Тень твоего поцелуя - Фэйзер Джейн (книги без сокращений TXT) 📗
Правда, мать и сестра любили своих мужей пылко и преданно, и других мужчин для них не существовало. Пиппа не могла представить, чтобы они ради любви согласились забыть об осмотрительности и благоразумии, как многие ее приятельницы, вздыхавшие, рыдавшие, падавшие в обморок и терявшие головы от очередного увлечения. Сама она не имела ни малейшей склонности следовать их примеру каждый раз при появлении Лайонела Аштона.
Нет, она, конечно, не влюблена в него. Просто ошеломлена, заинтригована, смущена. Что, если она встречала его в другой жизни?
Мысль показалась настолько вздорной и к тому же еретической, что Пиппа невольно хмыкнула.
– Вас что-то забавляет? – Лайонел, тоже улыбаясь, шагнул к ней. – Что же так рассмешило вас в самой скучной, самой неинтересной игре на свете?
– Собственные мысли, – обронила Пиппа.
– Не хотите поделиться?
– Не хочу.
– В таком случае придется гадать. Предупреждаю, у меня невероятно живое воображение.
Лайонел прислонился к дереву, сунув руки в карманы короткого серого плаща.
Пиппа невольно засмеялась.
– Придется, сэр, держать свое воображение в узде. Сомневаюсь, что вы настолько догадливы.
Сейчас им было так легко вместе… все равно что перешучиваться с Робином… Если не считать того, что он нисколько не похож на Робина.
Пиппа поспешно сменила тему и немного резко парировала:
– Я не считаю, что игра в шары самая скучная и неинтересная на свете. Наоборот, состязание горячит кровь. Но я заметила, сэр, что вы выше наших жалких развлечений, поскольку наши мысли обычно заняты более важными материями.
– Возможно, – сговорчиво кивнул он. – Меня никогда не забавляли банальности.
Пиппа даже задохнулась от возмущения.
– Собираетесь помериться остроумием, сэр? Предупреждаю, мой язык отточен не хуже вашего.
– Когда-нибудь вы непременно это докажете, – прошептал он. Серые глаза, казалось, смеялись над ней, но обещание было столь же осязаемым, как сплетение рук и ног на пуховой перине. Холодные серые пряди непонятного страха тут же обвили ее, .изгоняя тепло, и в животе у Пиппы что-то дрогнуло.
Кто же он на самом деле?
Лайонел, похоже, прочел вопрос в зеленых лесных глубинах ее глаз и постарался развеять минутные чары.
– Как вы себя чувствуете? Сегодня вы меньше напоминаете промокшего котенка.
– Котенка? – ахнула Пиппа, возмущенная столь нелестным сравнением. – Я никогда не выглядела подобным образом. С вашей стороны крайне невежливо напоминать о моем унижении… о том, что вы видели.
– Вы правы, и я прошу прощения. Хотя вы действительно выглядели довольно жалко…
Пиппа хотела что-то сказать, но Лайонел протестующе поднял руки.
– При подобных обстоятельствах этого следовало ожидать.
– Может, и так, но галантные джентльмены молчат о таких вещах.
– Просто неудачный оборот фразы.
Лайонел широко улыбнулся, и Пиппа не смогла не ответить улыбкой.
– Так-то лучше.
Он легко провел кончиками пальцев по ее щеке.
– Я так и не дождался ответа на свой вопрос. Как вы себя чувствуете?
Ее щека, казалось, загорелась под его легким прикосновением. И все же в этом не было ничего необычного… так, простой жест.
Пиппа спокойно ответила:
– У меня бывают хорошие и плохие дни. Сегодня, слава Богу, хороший.
– Тошнота должна пройти ближе к двенадцатой неделе, – сообщил Лайонел. Пиппа решила, что с нее хватит его уловок и увиливаний. Слишком уж покровительственно он держится! Настало время дать ему достойную отповедь.
– У вас нет ни жены, ни ребенка, и все же вы знаете подобные вещи? Может, мне просто не известно, что под этим плащом кроется врач?
Ее настойчивый взгляд бросал вызов, требовал пояснений, которые Аштон отказался дать вчера в роще.
На этот раз он не попытался изобразить ледяное безразличие.
– Нет, но я был последним ребенком и единственным сыном у матери, – жизнерадостно объявил он. – Почему-то женщины в моей семье не стеснялись обсуждать при мне подобные вещи.
– О, теперь понятно. И сколько у вас сестер?
– Было пять.
Она расслышала минутное колебание, едва заметное ударение на прошедшем времени и поняла, что не стоит больше допытываться. Воздух вокруг них неожиданно накалился, и у нее возникло такое чувство, что еще шаг – и она утонет в зыбучем песке. Может, он потерял всех своих сестер? Иногда такое бывает: болезнь стирает с лица земли целое семейство. Но она не станет лезть не в свои дела.
– Я знаю достаточно, чтобы посоветовать вам не поднимать тяжести, – предложил он, показывая на лежащий у ее ног шар.
– О, но он легкий, – запротестовала Пиппа. Лайонел пожал плечами:
– Как хотите. Я просто передаю то, что слышал.
Он неожиданно огляделся с таким видом, будто кого-то искал.
– Здесь нет никого из ваших родственниц?
– Моя сестра во Франции. Мать со своей семьей живет в Дербишире, – пояснила Пиппа, стараясь скрыть боль одиночества. – Леди Елизавету мне не позволено видеть. Даже переписка между нами запрещена.
Лайонел пристально глянул на нее, острым слухом различив фальшивую ноту. Очевидно, Робин из Бокера выполняет роль посланника не только для французов, но и для сестры. Лайонел питал огромное уважение к лорду Робину и был бы счастлив объединить с ним силы в совместном деле, но пока не мог открыться. Даже Ноай не знал имени шпиона, снабжавшего его информацией о самых сокровенных тайнах совета Филиппа. Лайонелу, однако, были известны имена всех ближайших сторонников Елизаветы, как и суть миссии Робина.
Разумеется, учитывая близость Пиппы с братом, она должна знать что-то такое, чего не знает он, но всякие расспросы, даже самые осторожные, крайне опасны. Пиппа слишком умна и слишком долго прожила в атмосфере опасности, чтобы случайно выдать что-то, особенно тому, кого считала заклятым врагом. Когда только что родившееся между ними доверие окрепнет, может, он и сумеет что-то выведать. Ну а пока нужно действовать медленно и осторожно. Лайонел всегда предпочитал черепаху зайцу.
Взор Пиппы снова обратился на лужайку.
– По-моему, сейчас моя очередь, – пробормотала она, поднимая шар и взвешивая его на руке. – Видите, мистер Аштон, совсем не тяжело.
Он снова пожал плечами.
– Повторяю, я всего лишь передаю то, что слышал от других.
Пиппа расслышала в его голосе едва заметные укоризненные нотки и по какой-то причине устыдилась.
– Возможно, вы и правы. Но я закончу эту партию, иначе моя команда проиграет.
Она с извиняющейся улыбкой отошла, хотя втайне удивлялась себе. Почему она решила последовать его совету? Этот человек ничего не значит для нее, не имеет права диктовать или указывать ей.
Занимая свое место, Пиппа постаралась сосредоточиться. Если она сможет столкнуть вместе эти два шара и загнать. один в ямку слева, значит, выиграет и сможет спокойно удалиться.
Она нахмурилась, пытаясь отрешиться от непрестанной трескотни окружающих дам. До чего же противно, что никто ничего не принимает всерьез! Если бы они могли успокоиться хотя бы на секунду.
И тут произошло чудо: голоса смолкли, как иногда бывает, когда большая компания на один миг затаит дыхание. Пиппа послала вперед шар, услышала характерный стук, когда снаряд достиг цели, и с широкой улыбкой воззрилась на правый шар, ударившийся в еще одну намеченную мишень.
Дружный хор одобрений приветствовал ее. Кто-то даже зааплодировал. Пиппа с торжествующей улыбкой обернулась к осокорю. Лайонел Аштон исчез. Даже не остался посмотреть игру.
Она не смогла скрыть от себя, как разочарована. Ей так хотелось, чтобы он стал свидетелем ее победы!
Пиппа покачала головой, пытаясь ее прояснить, и, как от нее ожидалось, направилась к зрителям, дабы выслушать поздравления мужа.
Стюарт приветствовал ее поцелуем в щеку и учтиво прикрепил розу к вырезу платья.
– Прекрасно сыграно, дорогая. Я и сам не смог бы лучше.
– Ничего не скажешь, высокая похвала от такого мастера, – пробормотала Пиппа, сознавая, что ведет себя грубо. Но публичные знаки внимания мужа были невыносимы, тем более что теперь они совершенно не бывали вдвоем. Она была убеждена, что он делает это напоказ, чтобы избежать сплетен, в то время как проводит ночи в постели другой женщины.
