Опасный мужчина - Роджерс Розмари (книга бесплатный формат txt) 📗
– По-моему, лучше всего подойдет муслин, – произнесла тетя Бенита, неодобрительно нахмурившись. – Вы согласны, донья Витория?
– Нет. Атлас. Он больше подходит для бального платья. – Тори заметила, что тетя Бенита переглянулась с сеньорой Вальдес. Это напомнило девушке о том, что она находится не в Бостоне, а в Калифорнии, где сохраняются строгие правила. Здесь все было другим. Тори с раздражением осознала, что игнорировать жесткие нормы поведения не удастся. Здесь ее считали старой девой – вчера вечером она слышала, как тетя Бенита сетовала на это обстоятельство. Она не пойдет на уступку в этом вопросе и любом другом, который сочтет серьезным.
– Атлас, – повторила девушка, прочистив горло, но тетя Бенита и сеньора Вальдес склонились над принесенным портнихой альбомом, где были изображены платья различных фасонов.
– Здесь будут хорошо смотреться перья. – Сеньора Вальдес указала на эскиз. – И возможно…
– Нет, – твердо заявила Тори. – Никаких перьев. Серебряные нити на лифе. Я хочу, чтобы декольте, согласно последней французской моде, было глубоким, а на рукавах надо сделать маленькие буфы. Оборки на бедрах надо сделать такими, чтобы ткань лежала красиво и не напоминала мокрый муслин. – Тори елейно улыбнулась тете Бените, которая, неодобрительно поджав губы, смотрела на девушку с возмущением в глазах, и добавила: – Думаю, к этому фасону подойдут длинные вечерние перчатки.
Она спустилась со стула, поморщилась из-за воткнувшейся в ее бок булавки и проигнорировала обеспокоенный взгляд сеньоры Вальдес.
– Вы уверены, что управитесь к фиесте?
– Да-да, конечно. Ваш папа щедро заплатил мне, я воспользуюсь помощью трех девушек. Все будет сделано, как вы пожелали.
– Превосходно. Я уверена, что вас вознаградят за ваши труды достойным образом, если платье получится таким, каким я хочу его видеть.
Сеньора Вальдес расплылась в улыбке, засуетилась, велела своей помощнице поторопиться, сказала, что у них мало времени для такой большой работы, а донья Витория должна получить самое красивое платье в Калифорнии.
– Донья Витория, – произнесла тетя Бенита, и воздух с тихим шипением вырвался сквозь расщелину между ее передними зубами, – тебе известно, что я не могу этого допустить.
– Извини меня, но ты уже не моя няня. Я признаю твое право на выражение недовольства, но ты должна признать мое право носить то, что я хочу, – лишь бы наряд был приличным.
– Вряд ли дон Патрисио сочтет это платье приличным.
– Тогда он, несомненно, сообщит мне свое мнение, и если ты беспокоишься, что он обвинит тебя, обещаю недвусмысленно объяснить ему, что я сама дала такие указания.
Всплеснув руками, тетя Бенита пробормотала что-то себе под нос и покачала головой. Потом бросила на Тори гневный взгляд и направилась к двери вслед за сеньорой Вальдес и ее помощницей.
Когда они ушли и в комнате снова стало тихо, Тори вздохнула с облегчением. Наконец-то! Она бы не вынесла еще одного мгновения споров о тканях, фасонах и перьях. Господи, она бы выглядела как напыщенный павлин, если бы тетя Бенита настояла на своем.
Легкий ветерок пошевелил шторы, которые висели над ведущей в патио дверью, и Тори вышла наружу постоять на теплых камнях, насладиться ароматом летних цветов.
Ей было что вспомнить. Случившееся пробуждало в Тори смятение, беспокойство. Она не выспалась за ночь и решила вздремнуть, но потом передумала. Она была слишком возбуждена, ее переполняла нервная энергия. В Бостоне она уговорила бы Мауру или Меган совершить пешую прогулку или прокатиться с ветерком по центральной площади, но здесь для этого ей пришлось бы детально объяснять свои планы. Тори оставалось лишь читать, писать письма или бездельничать. Мужчины располагали гораздо большей свободой, и это возмущало девушку.
Диего – он ведь должен был находиться здесь, да? Она скучала по нему, по его доброте и даже противному поддразниванию. Для младшего брата он был весьма сносным. К тому же что угодно лучше невыносимой скуки и здешних правил, которым она не собиралась подчиняться. Господи, муслин и перья!
Поскольку праздность только усиливала внутреннее беспокойство, Тори надела широкополую шляпу и направилась к загону. День был чудесным, ветерок ласкал щеки, солнце висело в небе ярким желтым шаром. Старый Мануэль, работавший здесь конюхом с того времени, когда Тори исполнилось три года, по-прежнему гордился каждой чистокровной лошадью, которую держали в Буэна-Висте. Ссутулившийся старик провел девушку по недавно выстроенной конюшне, подробно рассказывая о достоинствах и недостатках каждого животного. Он разрешил Тори похлопать их по шее и покормить кусочками яблока.
– Я помню мой первый урок верховой езды.
Она погладила высокого андалузца. Эту породу разводили в Испании более ста лет, а сейчас она была распространена и в Калифорнии. Андалузцы были мускулистыми, изящными животными, на них ездила испанская знать. Их ценили за прекрасное сложение, роскошные гривы и хвосты, часто доходившие до земли. Тори захотелось прокатиться на одной из этих красивых, резвых лошадей.
Она с улыбкой посмотрела на Мануэля:
– Ты так боялся, что я упаду.
Усмехнувшись, Мануэль кивнул:
– Я больше тревожился за лошадь, за того упрямого пони, которого выбрал для тебя твой отец. Я не знал, кто одержит верх – ты или пони, – потому что вы оба не хотели уступать. Ты тогда многое о нем узнала.
Она засмеялась:
– Я помню Поко.
Тори в последний раз потрепала гнедого коня по шее и скормила ему остатки яблока, потом вытерла руки о юбку.
– Я бы хотела прокатиться сегодня. Ты можешь найти для меня подходящее животное, Мануэль? Не послушную кобылу, а коня с огоньком, способного доставить мне настоящее удовольствие.
Если он и догадался о ее замысле, то ничем не выдал этого и лишь кивнул:
– Si. Я знаю такого.
– Отлично. Тогда я скоро вернусь.
Радостно улыбнувшись, она вернулась в дом, пройдя мимо виноградника с широкими пыльными листьями и зреющими гроздьями. Отдельные лозы толщиной с запястье Тори были посажены в ту пору, когда Буэна-Виста еще представляла собой лишь однокомнатный домик размером с хижины пеонов. Сейчас лозы плотно опутывали деревянные подпорки. Наливающиеся гроздья скоро превратятся в вино, которое отец продавал коммерсантам, чьи корабли заполняли гавань Монтерея. В ожидании отправки дубовые бочки стояли высокими рядами в длинных погребах, вырытых под холмом чуть ниже Буэна-Висты.
В детстве Тори и Диего играли в прохладном полумраке хранилища, тогда еще не заполненного до отказа бочками с вином, но это, конечно, было давно. Возможно, она еще заглянет в погреба, где даже в разгаре лета наверняка сохраняется приятная прохлада.
Мысли о предстоящей прогулке пьянили Тори, сулили разнообразие, спасение от того, что могло быстро обернуться скукой. Нет, она не отдаст себя во власть здешней тоски – тем более в такой чудесный день, когда солнце сияет столь ослепительно, а ветер приносит с океана запах соленой воды.
«Я не позволю папе навязать мне его планы, – дерзко подумала Тори. – Не стану подобием мамы. Я молода и скоро вернусь в Бостон, чтобы выйти замуж за Питера. Там меня ждут многочисленные обязанности».
А сейчас следует на какое-то время забыть обо всем, насладиться свободой, приятными мыслями о будущем. Да, она отправится на прогулку, и кто знает, что с ней произойдет. Возможно, что-то восхитительное, волнующее. Она еще успеет столкнуться с реальностью, это произойдет скоро – как только она скажет отцу о своем желании уехать из Калифорнии в Бостон, где ее ждет жених. Предстоящее испытание не прельщало девушку.
Пока Тори решила спрятать подобные мысли в дальний уголок своего сознания и сосредоточилась на многообещающей прогулке, которую она совершит прохладным утром.
