Под голубой луной - Уильямсон Пенелопа (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
После этого заявления последовало еще более продолжительное молчание. Джессалин уже начала подумывать о том, не проглотил ли он язык.
– Вы долго еще собираетесь оставаться в Корнуолле, лейтенант?
– Через три недели я должен сесть на корабль и отправиться в Вест-Индию, в мой полк.
У ветра был соленый привкус, как у слез. Яркое, почти белое солнце освещало бесплодную пустошь, утыканную круглыми валунами и острыми обломками камней. День был теплый, но тем не менее по телу Джессалин пробежал озноб. Три недели… Они долго молчали.
– Вы знаете, где Кларетовый пруд? – наконец не выдержала Джессалин.
– Конечно. Хороший солдат всегда первым делом проводит рекогносцировку местности. Осторожность никогда не повредит – никогда не знаешь, где тебя подстерегает опасность.
И снова Джессалин показалось, что в его словах заложен двойной смысл. Уж не ее ли он имеет в виду, говоря об опасностях и осторожности. При этой мысли кровь прилила к ее щекам… как если бы Трелони прочитал то, что она написала в дневнике в зеленом кожаном переплете.
Джессалин пришпорила лошадь, обернулась и крикнула:
– Спорим, что я быстрее вас доскачу до пруда! Трелони подъехал к ней. Глаза его матово мерцали, словно два оникса, а во взгляде чувствовалась странная напряженность. Поравнявшись с ней, он сказал:
– В таком случае нам надо заключить пари и сделать ставки.
– Но у меня осталось всего несколько шиллингов! Все остальное мы с бабушкой проиграли в фараон у Титвеллов. – Их лошади шли так близко, что ее колено терлось о его ногу. Лейтенант наклонился к ней, и внутри у Джессалин все затрепетало в предвкушении того, что произойдет дальше. Палец в перчатке прошелся по ее губам.
– Раз так, поставь то, чего у тебя в избытке. – Его палец снова прошелся по ее нижней губе. Кожа перчатки казалась мягкой, как масло. – Например, поцелуй.
Джессалин показалось, что ее сердце бьется уже где-то в горле, постепенно приближаясь к верхней губе.
– А если выиграю я? Что тогда?
– А чего бы тебе хотелось?
То, чего ей хотелось, она не смогла бы произнести даже мысленно. Что уж говорить о том, чтобы облечь это в слова! Его палец оторвался от ее губ, оставив ощущение обнаженности.
– Никак не могу придумать, – пожаловалась Джессалин.
– Тогда позволь мне придумать за тебя. Если выиграю я, ты меня целуешь. Если выиграешь ты, то назовешь свое желание уже после победы.
– А если я потребую больше, чем вы сможете заплатить?
– К чему размышлять о несбыточном? – Трелони достал из-за голенища сапога кнут и с недоброй улыбкой добавил: – Я еще никогда не проигрывал женщине.
– Когда-нибудь все бывает в первый раз, лейтенант.
Джессалин очень хотелось победить. Она решила прийти первой во что бы то ни стало. Наклонившись вперед, она ослабила поводья, взглянула на Трелони и, крикнув «Вперед!», вонзила пятки в бока лошади.
Пруденс прекрасно знала дорогу и чувствовала себя среди кустарников и валунов уверенно. Это была настоящая скаковая кобыла, она наверняка побеждала бы, если бы не слабые вены, которые нередко лопались от напряженных тренировок. Дух скачек был у нее в крови, и она скакала, чтобы победить.
Трелони был настроен весьма решительно. Вдобавок его кобыла была значительно крупнее, что давало ей определенное преимущество.
Они неслись по неглубокому, густо заросшему кустарником оврагу. В ноги впивались колючки, но Джессалин не обращала на них внимания. Выбравшись из оврага, Пруденс рванулась вперед. До пруда оставалось всего около двухсот ярдов. Джессалин уже видела скрученные ветром вязы и заросли просвирника. Правда, предстояло еще перепрыгнуть через полуразвалившуюся каменную ограду, но Пруденс великолепно брала и гораздо более сложные препятствия. На ограде росли примулы, и их желтые лепестки трепетали на ветру, как бабочки. Она обязательно выиграет… И тут Джессалин поняла, что хочет совсем не этого.
Она хотела только одного – чтобы он ее поцеловал. Значит, скачку надо проиграть.
Устроить это было совсем несложно – жокеи так поступают сплошь и рядом. И Джессалин выполнила их простой трюк перед самой оградой, она натянула поводья, и Пруденс, которой не дали вытянуть шею, не сумела сделать чистый прыжок и тяжело приземлилась на все четыре ноги. Кобыла же Трелони легко перелетела через ограду, опередив Пруденс на целых три корпуса.
Лейтенант Трелони спешился и ждал ее под самым большим из вязов. Джессалин спрыгнула с лошади у самой воды.
Вдруг Трелони раздраженно хлестнул по голенищу. От неожиданности Джессалин подпрыгнула, а из камышей выпорхнула испуганная галка. Широкие листья вяза отбрасывали неровные тени налицо лейтенанта. Джессалин не решилась посмотреть ему в глаза.
Она сделала шаг к воде, но сильная рука намертво сжала ее локоть. Отбросив хлыст, Трелони резко развернул ее к себе и прижал спиной к стволу дерева и наклонился к самому ее лицу. Джессалин видела, как раздуваются его ноздри, чувствовала исходящий от него запах лошадиного пота, кожи и с трудом сдерживаемой ярости.
– Ах ты, маленькая мошенница! – сказал он.
Джессалин дернулась, но хватка лейтенанта была железной. Он прижимал ее к дереву всем своим весом. Его грудь прижималась к ее груди, живот к животу, бедра – к бедрам. Джессалин стало страшно. Она глубоко втянула в себя воздух.
– Какие гадости вы говорите! – попыталась она защититься. – Я понятия не имею, что вы имеете в виду.
– Прекрасно понимаешь. Ты специально поддалась мне, и мы оба знаем, почему. Ну что ж, мисс Летти… – Его губы почти касались ее губ. – Сейчас вы получите то, чего добивались. И вам это совсем не понравится.
Джессалин подумала: «Сейчас он меня поцелует».
– Ну почему же? Может быть… – Договорить она не успела, потому что его губы закрыли ей рот.
Он целовал ее намеренно грубо, сильно надавив языком, заставил ее губы раскрыться, и Джессалин, уже по-настоящему испугавшись, снова дернулась, издав жалкий, мяукающий звук. В ответ его рука лишь крепче обхватила ее затылок. Его рот терзал ее губы, и Джессалин вцепилась в воротник его куртки, потому что ноги не держали ее, словно из них высосали все кости. Она судорожно пыталась вдохнуть, ее ноздри широко раздувались. В ушах бешено пульсировала кровь.
Он резко прервал поцелуй, оторвав свои губы от ее. Но его рука по-прежнему сжимала ее затылок, больно стягивая волосы. Горячее дыхание обжигало лицо Джессалин. Губы распухли и болели. Она провела по ним языком и почувствовала вкус его губ.
– Вы… вы не слишком-то приятный человек.
– Я никогда на это и не претендовал. – Он выпустил наконец ее волосы и провел большим пальцем по ее распухшим губам. – Вы, мисс Летти, целуетесь так, будто никогда раньше не целовались.
– Неправда! Я уже целовалась.
Он рассмеялся, и Джессалин показалось, что она его ненавидит.
– То, что вы делали с Кларенсом Титвеллом на ярмарке, это не поцелуй.
Он был прав – то мимолетное соприкосновение губ нельзя было назвать поцелуем. Поцелуй – это когда у тебя слабеют колени, а все внутри дрожит от какого-то невероятного, почти непереносимого возбуждения. Поцелуй – это когда сердце падает куда-то вниз и замирает от страха и блаженства.
Трелони ослабил хватку. Джессалин высвободилась и на нетвердых ногах подошла к Пруденс, с трудом соображая, что делает. Губы болели, а внутри поселилось какое-то странное ощущение голода и пустоты.
Джессалин постаралась заговорить как можно небрежнее, и вроде бы ей это удалось.
– Если вы закончили преподавать мне урок, надо бы заняться лошадьми. Они очень вспотели.
Вдвоем они подошли к тенистому берегу, ведя лошадей под уздцы. Пруд когда-то назвали Кларетовым, потому что в питавшие его ручьи стекала ржаво-коричневая вода, которой промывали оловянную руду. Однако все рудники давно были заброшены, и теперь пруд стал серым и безжизненным, как тусклая оловянная тарелка. В небе клубились облака, но ветер был теплым. В воздухе пахло летом – пылью, сухой травой и долгими, наполненными солнцем днями.
