Страстная Лилит - Холт Виктория (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Аманда взглянула на Лилит и слегка покраснела, что не укрылось от Фрита, который посмотрел на Лилит, стараясь понять причину смущения Аманды. Лилит не отвела взгляд. Она не могла поверить, что это сын пастора. Она считала его довольно высокомерным мальчишкой, напускающим на себя важность. Никогда прежде он не удостаивал ее и взглядом, хотя она иногда помогала в школе во время чаепитий, которые он посещал вместе со своей сестрой.
Но теперь, в смокинге, он не был больше похож на мальчишку. Он был таким красивым в сравнении с унылым хозяином и своим огромным, краснолицым отцом. Лилит, с ее чуткой интуицией, поняла, почему Аманда была за этим обеденным столом в своем красивом голубом шелковом платье. Потому что семьи Леев и Дейнсборо хотели, чтобы Фрит и Аманда поженились.
Лилит не обращала внимания на неодобрительные взгляды, вызываемые ее присутствием. Она не видела ни хрусталя, ни столового серебра, ни изящного букета в центре стола; она видела только Фрита Дейнсборо – красивого, добродушного и невероятно самоуверенного; и она вдруг почувствовала к Аманде зависть более острую, чем она чувствовала в прежнее время, до прихода в дом и до того, как Аманда стала ее подругой.
– Убирайся на кухню, – прошипел Стрит, и Лилит ушла.
Мистер Дейнсборо сказал, что пудинг очень вкусный, и прибавил, что не помнит, когда он пробовал такой, разве что это было тогда, когда он последний раз обедал у Леев.
Разговор стал общим, и хотя мужчины вернулись к политике, Фрит к ним не присоединился, а начал говорить с Амандой, спросив, что она делала днем. Аманда отвечала робко, волнуясь, не будет ли ее отец ею недоволен за то, что она разговаривает когда он говорит; а она была вынуждена отвечать Фриту. Но тут в их разговор вступили ее мать и мисс Робинсон, и она почувствовала облегчение.
В конце концов Лаура дала понять, что мужчин следует оставить за столом, и дамы поднялись.
– Фрит немного придирчив, – сказала Лаура, когда они вошли в гостиную. – Я думаю, дело в возрасте.
– Возможно, ему не хватает матери, – предположила мисс Робинсон.
– Я предполагаю, что тут играет роль его колледж. Молодые люди... они уезжают из дому и чувствуют себя взрослыми. Должно быть, у них свои представления обо всем.
– Молодые всегда будут высказывать свои идеи, – сказала мисс Робинсон.
– Боюсь, что мистер Лей несколько строг с ним. Я предполагаю, Аманда, что ты согласна со всем, что он говорит.
В голосе Лауры и во взгляде, который она бросила на дочь, сквозило лукавство, объяснившее мисс Робинсон значение присутствия Аманды на званом обеде.
Мисс Робинсон, несмотря на свой, как она думала, явный успех у мистера Дейнсборо, почувствовала неудержимый страх. Значит, они уже думают о замужестве Аманды! Но ведь ей только пятнадцать. Мисс Робинсон поняла. Отчаявшись заиметь сына, они хотят внука, Фрит Дейнсборо вполне подходящая пара. Семья Дейнсборо богата. Если Фрит станет священником и получит приход отца, он с женой смог бы жить по соседству, а его дети могли бы расти под сенью поместья Леев. У мисс Робинсон начали дрожать колени – эта глупая привычка появилась у них в последнее время. В этот момент они задрожали потому, что она поняла, что ее дни в качестве гувернантки Аманды сочтены.
Аманда сказала, что она многого не знает, поэтому не может ответить, согласна ли она с Фритом; но если отмена законов о торговле зерном действительно означает, что у бедных будет больше еды, то она уверена, что Пиль... и Фрит правы.
– Не говори так своему отцу, – со смехом сказала миссис Лей.
Мисс Робинсон молчала, и Аманда заметила хорошо знакомое выражение страха на ее лице.
Позднее, в гостиной, Фрит спросил Аманду:
– Обычно вы раньше ложитесь спать, не так ли?
– Много раньше.
– Вы устали?
– Нет. Хотя я и ложусь раньше, но редко засыпаю к этому часу.
– Вы все еще выглядите девочкой. Ни это голубое платье, ни новая прическа вас не изменили.
– Да. Думаю, не изменили.
– Надеюсь, я не обидел вашего отца. Как вы полагаете? Она молчала, а он рассмеялся громко и заразительно, как смеялся и его отец.
– Ну ладно, теперь уж ничего не поделать, верно? Старшее поколение абсолютно уверено, что это они повзрослели к шестнадцати, а мы настолько умственно отсталые, что до старости останемся шестилетними.
– Они так думают?
– Да. Не позволяйте им изводить вас, Аманда. Отстаивайте свои права. Именно это я и собираюсь делать. Открыть вам тайну? – Он наклонился в ее сторону, глаза его блестели. – За нами наблюдают, имейте в виду. Забавно, когда делаешь вид, что болтаешь о пустяках, а говоришь об очень серьезных вещах. Послушайте, Аманда. Я определенно не собираюсь быть священником.
– Они вас заставят, не сомневайтесь.
– Заставят меня?! Они не смогут. Можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить. Слышали об этом, мисс Аманда?
– Да, конечно.
– И это правда.
– Можно загнать лошадь в воду.
– Это не заставит ее пить.
– Можно не давать ей пить, пока ее не одолеет жажда, тогда она кинется пить.
– Вы – философ, Аманда. Такие аналогии не работают. Я не лошадь, а церковь не пруд. Говорю вам определенно: я никогда не стану священником. А вот еще один секрет. Я начал заниматься врачебной деятельностью. Тетке я уже сказал. Поэтому она и не смогла прийти сегодня. Она убита горем, разочарована и так далее. Сегодня вечером я скажу отцу.
– Ах, Фрит, это замечательно. Вас никто не сможет остановить. Тем не менее они никогда не поймут, почему вы предпочли профессию врача, а не священника.
– Должны будут, в конце концов. Это так просто. Меня больше интересуют тела людей, а не их души.
– Это великолепная профессия, лечить больных. Я думаю, это самая великолепная профессия из всех...
На глаза ее навернулись слезы, и он посмеялся над этим.
– Дорогая Ниобея! Ну, ради Господа, не плачьте сейчас. Они подумают, что я вас извожу. Вы по-прежнему много плачете?! Алиса всегда доводила вас до слез, когда пела ту старую балладу о девушке, оставившей дом в снегопад и замерзшей. Я сейчас прочту вам нравоучение, Аманда. Вы слишком сентиментальны, поберегите слезы для собственных бед, не тратьте чувства на других людей. Понимаете ли, не все люди такие хорошие, как вы. Я не помышляю о ликвидации человеческих страданий. Мне интересно забраться в человеческое нутро, чтобы посмотреть, что там. А кто эта черноглазая ведьма, появившаяся во время обеда?
– Лилит... Вы знаете Лилит.
– Лилит... конечно. Я не узнал ее сегодня. Прежде я не обращал на нее внимания.
К ним подошла Лаура.
– Думаю, вам придется прощаться, дорогая, – сказала она Аманде. – Она впервые так поздно не в постели, Фрит. Я собираюсь попросить мисс Робинсон проводить ее наверх.
– Спокойной ночи, – сказала Аманда Фриту. Он взял ее руку и склонился над ней.
– Надеюсь быть приглашенным, когда вы в следующий раз будете на своем званом обеде.
Когда мисс Робинсон помогала Аманде расстегнуть ее платье, та заметила, что руки гувернантки дрожат. Под влиянием неожиданно нахлынувшей жалости она повернулась и, обняв ту за худенькие плечи, сказала:
– Робби, когда я выйду замуж, я никого... никого, кроме вас, не приглашу к своим детям в гувернантки. Торжественно обещаю. Клянусь.
Лилит видела, как они выезжали из конюшни – Аманда, Фрит и его сестра Алиса. Лилит смотрела только на юношу. Он был высок, и его прямые волосы почти скрывала плотно прилегающая шапочка. В костюме для верховой езды он был так же красив, как за обеденным столом; на самом деле он был красивее всех когда-либо виденных Лилит мужчин.
Ах, если бы это она ехала с ним на лошади! Она представляла себя в изящном костюме для верховой езды, скачущей галопом, и смеющегося Фрита, догоняющим ее и зовущим ее по имени с тем характерным протяжным произношением, над которым она когда-то смеялась, и никогда впредь, она знала это, не станет смеяться; потому что в будущем не станет смеяться ни над чем, что бы он ни делал.
