Светоч любви - Холт Виктория (первая книга .txt) 📗
Это тревожило меня до потери сознания. И я чувствовала себя ущемленной.
Пополудни мы обычно закрывали жалюзи и ложились в кровать, чередуя болтовню с занятиями любовью.
— Таков старинный французский обычай, — сказал мне Джолифф.
А для меня это было счастливейшее время. А по вечерам мы должны были присоединяться к его друзьям, их оказалось бесчисленное множество. Мы должны были идти к Маргэри, чтобы отведать его фирменное блюдо — филе в соусе. Ни такого филе, ни такого соуса нигде в мире больше нельзя найти.
Мы должны были обедать в Мулен Руж и наблюдать танцующих на сцене; мы должны были присоединяться к очередным друзьям Джолиффа в Кафе де ля Пэ.
Мне так хотелось поужинать с ним вдвоем, но надежд на это было мало. К нам всегда присоединялись его друзья. Они бегло говорили по-французски, мне далеко не всегда удавалось поспевать за ними; они выпивали, по моим меркам, огромное количество спиртного, и я далеко не всегда понимала смысл шуточек, которыми они обменивались. В такие минуты мне казалось, что я теряю контакт с Джолиффом, и я с трудом представляла, что это тот самый человек, с которым мы чудесно проводим время по утрам и страстно любим друг друга в послеобеденные часы отдыха.
Я видела художников Монэ и Тулуз-Лотрека; мы вращались в кругу писателей и театральном мире. Эти люди составляли пеструю коллекцию, которая вряд ли вписалась бы в реальную жизнь. Женщины исключительных форм, причем только я по наивности думала, что это природа одарила их так щедро; они были одеты в ослепительные наряды, от одного вида которых перехватывало дыхание, а я чувствовала себя замарашкой и старалась найти покой в нашей гостиничной комнатке. Однако Джолифф любил это общество. Ему вся эта суета, казалось, надоесть не может никогда.
Меня доводили до злобы и одновременно унижали манеры некоторых женщин в обращении с Джолиффом. Было обидно и от того, что ему все это льстило.
Однажды ночью, когда мы тряслись в нашем кэбе по пути в отель, я сказала:
— Я пришла к выводу, что мне пора привыкнуть к тому, как на тебя смотрят женщины.
Он наивно поинтересовался:
А как они смотрят? Хотя он прекрасно знал, как.
Я слышала, что женщины любят тех мужчин, которые любят их. Это правда?
А разве вообще нам не нравятся те, кому мы нравимся сами?
Я имела в виду женщин в собирательном смысле.
Каждой не хватит времени выяснить, как ты относишься именно к ней. Но инстинктивно они чувствуют правильно. Ты нравишься женщинам, Джолифф.
— Это, наверное, потому, что я такой приятный на вид, — заявил он шутливым тоном. Джолифф повернулся ко мне:
— В любом случае мне все равно, что они обо мне думают. Есть только одна, чье мнение для меня важнее всего.
Джолифф умел говорить подобные слова. Он умел за секунды разрушить мои многочасовые страхи и обиды, и хотя я осознала уже, что мне многое неизвестно о нем и о жизни вообще, я любила его с каждым днем все больше и больше.
Многие из тех, с кем мы виделись, были его деловыми партнерами.
В таком деле, как мое, — пояснял Джолифф, — приходится много ездить. Я просто должен путешествовать. Когда узнаю, что появились какие-либо ценные вещи в Париже, в Лондоне, в Риме, — еду посмотреть на них. Я все время ищу сокровища.
А как насчет произведений из Китая, интересуется ли кто-нибудь ими?
— Да, повсеместно. Был период, когда вошло в моду коллекционировать все китайское. Мода захватила всю Европу. Это привело к тому, что в Европу попало очень много подлинных произведений искусства из Китая.
В один прекрасный день он взял меня с собой на левый берег — царство букинистов, торговцев художественными изделиями и многим-многим другим. Он навестил знакомого дельца. Для меня это был один из очень счастливых дней.
В маленькой темной комнате было собрано много прекрасных предметов. Я вскрикнула от восторга, увидев все это, и очень остро ощутила, как не хватает мне демонстрационной комнаты в усадьбе Роланд и работы с мистером Сильвестером.
Мне было очень приятно видеть лица Джолиффа и торговца, пораженных моими знаниями в этой области. Я распознала несколько уникальных свитков династии Тянг и датировала их примерно десятым столетием.
Я испытывала благодарность за полученную в свое время науку.
Я как бы сделала шаг к сближению со средой Джолиффа. Мы пили вино в маленьком кабинетике, расположенном за демонстрационной комнатой, — я, Джолифф и месье Ферран, торговец. Я почувствовала, что вошла в магический круг. И была очень счастлива. Румянец от вина и прилива счастья залил мои щеки. Глаза мои сияли. «Будь такой всегда!»— приказала я себе.
Месье Ферран хотел показать нам несколько колец, которые были им недавно добыты. Кто-то возвратился из Пекина и привез их. Камень — жадеит — был очень красив, имел оттенки цвета зеленого яблока, а другие приближались к изумруду. Мне больше нравилась первая разновидность, хотя я знала, что более темные экземпляры ценятся выше Одно кольцо как раз самого легкого зеленого оттенка было совершенно причудливой формы, а на передней поверхности располагался зрачок, выполненный из красивого бриллианта. Это выглядело очень необычно.
— Говорят, это глаз Куан Цинь, — пояснил месье Ферран. — Мне пришлось заплатить за это кругленькую сумму. Вы, вероятно, помните легенду. Обладатель этого кольца всегда будет иметь возможность заглянуть в глаз богини. Это, видимо, очень полезно.
— Я никогда не видела подобного изделия.
— Надеюсь, что нет. Это вещь абсолютно уникальная.
Я взяла кольцо и надела на палец. Джолифф взял мою руку, и его глаза через стол встретились с моими. Они светились любовью, и я подумала: довольно странно для конкретного момента и конкретной ситуации.
— Это хорошо смотрится на твоем пальчике, Джейн.
— Только вообразите, мадам, — вступил месье Ферран, — богиня счастливой судьбы всегда будет с вами, как сейчас.
Джолифф рассмеялся.
— Это кольцо должно быть твоим, Джейн. Уж если ты вышла замуж за меня, именно это кольцо тебе просто необходимо.
— Пока я твоя жена, я меньше всего нуждаюсь именно в такой штуке.
По его лицу пробежала мимолетная тень. Я никогда ранее не видела его таким, как в тот момент — грустным, почти испуганным. Но он тут же снова был весел.
— Тем не менее, кольцо должно быть твоим. Может быть, мне не стоило бы говорить это в присутствии месье Феррана, потому что я собираюсь поторговаться с ним.
Они заговорили о кольце, а я снова примерила его.
Наконец вопрос о цене был решен, и кольцо окончательно стало моим.
Джолифф взял мою руку и поцеловал кольцо.
— Пусть счастье никогда не покинет тебя, дорогая, — произнес он.
Я села в кэб и склонилась к Джолиффу, поворачивая раз за разом кольцо вокруг пальца.
— Я достигла вершины счастья, — прозвучало мое признание. — Мне больше нечего желать.
Джоллифф заверил меня, что впереди еще многое ждет нас.
Дни летели — счастливые дни, за исключением вечеров, когда мы развлекали гостей или сами развлекались в гостях, или встречались с деловыми партнерами. Во время этих вечеринок глаза ломило от табачного дыма и яркого света, а уши болели от гремящей музыки. Я старалась перевести себе те, по-моему, двусмысленные остроты, которые отпускали люди, без конца садящиеся за наш столик и пьющие шампанское.
Многие женщины, скорее всего, были знакомы с Джолиффом. Как и в других подобных ситуациях, они как-то по-особому бросали на него взгляды.
Выдался один счастливый день, когда мы тихо и мирно обедали вдвоем в отеле, сидя за столиком, отгороженном пальмами. Я помню, что на мне было зеленое платье в белую полоску из тафты, которое Джолифф сам выбрал для меня. Моя требовательность к подбору туалетов значительно выросла. Мне хотелось верить, что мой облик становится лучше. Я знала, что мама оценит эти перемены с первого взгляда, как только мы увидимся.
Когда мы сидели за обеденным столом, я обратилась к нему:
