Лорд-дикарь - Коулин Патриция (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Он подошел к ней и односложно сказал:
— Идем.
— Правильно. Сейчас время нашей прогулки. Ветер немного успокоился. Возможно, сегодня мы пройдемся немного дальше, чем обычно. Я знаю, что вы очень любите гулять.
Леон направился к двери.
— Лорд Сейдж.
Он резко остановился, чувствуя, как в нем вскипает ярость, как всегда, когда она так обращалась к нему. Выждав, чтобы немного успокоиться, он через плечо посмотрел на нее и увидел, что девушка стоит, где и стояла, а рядом с ней — Фаррел с наглой ухмылкой на лице.
— Вы кое-что забыли, — сказала Ариэл. — Вспомните. Вы должны предложить мне вашу руку. — Она согнула руку в локте, демонстрируя, как это делается. — Когда вы входите или выходите из комнаты вместе с дамой, вы должны предложить ей руку.
Леон не знал, как поступить. Ему совершенно не хотелось делать этого. Не хотелось чувствовать ее тонкие пальчики на своем рукаве, не хотелось, чтобы подол юбки касался его ног, когда они будут идти рука об руку. Он опасался каким-нибудь неверным движением выдать себя.
Однако маркиз подошел к ней и согнул в локте руку, в точности копируя ее движение, на которое она потратила столько дней.
Мисс Холлидей вздохнула и взяла его под руку. Ее плечо коснулось его тела, и все в нем напряглось.
— Ну что же, неплохо, — сказала она. — Теперь мы можем идти.
Фаррел, как всегда, немедленно двинулся вслед. Леон спиной чувствовал его присутствие. Он резко остановился и посмотрел на здоровяка, вложив в свой взгляд всю силу презрения.
— Фаррел — нет, — сказал он.
— Послушай, ты… — начал Фаррел, но мисс Холлидей взглядом остановила его.
— Возможно, вам лучше остаться дома и закрепить расшатавшийся ставень в комнате милорда, — предложила она.
Фаррел натянул на голову вязаную шапку:
— Я сделаю это позже, а сейчас пойду на прогулку. Так гораздо безопаснее. — Он бросил на Леона многозначительный взгляд.
Мисс Холлидей колебалась.
— Фаррел — нет, — упрямо повторил Леон, гордо вздернув голову. Сейчас он ей закатит сцену. Он не позволит, чтобы этот болван бежал за ними как собака и портил им всю прогулку.
— Я ценю ваше беспокойство, — сказала Ариэл Фаррелу, но думаю, что в вашем присутствии нет необходимости. Мы с его милостью погуляем сегодня одни.
— Но…
— Никаких но, мистер Фаррел.
Леон через голову Ариэл послал Фаррелу ответную наглую усмешку и был осыпан бранью, которая закончилась смачным плевком. Леон не мог сдержать смеха. В конце концов, что с него взять — он дикарь и может позволить себе любую выходку.
Они направились к выходу. Ее рука касалась его руки, а он делал вид, что ему это совершенно безразлично.
Воздержание, воздержание, мысленно повторял он. Только оно виновато, что его так влечет к этой женщине. Любой мужчина на его месте чувствовал бы то же самое. Как можно не реагировать на женщину, от которой так приятно пахнет и чьи легкие прикосновения волнуют кровь.
Остановившись на выложенной кирпичом дорожке, Леон полной грудью вдохнул свежий, холодный воздух. Грудь заломило, и это отвлекло его от беспокойных мыслей и несбыточных желаний. К тому же лучше холод, чем заточение. Пока он не мог решить, что его так раздражает в доме: стены, на которые он то и дело натыкался, или зловоние горящих дров со смесью угля, которое затрудняло дыхание.
Для него оставалось загадкой, почему люди по своей доброй воле выбрали для себя страну с таким ужасным климатом. Это можно было отнести только на счет их невежества, лучшего определения и не подыщешь. Конечно, не все англичане невежды, но это не меняет дела. Видимо, ему не дано понять, почему человек, который считался его отцом, покинул рай и вернулся в эту Богом забытую страну.
Они обогнули дом и пошли вдоль каменной стены, окружающей школьный двор, — их ежедневный маршрут. Леон любил эти прогулки, а сейчас, когда он наедине с мисс Холлидей, без болвана Фаррела, — разве это не счастье?
Из своего окна он часто любовался раскинувшимися вдали полями и аккуратными садами, обнесенными живой изгородью, пожухлой в это время года. Возможно, весной и летом здесь все будет в цвету и тогда он хоть немного поймет, почему людям нравится этот край. Возможно. Но он все равно их не поймет до конца.
Хотя они никогда не уходили далеко от дома, Леон хорошо знал окрестности. Со своего наблюдательного пункта у окна он изучил каждый холмик, каждую рытвину на земле, дальнюю полоску леса и открытое пространство, по которому человек может бежать до последнего дыхания, до усталости в теле, разгоняя застоявшуюся кровь. Он хорошо знал, где стена выше и крепче и где мальчишки разобрали кирпичи, проделав в ней проходы, чтобы сократить свой путь до школы.
— Сегодня гораздо теплее, вы не находите? — спросила мисс Холлидей, шагая с ним рядом.
Он издал нечто похожее на мычание и поежился.
— Если хотите, мы можем пройти вдоль всей стены, — сказала Ариэл.
Если хотите. Тоже мне, сторож. А если он захочет перемахнуть через стену и убежать? Можно подумать, она сумеет остановить его. Как она могла поступить так опрометчиво, оставшись с ним наедине?
Сейчас мисс Холлидей была единственной, кто стоял между ним и свободой.
В минуты, подобные этой, он с горечью отмечал всю абсурдность своего положения. Это чувство приходило к нему, когда Фаррел, более самодовольный, чем обычно, с важным видом подходил к его двери и устраивал целое шоу, прежде чем запереть его на ночь. Неужели они действительно думают, что обладают властью над ним? И могут держать в заточении против воли? Неужели им не приходит в голову, что замки и засовы не защитят никого, если однажды ночью он захочет убить их в собственных постелях? Ему стало смешно.
Чтобы сбежать, вовсе не нужно никого убивать. Сотни раз он мог просто оттолкнуть мисс Холлидей, и только его и видели. Его не удержать в этом осточертевшем доме.
Но все оказалось гораздо сложнее. Какая-то частица его стремилась к побегу, но другая удерживала от этого шага. Надо было бежать еще тогда, на корабле, когда он, дрожащий от холода и снедаемый жаждой мести, сидел в вонючем трюме, но то время ушло безвозвратно. Однако жажда мести и зверь внутри него сохранились. Он знал, что его время еще настанет.
— В такие дни, как этот, — сказала Ариэл, отвлекая его от тяжелых мыслей, — мне кажется, вот-вот наступит весна. Я с нетерпением жду ее прихода. Весна — мое любимое время года. Кругом все цветет, солнышко греет, птицы поют — как мне все это нравится!
Леон молчал, мучительно сознавая, что она совсем рядом, что ее рука лежит на его руке, и слова, сказанные ею, пробуждают в нем бурю чувств.
Какое ему дело до того, что она любит весну с ее цветением?
— Надеюсь, она скоро придет, — продолжала Ариэл. — Появятся первые цветы — крокусы. Я их так люблю. Они мне представляются символом надежды.
Леон бросил на Ариэл быстрый взгляд. Если бы он захотел, то рассказал бы ей о цветении имбиря и красного жасмина, лепестки которого размером с человеческую ладонь мягки, как шелк, о ночах, напоенных ароматом цветов, от которого захватывает дух, о раскинувшихся вдоль моря кроваво-красных зарослях антуриума, полыхающих, как большой искрящийся костер. Он мог бы рассказать ей о сияющей красоте своей родины, где лето круглый год.
Вместо этого он поддал ногой кусок твердой земли. Будь проклята эта страна с ее пасмурными днями и голыми деревьями! Будь проклят он сам, позволяющий этой женщине искушать себя. Женщине, которая думает, что жалкие ростки первой травы и крокусы могут смягчить его тоску по родине.
Отброшенный им ком, ударившись о мерзлую землю, отлетел прямо к ногам мисс Холлидей. Она споткнулась и, вскрикнув, крепче ухватилась за его руку.
Леон подхватил ее, и она оказалась в его объятиях. Случилось то, о чем он так долго мечтал: она была рядом, ее грудь прижималась к его груди, ее лицо было обращено к его лицу, ее очаровательный ротик находился в одном наклоне головы.
