Навсегда с ним - Такер Шелли (читать книги без .txt) 📗
«Ты победил». Эти слова рвались наружу, пока она шла по темным каменным коридорам, и с каждым шагом боль во всем теле становилась все сильнее и сильнее. «Ты победил, победил, победил!» Но она не могла произнести этого вслух. Он требует невозможного. Она ничего не может доказать и вынуждена терпеть его презрение. Их противоборство будет продолжаться до той минуты, пока она не сбежит обратно в свое время.
Если она сбежит, если доживет до этого момента. Только ли из-за невыносимо тяжелой работы болит спина? Или из-за того, о чем она боится подумать? Грозно и неумолимо уходят драгоценные минуты, часы, дни. «Тик-так, тик-так» — как часовой механизм в бомбе. И она понятия не имеет, на какой срок поставлен завод.
У нее не было и двух свободных минут, чтобы выяснить, как лунное затмение повлияло на ее магическое путешествие во времени и как ей возвратиться обратно. И не похоже, что вскоре появится возможность подумать над этим.
Когда они наконец добрались до дверей ее комнаты, Селина готова была упасть на колени и молить о крошечной передышке. Хотя бы час сна! Всего лишь час… Иоланда открыла дверь и вошла, а Селина осталась стоять в дверях, тупо глядя на кровать.
— Спасибо, Габриэль, — услышала Селина голос Иоланды. — Я вижу, у тебя почти все готово.
Селина взглянула влево и увидела девочку-служанку, которая носила ведра к… К огромной деревянной лохани, наполненной такой горячей водой, что пар поднимался над ней!
Покрасневшие от холода ноздри Селины только сейчас уловили запах душистых трав и высушенных цветов, поднимавшийся вместе с паром: лаванда, тимьян, роза.
— Что… что это значит? — Девушка не решалась сделать шаг к ароматному, теплому и мокрому раю. Это мираж. Иллюзия. Гастон специально решил извести ее. — Для кого эта ванна? — спросила она дрожащим голосом. — Видимо, я должна тереть спины челяди этого замка?
— Нет, это ванна только для вас, миледи. По приказу сэра Гастона. — В руках Иоланды появился кусочек мыла. Девочка закончила носить ведра и теперь развешивала перед горящим очагом большой кусок льняного полотна.
Глаза Селины наполнились слезами. Это слишком прекрасно, чтобы оказаться правдой! Она продолжала стоять, охваченная сомнением.
— Почему он решил доставить мне радость после всех мучений, на которые сам же меня обрек?
— Для меня это тоже загадка, но не мое дело выспрашивать. — Иоланда нахмурилась, отчего ее лицо, и так суровое, стало выглядеть почти зловещим. — Наверное, он боится, как бы король не наказал его за дурное обращение с вами. — Она пожала плечами и протянула Селине мыло. — Поспешите, миледи, а то вода остынет.
Селина терялась в догадках. Только сегодня утром Гастон искушал ее горячей ванной, а теперь мечта стала явью. Он хочет вывести ее из душевного равновесия своими непредсказуемыми поступками? А может быть, жалеет, что был с ней жесток? Неужели он действительно благороден, как говорил Этьен?
Впрочем, какая разница! Она бросилась к лохани, как покупатели бросаются к стойкам с товарами во время распродаж в магазинах «Нейман-Маркус». На поверхности воды плавали лепестки роз, и казалось, будто находишься в саду. Она наклонилась, глубоко вдыхая ароматный пар и со сладким предвкушением глядя на греющееся у огня полотенце.
Откуда он во всех подробностях знал, чего желала ее душа? В другое время она бы занервничала — ведь этот человек без труда читает все ее мысли! Но сейчас усталость взяла свое, и Селина чувствовала, как в начавших отходить от холода мышцах появилась ноющая боль.
— О Иоланда! — Она встала на колени перед ванной, опершись головой о положенные на бортик руки. — Скажите, что это не сон. Что вы не выльете воду в самый последний момент.
— Хм-м… — фыркнула Иоланда, снимая с нее задубевший от мороза плащ. — Это не сон, миледи. Вы заслужили это своей работой.
Маленькая служанка тоже подошла помочь расстегнуть пряжку плаща и расшнуровать платье. Селина с удовольствием выбралась из запачканной одежды, бросила ее на стул и с размаху плюхнулась в лохань, начисто забыв о приличиях. Горячая вода обожгла кожу, но Селина с наслаждением целиком погрузилась в воду, на губах ее появилась довольная улыбка. Даже на своем любимом курорте в Палм-Спрингс, который ей обходился в десять тысяч долларов в неделю, она не ощущала такого блаженства.
Она закрыла глаза и предалась неге, пока не ощутила в руках кусок мыла. Не мешкая она начала скоблить кожу, сдирая прилипший слой перьев, глины и птичьего помета.
— Вам нравится мыло, миледи? — спросила Иоланда. — Его сварили из древесной золы и розмаринового масла. Я купила его на ярмарке в Михайлов день.
— Да, оно чудное! Спасибо, — улыбнулась Селина и понюхала маленький обмылок. Как добра Иоланда, что отдала ей свое собственное мыло!
Только теперь Селина обратила внимание, как изменилось настроение женщины. Враждебность и настороженность исчезли как по волшебству.
То же случилось и со второй служанкой, Габриэль, которая мыла Селине волосы.
— Вам тепло, миледи? — спросила девочка, выливая на спину Селины полведра воды, чтобы смыть пену. — Если хотите, я могу сходить на кухню и согреть еще.
— Не надо, все прекрасно. — Селина, как могла, вытерла глаза и посмотрела на обеих. — Что мне теперь делать? — озабоченно спросила она. Она не понимала, почему люди Гастона, которые до этого смотрели на нее, как участники светского раута на бездомную нищенку, непонятно как очутившуюся в их обществе, резко изменили отношение к ней.
— Ложиться спать, конечно, — спокойно посоветовала Иоланда. — Сэр Гастон велел дать вам помыться и за вашей работой поручил присматривать мне. Вплоть до его возвращения.
— Понятно. Ну и как же вы намерены меня использовать?
— Ну… — Женщина поджала губы. — Всем очень понравилась ваша стряпня, миледи, хотя я сама не пробовала. Я была очень недовольна, когда узнала, что повара оставили вас на кухне без пригляда. Вы спокойно могли всех нас отравить.
— Иоланда, почему все принимают меня за злодейку? — Лицо Селины искривилось от боли и обиды. — Я здесь вовсе не с коварными целями и не собираюсь кому-нибудь вредить.
— Ладно уж… — Похоже, служанка не могла так быстро переменить свое мнение. — Как бы там ни было, никто не послушался меня, и все подобрали до кусочка. Пироги с мясом, булочки и странный плоский хлебец с сыром и луком…
— Пицца, — догадалась Селина. — Если бы у меня еще были помидоры, я бы показала, какой у нее на самом деле должен быть вкус.
— И еще те маленькие сладкие пирожки, — вмешалась Габриэль. — Как вы их назвали?
— Печенье. Имбирное печенье.
— Печенье… — благоговейно повторила Габриэль. — Даже Иоланда попробовала несколько штук.
Селина с любопытством взглянула на Иоланду:
— Мне казалось, вы не прикасались к моей стряпне. Я же представляю опасность. Яд и все такое.
— Ну уж… Я подождала несколько часов. — Иоланда откашлялась. — Когда никто не умер… — Она снова откашлялась и неохотно улыбнулась. — Габриэль сказала, что они такие вкусные, и чуть ли не силой впихнула одно мне в рот.
— Но потом ты съела целую горсть — когда думала, что тебя никто не видит, — хитро прищурилась девочка.
Селина переводила взгляд с пожилой служанки на молоденькую, качая от удовольствия головой.
— Как я рада, что вам понравилось! — улыбнулась она. — Я знаю, этой зимой всем очень трудно, и хочу хоть чем-нибудь помочь вам. Поверьте мне, пожалуйста!
— Я верю вам! — с энтузиазмом заявила маленькая Габриэль. — Вы, наверное, ужасно устали вчера. Всю ночь готовили, и так вкусно! И это после того, как мы плохо с вами обращались. — Она в недоумении помотала головой. — Как только вам удалось приготовить столь вкусные блюда из таких скромных запасов?
— Главное не в том, что у вас есть, а в том, чтобы из этого сделать что-нибудь путное. Я училась у поваров лучших ресторанов Франции… — беззаботно начала Селина и вдруг замолчала, сообразив, что сейчас она себя выдаст. — Я… э-э… училась готовить в Арагонском монастыре. Среди странников из дальних краев были искусные кулинары, и я многое у них переняла.
