Свеча в окне - Додд Кристина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Он запнулся, встревоженный ее молчанием, и Сора внезапно почувствовала себя неловко. Бронни, поняла она, — это щенок. Добродушный, глупый щенок, который никогда и не думал кого-то обидеть, и уж конечно, не господина и госпожу. Теперь, она знала это, он стоял в тревоге перед ней и ждал, ударит она его или похвалит, и она не смогла не откликнуться на его молчаливую мольбу.
— Все прекрасно, Бронни. Спасибо тебе.
Его новые башмаки чуть пристукнули, и он с готовностью спросил:
— Если вам что-то еще будет нужно, миледи, вы позовете меня?
— Никого другого, только тебя, — пообещала она. — Аивсамом деле, ты ведь можешь помочь мне прямо сейчас. Нужно снять с лорда его одежду.
— Снять одежду? — охнул Бронни. — Но ведь он пока не вырос из нее.
От досады Сора прикрыла глаза.
— Нет. Но он промок и может простудиться. А еще я хочу осмотреть его, нет ли у него на теле еще каких-нибудь ран, которые могут его беспокоить.
— Осмотреть его? Вы хотите сказать, ощупать его? Я просто смущен. Мне сказали, что вы лорду не жена.
— Тебе сказали правильно. От недоверия голос Бронни стал чуть громче.
— Вы не жена и все же хотите прикоснуться к нему? Может быть, вы одна из тех дурных женщин, о которых говорил нам священник?
Тень улыбки промелькнула на лице Соры.
— Но именно поэтому я и хочу, чтобы ты мне помог. Ведь ты можешь посмотреть на него и сказать, нет ли еще повреждений.
— О-о. — Бронни обдумал ее слова. — Вы хотите, чтобы я посмотрел, не ранен ли он?
— Именно.
— А что, если ранен и вам придется к нему прикоснуться?
Ей стало весело, она чуть не улыбнулась.
— Я сделаю это только из благородных побуждений, — поклялась Сора.
— Лорду Уильяму это может не понравиться.
— Ему еще меньше понравится умереть от какой-нибудь необработанной раны. Ладно, давай за работу.
Сора закатала рукава, готовя себя к нелегкому труду, но Бронни остановил ее:
— Нет. Я это сделаю.
— Я могу помочь.
— Я сделаю это, — настаивал он. — Вам не следует прикасаться к нему больше, чем необходимо. Ведь вы же благородная дама и все такое.
Сора кивнула. Ее озадачил этот странный кодекс чести, позволявший убивать и захватывать в плен, но не разрешавший леди притрагиваться к лорду, если они не побывали под венцом. Это только Бронни так считает, или все эти саксы придерживаются столь странных убеждений?
— Он огромен, правда? — проворчал Бронни. — И, насколько я вижу, невредим. Только несколько мелких ссадин. Вы хотите, чтобы я снова одел его?
— Если хочешь. Если не желаешь оставлять его здесь обнаженным со мной.
— Нет, нет, все в порядке. Все в порядке. — Бронни встал. Дышал он тяжело. — Вы благородная дама и не притронетесь к нему, пока меня нет.
Сора отвернулась, не в силах сдержать улыбки.
— Я сделаю все, чтобы сдержать себя.
— А я пойду и принесу еду. И…
Сора слышала, как он поежился.
— Я принес вам гребень.
— Гребень? — Она подняла руку и притронулась к волосам. Вуали на ней давно уже не было, косы рас плелись. Она подумал, что очень смахивает на ведьму.
— Да, я, думал, ну, может, вы захотите расчесаться. Он на столе. С лентой, которую дала мне дочь. Если она вам понравится. Она голубого, красивого цвета.
— Уверена, что понравится. Спасибо тебе, Бронни. Огромное тебе спасибо. — Она повернулась и одарила его своей милостивой господской улыбкой, опять услышала, только на секунду, краткий перепляс, а потом шаги двинулись к двери.
— Я принесу вам еды, — пообещал Бронни.
— Я знаю, что принесешь. Спасибо.
— И немного доброго вина. И все, что вы пожелаете.
— Спасибо.
Дверь щелкнула, закрылась за ним, и Сора усмехнулась.
— Что же, кое-кого я пока могу убедить в своей власти, — сказала она лежавшему без сознания Уильяму. — Хотя это и не ты.
Но даже ее власть над Бронни не могла убедить того сказать ей, кто же хозяин замка. Бронни принес ужин, как обещал, и вино, и хлеб на утро. Он не забыл о ее страданиях, когда она босая шла по грязному двору, и принес еще одно ведро воды, чтобы она смогла вымыться, и грубое полотенце. Но когда она принялась расспрашивать его, он заметался по каморке, то выравнивая стол, то прилаживая подсвечник к стене. Когда она настоятельно попросила, чтобы он унес свечу, это расстроило его. Наконец он забрал свечу, попятился к двери и оставил ее в полной тишине.
И это действительно была тишина. Данный замок не был главной крепостью своего хозяина. Никакого шума от большой компании рыцарей и слуг здесь совсем не доносилось. Только на нее одну был оставлен Уильям.
Сора съела ужин, отвратительный на вкус, как Бронни и обещал. Она постучала по двери. Потом изучила каморку — узкую и пустую келью с двумя узкими окошками-щелями, которые выходили на улицу. Два табурета, шаткий стол, один тюфяк и ничего, что можно было бы приспособить под оружие. Она проверила у Уильяма повязку, накрыла его еще одним одеялом и принялась ходить взад и вперед. Наконец она села на крошечный табурет у крошечного стола и взяла принесенный Бронни гребень. Трясущимися пальцами она расплела косу и принялась расчесывать волосы. Волосы спускались ей до бедер. Спутанная, тончайшая паутина — тихое отвлечение. Это занятие отвлекало ее от тишины, от тревоги, от одиночества. Расчесывание волос отвлекало ее и от мыслей об Уильяме, все еще неподвижно лежащем на тюфяке. Она разглаживала свои волосы, и ритмичные движения успокаивали ее.
Наконец она успокоилась, опустила ноющие руки и сложила их на коленях. Скоро она уляжется на тюфяк к Уильяму и заснет, но пока ей хотелось посидеть и помолиться, помолиться с такой страстью, какой она в себе и не подозревала.
Вздох со стороны постели привлек ее внимание. Вздох, стон и движение — Уильям повернулся на бок. Сора слетела с табурета и метнулась к тюфяку, взволнованно ощупала его пальцами и только после этого успокоилась.
Он спал. Спал! Веки его дрогнули, когда она их коснулась. Он застонал, когда она положила руку ему на голову, и захрапел здорово и ритмично, как храпят усталые люди.
Спит! О Пресвятая Мария! Сердце ее переполнила благодарность, и она приложила все силы, чтобы выразить Богу и самой себе, как она рада этому чуду жизни. Она не думала о себе, она не думала, насколько само присутствие Уильяма переполняет ее и добавляет ей сил Она думала только о нем. Он спал, и это означало, что он проснется, это означало надежду! В первый раз за этот день Сора ощутила надежду, и она заплакала. Горькое рыдание, обильные слезы очистили ей душу, и она смогла поднять голову и снова улыбнулась.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сора солгала Бронни.
Она не думала об этом раньше, но была как раз из тех женщин, в отношении которых предостерегают священники. Лукавая и лишенная морали, истинная дочь Евы.
Когда опустилась ночь, а следом за ней холод, — тюфяк, одеяла и Уильям начали казаться все более и более привлекательными. Это было бы, убеждала она себя единственно разумным шагом. Лето не проникало через эти камни, никакой огонь не притуплял их холодное безразличие. Она будет страдать, если останется вот так сидеть всю ночь напролет, завернувшись лишь в одно легкое одеяльце. Совсем не будет грехом, если она поспит с ним. Не как жена или продажная девка, а просто поделится с ним телесным теплом. Разве это не разумно?
Конечно, разумно.
Прежде чем она смогла бы передумать, Сора потянула шнуровку платья и выругала свои неловкие пальцы. Ей следовало бы позволить Бронни оставить на ночь свечу и зажечь ее. Теперь она могла бы согреть в ее ровном пламени руки. Если бы она не знала, что это от холода, то подумала бы, что неловкость ее вызвана нервным напряжением.
Но не было никакого нервного напряжения. Да и откуда ему было взяться? Леди Сора была известна своей беспримерной невозмутимостью, спокойным самообладанием перед лицом опасности, своим здравомыслием. Никто из пребывающих в здравом рассудке никогда и не подумал бы, что она может трястись и сжимать зубы, чтобы они не стучали, иначе как от того, что замерзла. У нее не было нервного напряжения.
