И тот, перелетев через весь огород, шмякнулся в дальнем его конце. Эбби показалось, что это кусок того самого окорока, который она нарезала к обеду, хотя точно определить было трудно. В мгновение ока на него набросился Макс. Он обхватил его лапами и начал пожирать. Когда подоспели другие собаки, Макс схватил его зубами и бросился прочь. Эбби перегнулась через перила еще больше и увидела Сабу: тот стоял у задней двери и хитро ухмылялся. Она поняла — это он выбросил окорок, потому что, похоже, затаил на нее злобу Ей не верилось, что он был способен на такое.
Тут на балкон из своей спальни вышла Сибил и ахнула, увидев, как Эбби свесилась через перила. Она бросилась к ней и схватила за руку.
— Что ты делаешь? — резко спросила она.
Эбби в испуге обратила на Сибил влажные от слез глаза.
— Брось эти свои глупости! — рыкнула Сибил, слегка одернув ее.
— Что? — удивилась Эбби, не сразу сообразив, что Сибил, пожалуй, подумала, будто она собралась броситься с балкона. Она хотела объяснить, почему оказалась здесь, но поняла, что не сможет рассказать, как повар скормил собакам совсем свежий окорок. Ей не хотелось подливать масла в огонь.
— Ничего такого… я не делаю, — сказала Эбби, став спиной к перилам, чтобы Сибил не увидела, как Макс поедает окорок. Она, конечно, была не настолько храбрая, чтобы прыгнуть с такой высоты, но куда более странным было то, что Сибил это обеспокоило, даже не верилось.
— Ты что, собралась… — Сибил, сбитая с толку, осеклась.
— Что? Бросаться с балкона? Конечно нет, но почему это вас так взволновало? — спросила Эбби. — Думаю, вы были бы только рады избавиться от меня хоть так, хоть этак.
— Так я и знала, тебе лишь бы обратить на себя внимание, — съязвила Сибил. И направилась к себе в спальню, оставив Эбби одну.
Эбби вздохнула и утерла слезы. Если б не доброта Джека и не боязнь снова провести ночь в чистом поле, она бежала бы из Бангари куда глаза глядят.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Уинстон дожидался сына Эбенезера Мэйсона с тех пор, как послал ему извещение еще в день смерти его отца, и, когда у Холла остановился его экипаж, он поспешил открыть парадную дверь. Хит взбежал по лестнице через две ступеньки; судя по выражению лица, он был крайне раздражен. Уинстон гадал — может, о смерти отца он узнал от кого-то другого, хотя и понимал, что такое невозможно.
— Доброе утро, сэр! — произнес Уинстон в порядке приветствия, но Хит, не удостоив его ответом, прошел прямо в дом. Он даже не заметил, что вид у дворецкого был непривычно удрученный.
В передней Хит наконец обратился к дворецкому:
— Неужели, Уинстон, дело такое важное! Отец, что ли, болен?
У дворецкого внутри все оборвалось. Хит, очевидно, не знал, что случилось, и теперь перед ним стояла трудная задача все ему рассказать.
— Почему вы не прибыли сразу же, сэр? Два дня тому назад я отправил вам извещение с просьбой приехать до обеда, потому как дело и впрямь весьма важное. Новости у нас слишком печальные — в двух словах не описать.
Вид у Хита был негодующий.
— Да будет вам известно, я принимал у себя одну восхитительную особу. Но час назад, увы, ей пришлось возвращаться в город, иначе меня бы здесь не было. — При этом, однако, он не счел нужным добавить, что за городом эта особа навещала свою родню, а дома ее ждал муж. — Так что там старик, подхватил простуду? Надеюсь, это не смертельно?
Он сбросил с себя куртку. Хотя пора стояла жаркая, Хит гордился тем, что во всякое время облачался в стиле сквайра, отдавая предпочтение английским костюмам тонкого сукна. Ему шли респектабельные одежды, благо он был высок ростом и обладал привлекательной наружностью. У него были светло-каштановые волосы, глаза с поволокой, высокие скулы и волевой подбородок. А нос, в отличие от отцовского, тонкий и прямой. На поверку у него не было ничего общего с Эбенезером. Но, невзирая на разногласия между ними, Эбенезер, как практичный делец, иногда привлекал нерадивого сына к участию в сделках по продаже скота, пасшегося на обширных угодьях Мартиндейла, что приносило Хиту неплохой доход в виде комиссионных.
Уинстону претило такое отношение Хита, но вида он не показал.
— Нет, он не простудился, мастер Хит, — почтительно выговорил дворецкий, принимая у Хита куртку.
— Я так и думал, — бросил Хит, выхватывая куртку обратно. — Какого же черта ему приспичило посылать за мной в такое время?
Отец никогда не выказывал хоть маломальской привязанности ни к нему, ни к его матери. И Хит, не чувствуя никаких угрызений совести, питал к отцу полное безразличие. Он даже сомневался, любил ли его отец хоть когда-нибудь.
Уинстон держался прямо, хотя и потупил взор.
— Хозяин скончался, сэр. Прошу принять мои соболезнования.
Хит остолбенел.
— Что?
— Одна из служанок нашла его мертвым в постели утром два дня тому. Мы полагаем, он скончался ночью. Я известил вас письмом с просьбой приехать незамедлительно.
Хит побледнел, вспомнив, как наплевал на записку, потому как весело проводил время с Флоранс Беркшир.
— Я… понятия не имел, что дело настолько серьезно, — проговорил он, направляясь в курительную. Он ждал чего угодно, только не этого — ему захотелось напиться. Конечно, с последней женитьбы Эбенезера он не поддерживал с отцом отношений, но у него просто в голове не укладывалось, как можно умереть в пятьдесят три года. Достав из буфета бутылку виски, он плеснул себе побольше и опрокинул все разом.
Обшитая дубом курительная была любимой комнатой отца. Там по-прежнему ощущался запах сигарного дыма, и даже не верилось, что отца больше нет. Хит оглядел комнату, украшенную охотничьими трофеями и памятными вещицами, которые Эбенезер привез из странствий по самым глухим уголкам Африки и джунглям Цейлона, и попытался вспомнить, когда виделся с отцом последний раз. Но не смог. Тут ему пришло на ум, что все эти церемониальные самурайские доспехи, персидские сабли и копья из Папуа, выставленные на обозрение в курительной, — все это теперь принадлежит ему. Так какая разница, помнит ли он, когда разговаривал с отцом последний раз, или нет.
— Где тело? — спросил он стоявшего у входа дворецкого.
— Вчера пополудни его забрал Сэмюэл Макдугал из похоронной конторы Макдугала, сэр.
Мысли путались у Хита в голове.
— Вы вызывали врача, когда нашли отца?
— Да, сэр, доктор Вернон Мид приезжал.
— Какова же причина смерти? — спросил Хит. Он все еще не верил, что отец умер.
— Доктор полагает — сердечный паралич, мастер Хит.
Уинстон едва сдержался, вспомнив, как удручен был Вернон Мид тем, что выдал Эбенезеру лишнего укрепляющего и опиатов. В самом деле, он попросил Уинстона найти то и другое и потом забрал все с собой. У Эбенезера было неладно с кровообращением, да и сердце пошаливало. От укрепляющего у него подскочило давление; снадобье хоть и придало ему мужской силы, но при том вызвало приступ головокружения и учащенное сердцебиение, что было очень опасно. Здоровому человеку все было бы как с гуся вода, но у Эбенезера было больное сердце: в детстве он переболел скарлатиной. Впрочем, до какой степени все было серьезно, Вернон Мид точно не знал, притом что из года в год Эбенезер убеждал его плюнуть на опасности.
Последние же слова врача ввергли Уинстона в дрожь.
«Смею искренне надеяться, что Хит не потребует вскрытия, — сказал он на прощанье. — Иначе всплывет вся эта грязная история и меня лишат практики».
— Возможно, понадобится вскрытие, — сказал Хит, словно угадав мысли Уинстона.
— Думаете, это необходимо, сэр?
