Танцуя с Кларой (ЛП) - Бэлоу Мэри (мир бесплатных книг .TXT, .FB2) 📗
- Я такая дурочка, - сказала она. – Прости меня.
- Тут нечего прощать, - ответил он.
Он сухо и безмолвно обнимал ее более получаса, пока дождь не прекратился, затем поднял ее и понес в молчании к дому, ступая по мокрой траве. Замешательство и унижение, которые он испытывал, были более тяжелым бременем, чем женщина, которую он нес на руках. Она знала правду. Конечно же, она знала. На самом деле, он никогда и не предполагал, что она не осознает реального положения вещей. Она, должно быть, и раньше сталкивалась с охотниками за приданым. Но так как она приняла его предложение, правила хорошего тона диктовали, чтобы они оба участвовали в этом притворстве.
Возможно, слова, которые он ей сказал, были фальшивыми. Но он честно играл свою роль. Все, что он сделал с нею и для нее в течение двух прошедших недель, было задумано, чтобы продемонстрировать ей любовь, которой он не испытывал. Он пытался быть добрым и благодарным по отношению к ней.
Он занес ее в дом и вверх по лестнице в гардеробную. Он протянул руку к звонку после того, как усадил ее в кресло.
- Я распоряжусь насчет горячей ванны, - сказал он. – Я не хочу, чтобы ты простудилась. После ванны выпей чего-нибудь горячего, и полежи, по крайней мере, час в постели.
Она попыталась улыбнуться и спросила.
- Это приказ, сэр? - Но было уже слишком поздно для притворства.
- Это приказ, сударыня, - сказал он, поворачиваясь к ее горничной, которая явилась по вызову слишком быстро. Послав горничную на кухню, чтобы распорядиться насчет горячей воды, он покинул комнату своей жены, даже не взглянув в ее сторону на прощание.
Больше он не заходил к ней ни в гардеробную, ни в ее спальню до самого своего отъезда в Лондон - на следующее утро. Он формально попрощался со своей женой после завтрака – в присутствии ее компаньонки – и сказал ей, что уезжает на месяц. В действительности, он был полон надежды, что его отсутствие продлится гораздо дольше.
Она много плакала в одиночестве, хотя ничто не могло скрыть следы от слез в ее глазах и на лице. По крайней мере, не от близкого друга. Гарриет молчала об этом на первых порах.
- Ты запретила мне говорить что-либо плохое о нем, - выпалила она как-то после обеда, через несколько дней после отъезда Фредерика. - Но я не могу этого больше вынести, Клара. Мне ненавистно видеть тебя такой несчастной как сейчас. Я ненавижу его.
- Это целиком и полностью моя вина, - сказала Клара. - Я не буду обвинять Фредди, Гарриет.
И вся правда о том ужасном дне вылилась наружу. Как за несколько дней до этого она планировала сказать ему кое-что. Кое-что весьма спокойное и рациональное. Они знали друг друга уже достаточно долго – думала она, - и испытывали друг к другу симпатию, достаточную для того, чтобы говорить друг другу правду. Было бы лучше отбросить притворство.
Они могли бы сосредоточиться на том, чтобы подружиться.
- Дружба была возможна, - сказала она своей скептичной подруге. – Мы разговаривали и разговаривали в течение недели после нашей свадьбы, Гарриет. И смеялись. Я никогда в жизни не смеялась так много, как за этот короткий отрезок времени. Я хотела избавиться от неловкости. Не имело значения, что мы не влюблены друг в друга. Я думала, что мы могли бы признать это. Но я совершила ошибку.
- Этому человеку не понравилось, что его маленькую игру разоблачили, - горько сказала Гарриет.
- Наверное, нет, - печально сказала Клара. – Но то, как я это сказала, разрушило все. Я была раздражена, потому что мы находились в летнем домике, укрывшись от дождя, и это было так прекрасно и уютно – просто находиться там вдвоем. Но он продолжал говорить те глупости и все испортил. Я оказалась не в состоянии поговорить с ним так разумно, как планировала. Я была сердита и повела себя глупо.
- Просто находились там вдвоем, - повторила Гарриет, внимательно глядя на нее. – Почему ты была рассержена Клара? Потому что, он продолжал лгать тебе тогда, когда в этом уже не было необходимости? Или потому что тебе это причиняло боль?
- Боль? – Клара беспомощно посмотрела на свою подругу. Ей захотелось прикрыть лицо руками в защитном жесте. Она знала, что Гарриет собиралась сказать, но она не хотела этого слышать.
- Потому что, произнося эти слова, он на самом деле так не думал, - сказала Гарриет. - Тебя ранило то, что он не любил тебя, в то время как говорил, что любит?
Клара медленно выдохнула.
- Я выходила за него замуж не ради любви, - сказала она. – Ты знаешь это, Гарриет. Я получила все, чего хотела от брака. Респектабельность и … Респектабельность.
Но она продолжила плакать, когда осталась одна. Она не могла остановиться, так же как не могла заставить себя продолжить ту жизнь, которая была ей так хорошо знакома. Жизнь, которая была прервана только на краткий период. В конце концов, она знала, что медовый месяц не длится вечно. Она даже не ожидала, что у нее будет медовый месяц, когда давала согласие на брак. Она не ожидала так много.
Она обвиняла себя во всем. Даже если его слова и были лживы, то к ней он относился хорошо. И жизнь в течение тех двух недель стала почти слишком насыщенной. Ей было необходимо слышать звук его голоса, смех, видеть его глаза. Она жаждала ощущать ночью прикосновения его тела и тепло губ на своих собственных губах.
Она унизила его. Она знала это. Ее гнев заставил ее наброситься на него и сделать ему больно, так же, как было ей. О да, Гарриет была права, - подумала она с некоторым отчаянием. Ей причинили боль его слова, которые были ложью. И поэтому она причинила боль ему. Она не только сказала Фредерику, что знает правду, но даже конкретно упомянула о его долгах, и спросила, достаточно ли было ее приданого, чтобы оплатить их.
Как она могла так поступить с ним?! Она видела стыд в его глазах, а затем – ничего не выражающую маску. Бессодержательная, непроницаемая маска, которая оставалась на его лице на протяжении всего оставшегося дня, и которая все еще была там после завтрака следующим утром, когда он пришел объявить о своем отъезде. После того, что она ему сказала, Фредди не называл ее больше по имени или одним из тех ласковых словечек, которые использовал в предыдущие две недели. Он обращался к ней формально: «госпожа». Он не спал с ней в ту последнюю ночь, которую провел дома, хотя она пролежала с открытыми глазами большую часть ночи, ожидая его и зная, что он не придет.
Клара плакала из-за того, что причинила ему, и из-за того, что случилось с ней. Потому что, конечно же, было глупо думать, что она может выйти замуж за мужчину ради его красоты, силы и мужественности, и быть удовлетворенной этим. Она была столь же нечестна сама с собой, как и Фредди с нею. Она, конечно же, должна была знать, что не способна обладать и наслаждаться этими вещами, не желая при этом большего.
Она хотела большего. Она хотела Фредди. О нет, возможно, не для того, чтобы любить. Они были слишком разными, чтобы любить. Но что-то было между ними в течение тех кратких дней их брака. Было. Она была уверена в этом. Что-то вроде дружбы. Даже более того. Некоторая нежность.
Да, нежность, если даже не любовь. Вот что это было. И так могло бы продолжаться, если бы она не была столь неописуемо глупа и не отказалась от всего этого под влиянием момента.
Через неделю от него пришло письмо - короткое, формальное - небольшая записка, которую она открыла дрожащими пальцами и пробежала взволнованными глазами под серьезным взглядом Гарриет.
Он надеялся, что она находится в добром здравии. Он намеревался остаться в городе еще на некоторое время. У него были дела, которые задерживали его там. Она сделала паузу над вторым - и последним - абзацем и перечитала его дважды.
- Открытое четырехместное ландо будет доставлено сюда через день или два, - сказала она Гарриет. – Я должна выезжать в нем каждый день, если погода позволит. Нужно, чтобы ты вывозила меня на террасу каждый день, если не будет дождя. Я должна проводить, по крайней мере, полчаса на свежем воздухе и солнце каждый день.
