Рубин королевы - Бенцони Жюльетта (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

О том, чтобы идти спать, не могло быть и речи – слишком рано. И, устроив тетю Амелию в маленьком лифте, позволявшем ей подниматься наверх минуя лестницу, Альдо отправился в зимний сад, служивший продолжением большой гостиной, чтобы выпить там стаканчик и спокойно поразмышлять.

Странное чувство охватило его. Почти ровно два года назад он, сидя здесь же, сгорал от желания совершить набег на соседний особняк и вырвать оттуда даму своего сердца – прелестную хрупкую Анельку Солманскую, которую алчный и властолюбивый отец отдал «минотавру» – торговцу оружием, богатому, могущественному и уже весьма немолодому сэру Эрику Фэррэлсу. [10] И вот теперь практически в тех же самых декорациях действовали те же, но изменившиеся до неузнаваемости персонажи. Эрик Фэррэлс заплатил жизнью за свою чересчур запоздалую любовь. Что же до женщины, которую Альдо так страстно желал тогда, то она превратилась в княгиню Морозини с помощью бессовестного шантажа, а от жестокой и пылкой страсти из разряда тех, что пожирают сами себя, не осталось ничего, совсем-совсем ничего...

И вот этой ночью она снова была в особняке Фэррэлсов, отделенная от князя всего двумя стенами. Кто знает, что она делает – может быть, спит, хотя это маловероятно, ведь Анелька всегда была ночной птичкой. В Венеции, если она не уходила куда-нибудь – по преимуществу одна, ибо Альдо вовсе не стремился демонстрировать публике прочность своего семейного союза, – в ее спальне допоздна горел свет. Она болтала там со своей горничной Вандой, покуривая, играя в карты и даже порой попивая шампанское, от чего Чечина постоянно тихо кипела.

– Мало того что она шлюха, так она еще и пьет! – ворчала верная кухарка. – Княгиня Морозини – пьяница, такого мы еще не видывали!

На самом деле Анелька, похоже, пила более чем умеренно, во всяком случае, днем ее поведение не носило никаких следов ночных возлияний.

Вспомнив о спиртном, Альдо поднялся, чтобы подлить себе еще, но садиться уже не стал. Охваченный внезапным желанием узнать, что творится по соседству, он тихонько открыл балконную дверь, спустился по ступенькам в сад и подошел к ограде, откуда был хорошо виден особняк Фэррэлсов. Как он и предполагал, в окнах первого этажа (там, он это хорошо помнил, располагалась маленькая гостиная) горел свет. Решение пришло внезапно: он хочет увидеть, и увидит! Альдо вернулся в дом, поставил бокал на стол и бесшумно двинулся к кустам рододендрона, гортензий и бирючины, образовывавших вместе с невысокой решеткой границы между двумя владениями.

Ему не в первый раз доводилось преодолевать эту естественную преграду. Он уже пробирался здесь в тот вечер, когда Эрик Фэррэлс вступил в брак с прекрасной полькой, и именно тогда ему чуть не свалился на голову Адальбер Видаль-Пеликорн, приглашенный на торжественный прием, но обосновавшийся на балконе второго этажа с целью, вовсе не подходящей для гостя на светском приеме. [11] Теперь опасаться было нечего. Адальбер скорее всего в этот самый момент пакует чемодан, чтобы ехать в Лондон.

Потихоньку пробравшись через кусты, Морозини на цыпочках приблизился к окнам. Зрелище, открывшееся ему, было мирным, почти интимным. Анелька сидела на кушетке, поджав под себя ноги, – как хорошо Альдо помнил эту ее привычку, – курила и с кем-то разговаривала. С кем – удалось разглядеть не сразу. Сперва ему показалось, что с Вандой, и, чтобы убедиться в этом, венецианец перебрался к соседнему окну. И еле сдержал возглас удивления: в кресле, так же, как Анелька, с сигаретой, расположился мужчина, и этот мужчина был не кто иной, как Джон Сэттон – незаконный сын Фэррэлса и заклятый враг Анельки! Человек, заявлявший, что может доказать: это она убила своего мужа! Чего ради он сидит там, развалясь, словно у себя дома, и даже улыбается молодой женщине, рассматривая ее с явным удовольствием? Правда, верная себе, Анелька действительно была изумительно хороша в ярко-розовом крепдешиновом платье, отделанном блестящими бусинками, в платье, которое было едва ли длиннее сорочки и отнюдь не напоминало траурное. Впрочем, никакой сорочки она и не носила. Две совсем узенькие бретельки придерживали шелковую ткань на груди, так же свободной от всяких стеснений.

Окна были закрыты, и расслышать, о чем говорят эти двое, было невозможно, тем более что говорили они негромко. Только звонкий смех Анельки проникал сквозь стекла. Внезапно мизансцена переменилась: Сэттон бросил недокуренную сигарету в пепельницу, встал, подошел к кушетке, взял Анельку за руки, поднял ее, а затем обнял – с неистовством, выдававшим овладевшее им безумное желание. Он осыпал поцелуями тонкую шею, а она таяла в его объятиях, но когда ему захотелось покорить последний бастион – избавиться от тонкого платья, молодая женщина легонько оттолкнула его, смягчив, впрочем, суровость жеста улыбкой и легким поцелуем в губы. Затем она взяла Сэттона за руку и направилась вместе с ним к двери. Чуть позже осветилось окно центрального балкона на втором этаже – там, как было известно Альдо, находилась спальня леди Фэррэлс.

Морозини стоял на прежнем месте не двигаясь и сам удивлялся полному отсутствию реакции со своей стороны. По закону эта женщина была его женой, и вот сейчас она делит постель с другим мужчиной, а это не вызывает у него никаких чувств, кроме затаенного гнева, смешанного с отвращением. Куда естественнее было бы разбить окно, ворваться туда, наброситься на парочку и как следует отдубасить своего соперника, облегчив таким образом душу. Вот только Сэттон не был ему соперником. Поскольку сам Альдо больше не любил, да и Сэттон оказался просто несчастным дураком, еще одним, кто, как и он сам когда-то, попал в ловушку, подстроенную лукавой сиреной, умевшей играть на струнах своего тела, как другие играют на струнах гитары.

Так что самым правильным сейчас было оставаться в тени и внимательно наблюдать за тем, что еще выкинет эта странная любовная парочка.

Пробираясь обратно сквозь цветущие кустарники, Альдо внезапно сообразил: через несколько часов Адальбер отправится на встречу с Гордоном Уорреном, и необходимо любым способом дать ему знать, что Джон Сэттон перешел во вражеский лагерь. Это помогло бы избежать многих неприятностей и, кто знает, может, и принесло бы шефу полиции какую-то пользу. Вернувшись в особняк маркизы, Морозини обнаружил, что Мари-Анжелина сидит на лестнице, обхватив руками колени. Верная компаньонка решила не ложиться спать, пока его нет дома!

– Что-нибудь увидели?

– Да... и об этом надо немедленно сообщить Видаль-Пеликорну. Телефон по-прежнему в привратницкой?

– Разумеется. Мы не меняем своих взглядов.

Дело в том, что маркизу де Соммьер просто ужасала мысль о том, что какая-то дурацкая машинка может вызвать ее звонком, будто простую служанку. Понимая, однако, что телефон в повседневной жизни не только полезен, но, можно сказать, просто необходим, она в конце концов примирилась с его существованием, но сослала аппарат в сторожку. К сожалению, Альдо никак не мог рисковать, посвящая слуг в свои семейные неприятности.

– Ну что ж, значит, придется идти на улицу Жуффруа!

– Это неразумно! Мы приняли столько предосторожностей, чтобы тайно привезти вас сюда. А если вас заметят соседи?

– Поверьте, это совершенно исключено, – усмехнулся венецианец. – Дайте мне ключ, я ненадолго.

Через несколько секунд он уже шагал в направлении улицы Жуффруа, пожалев только о том, что парк закрыт и нельзя сократить дорогу. Впрочем, для такого тренированного мужчины, как Морозини, вовсе не составляло труда преодолеть этот путь.

Единственным приключением стало то, что ему долго не открывали. Адальбер и его лакей, видимо, крепко спали, ожидая часа, когда надо будет ехать на вокзал. Прошло немало времени, пока из-за двери раздался сонный голос археолога, весьма нелюбезно поинтересовавшегося, кто там.

– Это я, Альдо! Открой, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить!