Потаенное зло - Картленд Барбара (книги .TXT) 📗
— — Мне… мне интересно, где… где все.
Маркиз улыбнулся. Он выглядел, как ей казалось, еще красивее, еще добродушнее, чем обычно, в белом бархатном камзоле с косыми вставками из алого атласа, украшенным бриллиантами и рубинами.
— Полагаю, вы найдете» всех «, как вы выразились, в парке, — ответил маркиз. — Король играет в мяч через полчаса, а ваша королева также вызвала дофина на игру.
— Я обязательно должна это посмотреть! — воскликнула Шина.
— Не переживайте, — улыбнулся маркиз. — По-моему, лишь я заметил ваше отсутствие.
Шина печально засмеялась.
— Не похоже на комплимент, — пожаловалась она.
Шина кокетничала, поскольку со дня прибытия во Францию успела понять, что женщинам полагалось флиртовать, а не разговаривать. Она взглянула на маркиза из-под ресниц, не осознавая, что делает.
Он наклонился к ней.
— Вы обворожительны, — шепотом произнес маркиз.
— Убеждена, вы говорите это каждой женщине, — механически ответила Шина, размышляя, почему ее сердце не трепетало, ведь маркиз был неотразим.
— Я говорю правду, — возразил он. — Но, увы, не могу надеяться стать единственным мужчиной, который восхищается вами. Есть кто-то, кто всегда восхваляет вас, от чего я ревную, как никогда ранее.
— Не верю ни единому вашему слову, — ответила Шина, но все равно ее это заинтересовало.
Поначалу ее раздражали неискренние комплименты придворных, но теперь она к ним привыкла и достаточно откровенно призналась самой себе, что довольно забавно, когда тебе льстит такой красивый мужчина. Кроме того, невозможно остаться равнодушной, когда говорят, что ты привлекательна, не один раз, а по сто раз на дню. Говорят это глаза французов, которые научены смотреть на женщину так, словно действительно видят в ней единственную на всем белом свете прекрасную и желанную женщину.
Как часто она видела, что ее отец бросал на нее сердитый взгляд, когда она входила в комнату? Как часто она замечала, что он и его друзья прекращали разговор или меняли тему из-за ее присутствия? Что касается комплиментов — они были слишком озабочены национальными проблемами и военной стратегией, чтобы у них оставалось время на такую фривольность, как комплименты.
— Разве вам не любопытно?
Шина поняла, что маркиз смотрит на ее рот таким взглядом, который ясно сказал ей, о чем он думал, поэтому она инстинктивно шагнула в сторону от него и быстро спросила:
— Любопытно что?
— Кто этот человек, который восхищается вами больше, чем я, и который в ваше отсутствие делает вам столько галантных комплиментов, что ваши щечки и ушки пылают по дюжине раз в день.
— Не представляю, кто это может быть, — ответила Шина. — Мало людей знакомы со мной достаточно хорошо, чтобы даже заговорить обо мне.
— Тогда позвольте мне открыть вам эту тайну, — сказал маркиз.
Он протянул к Шине руки и прижал ее к себе. Затем он прошептал ей в самое ухо:
— Это король!
Шина взглянула на него скептическим взором и от осознанной ею неопределенности искренне рассмеялась.
— Теперь я знаю, что вы дразните меня, — сказала она. — Король едва ли обратил на меня внимание за все это время.
— Это вы так думаете, — возразил маркиз. — Его Величество король очень застенчив. Вы не представляете, насколько он сдержан с самого детства, когда его бросили в испанскую тюрьму и надсмотрщики так грубо с ним обращались.
— Я слышала, в каком ужасном состоянии он находился, — призналась Шина.
— Поэтому он не может открыто выразить своих чувств, — продолжил маркиз, — за исключением тех случаев, когда он остается наедине со своими старыми друзьями, к которым я себя отношу. С женщинами он неразговорчив и замкнут.
— По-моему, король замечает лишь одну женщину, — сказала Шина.
— Вы имеете в виду герцогиню де Валентинуа? — спросил маркиз. — Она стара. Разве вы не знали, что ей было уже восемнадцать лет, когда король только появился на свет? Хотя он и любил ее многие годы, теперь она стала лишь привычкой. Она делает все для его комфорта. Какой мужчина не оценит этого? Но его сердце свободно. Мне это уже давно известно.
— Не думаю, что подобные вещи должны касаться меня, — ответила Шина.
— Вас не касается, — мягко спросил маркиз, — что первый человек во всем цивилизованном мире у ваших ног? Он любит вас, Шина! Он любит вас!
В том, как он это сказал, в его голосе было что-то пугающее.
— Вы лжете! — воскликнула Шина, поворачиваясь к нему с внезапной вспышкой гнева в глазах, от чего маркиз попятился назад, прежде чем понял это. — Вы лжете! — повторила она. — Но даже если бы это была правда, я не желаю ее слушать. Король женат, женат на королеве Екатерине, и я презираю любого мужчину, кем бы он ни был, который ушел от своей супруги, соединенной с ним церковью и государством, к другой женщине.
Шина чуть ли не выкрикнула эти слова, и прежде чем маркиз успел ответить, прежде чем он смог прийти в себя от изумления ее выпадом, она повернулась и направилась дальше по коридору, распрямив свои хрупкие плечики и высоко подняв голову.
Маркиз даже не попытался последовать за ней. Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась из виду, и когда выражение крайнего удивления медленно ушло с его лица, он улыбнулся, но не приветливой улыбкой, а той, которая дала бы повод Шине, заметь она ее, серьезно задуматься, Шина была вне себя от гнева. Она закрывала глаза на многие крайности во дворце, на откровенную безнравственность придворных и королевских фрейлин, она даже не слушала бесчисленные истории Мэгги, которыми та ее потчевала. Но она никогда не предполагала, что сама окажется замешанной в такой жалкой интрижке, Даже если это всего лишь безумная выдумка, родившаяся в голове маркиза, подумала Шина, все равно возмутительно, что он посмел рассказать ей об этом. В девушке проснулась ее шотландская гордость, и она гневно сказала себе, что не позволит втянуть себя в грязные интриги или непристойные любовные утехи.
Но если допустить, что все это правда, то маркиз все равно не имел права рассказывать ей об этом. Если это правда! Вопрос заставил ее остановиться. Возможно ли, чтобы король был в нее влюблен? Если это действительно так, что она может поделать?
Шина немного постояла, а затем пошла дальше с высоко поднятой головой, как и раньше. Это просто не может быть правдой, говорила она своей неспокойной совести. А если и может, то единственный выход — не обращать никакого внимания. Ей казалось, что сам дьявол шептал ей на ухо:
» Если это правда, то как легко тебе будет выяснить все, что хочет узнать твой отец! Как легко, таким образом, ты сможешь оказать услугу родной Шотландии!«
— Нет! Нет!
Не осознавая, что делает, Шина произнесла эти слова вслух. Спустившись по лестнице, Шина вдруг оказалась в компании друзей Марии Стюарт, которая также была там.
Она увидела Шину и протянула руку.
— Пойдемте с нами, Шина, — воскликнула она. — Вы будете судьей. Я знаю, что выиграю — я всегда выигрываю, — но его королевское высочество вынудил меня согласиться на принятие невыгодного положения, Это нечестно, клянусь, совершенно нечестно!
Смеясь и болтая, юная королева в сопровождении своих друзей направилась в парк. Она не заметила, что Шина даже не попыталась ответить ей. Дофин, который выглядел бледнее обычного и явно нуждался скорее в отдыхе, чем в игре, шел рядом с ней, но было очевидно, что ему не хотелось говорить, и он довольствовался веселым, задорным голосом своей невесты.
Они шли к лужайкам, и вдруг Шина почувствовала чью-то руку на своем плече, и голос сказал:
— Ее светлость герцогиня де Валентинуа желает побеседовать с вами, мистрисс Маккрэгган.
— Ее светлость герцогиня?
— Да, в своих покоях. Я искал вас, и ваша горничная сказала, что вы здесь.
— Она хочет видеть меня прямо сейчас? — спросила Шина.
— Да, сударыня, — ответил придворный.
Шина отошла от веселой толпы. Никто не заметил ее ухода, и она пошла тем же путем, каким и пришла сюда, в сопровождении седовласого мужчины, который ее искал.
