Где ты, мой незнакомец? (Приди, полюби незнакомца) (др. перевод) - Вудивисс Кэтлин (читать книги онлайн .txt) 📗
— Шериф — мой хороший знакомый. Думаю, ему будет интересно послушать вас. Если это и в самом деле был поджог, значит, надо отыскать преступника и заставить его понести наказание.
— Да уж, кто бы он ни был, этот мерзавец, думаю, он изрядно потрудился, пока довел до конца свой черный умысел. Я уж постараюсь отыскать для шерифа достаточно доказательств, чтобы он сам убедился.
Взгляд Эштона рассеянно пробежался по унылому скопищу фигур, топтавшихся во дворе, и он впервые обратил внимание на то, что там были и женщины.
— Я вижу, тут у вас не только мужчины.
— Безумие — это привилегия не одних только мужчин, — коротко отозвался Питер. — Оно набрасывается, как дикий зверь, на кого пожелает … даже на детей.
Эштон помнил, что пообещал доктору Пейджу навести справки насчет Лирин, но слова не шли у него с языка, словно даже допуская саму мысль о том, что она могла быть в подобном аду, он совершал предательство по отношению к любимой женщине.
— А их женщин никто не пропал?
— По правде говоря, сэр, была тут одна такая. Мне почему-то сдается, что она решила сбежать из больницы. Хотя, конечно, ручаться не могу. Да и кто может, когда речь идет о таких, как она? Бедняга могла перепугаться до смерти, когда начался пожар, и бросилась бежать, куда глаза глядят, — он замолк и задумчиво пожевал губами, о чем-то задумавшись, — Странная она была, женщина эта… Порой бывало, что она казалась совсем здоровой, ну вот как мы с вами, сэр…а потом вдруг кидалась на всех, словно дикая кошка. Сдается мне, было что-то в ее прошлом, что страшно ее напугало, так вот когда она вспоминала, то и убить могла, подвернись ей кто под руку в эту минуту.
Будто ледяные мурашки побежали по спине у Эштона. Даже сейчас он ломал себе в голову, почему Лирин вдруг впала в такую истерику как раз перед его отъездом. Что с ней произошло? Снова и снова он успокаивал себя мыслью, что все на свете, в том числе и испуг Лирин, можно объяснить вполне разумными причинами. Но даже если и так, все равно он чувствовал, что боится задавать вопросы.
— Тот служитель, что пропал, как раз и приглядывал за ней, — словоохотливо продолжал между тем Питер. Эштон только вздохнул, подумав, что это, вероятно, судьба. — Похоже, она ему нравилась. Он, знаете ли, что ни день — все таскал ей разные разности, чтоб порадовать бедняжку: то ленточку, то гребешок, а то еще что. Да уж, поверьте мне, девчонка была прехорошенькая, чистая картинка, когда в своем уме, конечно.
— А она … она была молодая? — Затаив дыхание, Эштон ждал, что ответит ему старик. Он старался не думать о том, почему его так заботит все, что касается этой совсем незнакомой ему женщины. Конечно, это не может быть его Лирин. Нелепость какая!
— Пожалуй, что так, сэр. Но точно не скажу — это место ведь не из тех, где люди молодеют. Но точно вам скажу — волосы она не красила, а седины у нее не было и в помине. Волосы у нее были прекрасные, и цвет такой …
— Какой?
— Такой рыжеватый, знаете ли.
Эштон пристально уставился на словоохотливого старика, чувствуя, как от накатившего страха его понемногу начинает мутить. Страшным усилием воли он заставил себя заговорить о другом, чтобы служитель не заинтересовался его более, чем странным любопытством по отношению к совсем незнакомому человеку.
— А что вы намереваетесь теперь делать?
— Ей Богу, даже и не знаю, сэр. Говорят, в Мемфисе есть такая же лечебница. Лучше всего было бы перевезти их туда, но вот как это сделать — ума не приложу. Один я не справлюсь.
— У меня есть одна идея, — немного подумав, заявил Эштон и, заметив, что старик-служитель удивленно уставился на него, продолжал: — Можно попробовать перевезти вас всех на моем пароходе. Один из них как раз стоит под парами.
Питер был потрясен его благородством. На глазах старика выступили слезы.
— Неужто, сэр, вы готовы пойти на это ради… — Он указал дрожащей рукой на кучку несчастных, сгрудившихся вокруг костра, — ради этих бедолаг?!
— Знаете, их несчастье… Конечно, я знал об этом, но даже представить себе не мог, что это на самом деле…до сегодняшнего дня. И мне хочется сделать для них что-нибудь более важное, чем прислать одну — две корзины с едой и одеялами.
На суровом, морщинистом лице Питера вдруг показалась улыбка.
— Если вы и впрямь не шутите, сэр, так я с радостью. Мы будем готовы в любой момент, только скажите, когда.
— Отлично. Тогда я займусь необходимыми приготовлениями к плаванию, а вам заранее дам знать. Это не займет много времени, день — два от силы. Пароход должен разгрузиться и принять на борт новый груз.
Питер обвел взглядом на хлипкие сооружения, которые они возвели за сегодняшний день.
— Мне удалось выпросить палатки на железной дороге, но они велели все вернуть еще до конца месяца. Вот я и ломал голову, что мне делать с этим беднягами потом. А теперь мне кажется, что Господь, наконец, услышал мои молитвы. Даже и не знаю, как вас благодарить, сэр.
Эштон обменялся с ним рукопожатием на прощание и направился к своему экипажу. Откинувшись на мягкую спинку сиденья, он глубоко вздохнул. Может быть, его замысел сработает, особенно если удастся отправить в Мемфис Питера Логана с его несчастными подопечными. Только тогда он сможет вздохнуть спокойно, в полной уверенности, что Лирин никогда не попадется тому на глаза.
К тому времени, как Эштон покончил в Натчезе со всеми своими делами и колеса его экипажа весело затарахтели по дороге, солнце уже клонилось к закату, окрашивая в яркие цвета клубившиеся у горизонта облака. С его приездом дом словно встрепенулся, пробудившись от сонной дремы благодаря переполоху, который по этому случаю устроила Луэлла Мэй. Марелда не упустила случая взглянуть на бегу в зеркало и слегка смочить любимой туалетной водой виски и волосы за ушами. Она намеревалась сделать все, чтобы завладеть вниманием Эштона и растянуть свое пребывание в его поместье, насколько позволяли правила приличия, чтобы вернуть то, что она давно уже считала своим по праву. Как только ненавистная соперница вцепится всеми своими коготками в Эштона, этот простофиля поверит всему на свете, даже тому, что эта прохиндейка — его законная жена, и значит, игра будет закончена. О приглашениях в Белль Шен можно будет забыть навсегда. Эштон снова превратится в примерного супруга. А уж если вспомнить, каким он был в последнее время, то можно не сомневаться — ни одной женщине не удастся оторвать его от жены.
Выйдя из спальни, Марелда отправилась по коридору, собираясь спуститься вниз. Но, услышав негромкие голоса, доносившиеся из прихожей, нерешительно замерла, а потом предпочла юркнуть в тень под балюстрадой. В прихожую вошел Эштон, за ним по пятам торопились Виллис и Луэлла Мэй, с трудом волоча за собой какие-то загадочные, тщательно перевязанные коробки. Марелда сгорала от любопытства, особенно когда ей на глаза попалась коробка с маркой модного магазина. Она готова была дать голову на отсечение, что все это не было куплено в обычном магазине готового платья, а прибыло прямым сообщением от самой дорогой и известной портнихи в Натчезе. Похоже, Эштон твердо решил разодеть свою так называемую супругу в пух и прах.
— Миз Лирин почивает, масса Эштон, — важно сообщила Луэлла Мэй. — Так и не просыпалась, бедняжка, с той самой минутки, как вы уехали. Доктор Пейдж приходил, масса, и велел вам передать, что она, дескать, вымотана до предела и лучше всего дать ей отдохнуть как следует.
— Ну, что ж, не буду ее беспокоить, — отозвался Эштон и сделал слугам знак, чтобы те оставили свою ношу возле серванта. — Сложите все здесь. Потом Уиллабелл отнесет все это наверх.
Луэлла Мэй положила свою коробку и, как настоящая женщина, не смогла сдержать любопытства. Она осторожно погладила шелковые ленты, которыми та была перевязана и подняла глаза на хозяина.
— Вы, стало быть, купили миз Лирин что-то красивое, масса?
— Ерунда, ничего особенно. Так, несколько пустячков, чтобы ей было, во что одеться, пока мисс Гертруда не пришлет все остальное. Думаю, остальные платья пришлют в конце недели. — Он коснулся кончиком пальцев уголка коробки и скорчил унылую гримасу. — Дьявольщина, сколько всего! А мне-то казалось, что это и в самом деле несколько пустячков, пока я не выбрался на свежий воздух из проклятого магазина.
