Где ты, мой незнакомец? (Приди, полюби незнакомца) (др. перевод) - Вудивисс Кэтлин (читать книги онлайн .txt) 📗
От внезапного и страшного удара корабля Лирин выбросило за борт — в непроглядную темноту ночи. Прозвенел во мраке ее отчаянный вопль и почти сразу же оборвался, заглушенный громким всплеском воды. От этого звука Эштон чуть было не лишился рассудка, безумный страх за жену превратил его в бешеного быка. Отшвырнув своего соперника в сторону, он вскочил на ноги и с яростью впечатал тяжелый башмак в ненавистное лицо. Пират бессильно распростерся на палубе, а Эштон кинулся к поручням. «Лирин!» слетело с его губ, а безумный взгляд лихорадочно блуждал по безмолвной поверхности реки в отчаянной надежде отыскать Лирин. Вдруг в волнах мелькнуло что-то, похожее на бледный лепесток розы — ей на мгновение удалось всплыть на поверхность. Сбросив тяжелый башмаки, Эштон вцепился в поручни, готовый в любую минуту броситься за борт, но в эту минуту что-то тяжелое со страшным грохотом обрушилось на него и в голове у него что-то взорвалось.
— Лирин! Лирин! — вспыхнуло у него в мозгу в последний раз. Колени у него подогнулись. О Боже! Ведь он должен спасти ее! Должен! В ней была вся его жизнь, без нее все остальное теряло всякий смысл. Его обмякшее тело распростерлось на палубе, Эштон попытался было приподнять голову, но непроглядная темнота сомкнулась над ним. Уже теряя сознание, он вдруг заметил склонившееся над ним злобно ухмыляющееся лицо, почти до самых глаз заросшее густой, курчавой бородой. Пират уже занес над ним обагренное кровью лезвие ножа, как вдруг откуда-то словно издалека донесся выстрел, и тот застыл, с недоумением разглядывая развороченный пулей бок, откуда ручьем хлынула кровь. Рука его опустилась, и кинжал выскользнул из безжизненных пальцев. В ту же минуту тьма поглотила Эштона, и он так никогда и не узнал, что сталось с его соперником.
Несмотря на изящество и хрупкость, Лирин отчаянно боролась за свою жизнь. В ее угасающем сознании толчками билась одна и та же мысль — не для того она нашла единственную любовь своей жизни, чтобы сейчас так внезапно потерять ее, а вместе с ней, и саму жизнь. Она отчаянно боролась, чтобы удержаться на поверхности, и все было бы не так плохо, если бы не проклятые юбки, который, будто камень, тянули ее на дно. Но она боролась … до той самой минуты, пока над ее головой не прогрохотал выстрел. Не веря своим глазам Лирин увидела, как тело мужа безжизненно распростерлось на палубе. Сверкнуло лезвие ножа, когда разбойник навис над Эштоном и Лирин прекратила борьбу. Сосущая чернота воцарилась в ее душе, где еще так недавно были только любовь и радость. Бурлящий поток, завладев тяжелыми юбками, с голодным урчанием потащил ее вниз, во тьму. Холодные воды реки во второй раз сомкнулись над ее головой, но на этот раз она уже не пыталась бороться. Тело ее ослабело, и она скользнула в зловещий мрак вечной ночи.
Глава 1
9 марта 1833 года, Миссисипи
Весь день напролет порывы ветра хлестали землю тугими, как веревки, струями дождя, но как только спустилась ночь и заботливо укрыла землю своим бархатным покрывалом, ураган стих, словно по волшебству и наступила благословенная тишина. Природа с облегчением вздохнула и погрузилась в сон. Даже воздух, казалось, застыл в дремотной неподвижности, а молочно-белый туман укутал землю пуховым одеялом. Призрачная дымка, словно гигантский вопросительный знак, пробивалась сквозь темную массу кустов и густые заросли, где таились зловещие тени, клубком сворачивалась в низинах и обвивалась кольцом вокруг стволов столетних деревьев. Высоко над головой словно усики непонятных чудовищ, вились лианы, а шишковатые наросты на корявых стволах трясли седыми, неопрятными бородами, роняя вниз капельки дождя. Бледная луна то и дело робко выглядывала из-за порванных в клочья облаков, и ее серебристый свет таинственными пятнами ложился на землю, а длинные языки тумана тонкими полосками поднимались к небу. Ветхий кирпичный дом, утонувший в густой листве старых деревьев, был окружен со всех сторон высокой железной оградой, сзади к нему, словно ласточкино гнездо, прилепилась маленькая кухня. Они, будто крохотный островок, плыли в густом молочно-белом тумане, а неугомонное время, казалось, замедлило свой бег. Ничто, ни порыв ветра, ни единый звук не нарушало торжественной тишины.
Вдруг пронзительно завизжали ржавые петли, но мгновением позже вновь воцарилась тишина. Вот дрогнула и закачалась ветка и из-за угла кухни выскользнула чья-то темная тень. Она, крадучись, пересекла двор и словно огромная, летучая мышь, бесшумно пробралась за угол дома и притаилась у крыльца. Затянутые в перчатки руки осторожно вытащили тяжелую решетку, раздался чуть заметный скрежет, вспыхнул крохотный огонек и жадно лизнул небольшую кучку пороха. Сверкнул огонь, вверх взлетели искры и превратились в столб серого плотного дыма, который мгновенно растворился в густом тумане. Только три фитиля чуть заметно тлели, несмотря на то, что от кучки пороха уже не осталось и следа. Зловеще извиваясь и шипя словно змеи, они ползли к забитым порохом желобам, по которым уже было так легко добраться до пропитанной маслом пакли и сухим веткам. Фитили становились все короче и, заслышав их угрожающий свист, бесчисленные пичужки, крохотные зверьки и другие мелкие твари, будто почуяв надвигающуюся опасность, покинули гнезда и уютные норки и с испуганным писком растворились в темноте.
Таинственный незнакомец украдкой пересек двор и выбрался за ограду дома. Негромко звякнула оборванная цепь, когда он распахнул калитку и бесшумно проскользнул на опушку леса, где под покровом темноты была надежно укрыта лошадь. Конь был поистине великолепен — высокий, безупречно сложенный, словно созданный для безумной скачки. На лбу даже в темноте ярко выделялась звезда. Вскочив в седло, незнакомец пустил коня неторопливой рысью, выбирая мягкую почву, чтобы животное ненароком не задело подковой о камень. Когда он отъехал уже достаточно далеко, чтобы не опасаться шума, всадник отпустил поводья и дал шпоры кон. Благородное животное рванулось вперед и через мгновение и конь и всадник растворились в ночи.
Лишь только смолк стук копыт, на землю упала тишина. Казалось, только старый дом рыдал, предчувствуя свою неминуемую гибель. С прогнившей насквозь крыши, словно драгоценные камни, свисали прозрачные слезы дождя, а где-то в глубине слышалось глухое рычание. Приглушенные вопли, затравленный шепот, дикий, безумный хохот, будто чья-то душа не могла обрести покоя, вырвались наружу и разорвали мертвую тишину ночи. Испуганная луна спряталась за обрывками тяжелого облака и поплыла дальше, стараясь не видеть и не слышать того, что творилось на земле.
Три змеи, извиваясь и угрожающе шипя, со слепым упрямством прокладывали себе путь, пока ослепительные вспышки пламени не возвестили, что они достигли цели; огромные языки пламени взметнулись к самому небу — это загорелся порох, и туман озарился бледно-янтарными отблесками. Огонь весело прыгнул на пропитанное маслом тряпье и кучу хвороста и через несколько мгновений острые языки пламени жадно облизывали деревянные полы. В окнах ближайшей комнаты вдруг мигнул таинственный, зловещий свет, было слышно, как внутри заревело, завыло бушующее пламя. С жутким грохотом вылетели и осыпались оконные стекла. Было жарко как в аду, то и дело лопались стекла, рассыпаясь во все стороны огненными брызгами, а в образовавшиеся проемы, ревя, будто дикий зверь, ринулось пламя.
Протяжные, унылые стоны, доносившиеся со второго этажа, сменились отчаянными воплями ужаса и криками безумной ярости. Искривленные пальцы трясли дверные засовы, окровавленные кулаки громыхали в окна. Раздался оглушительный стук, когда кто-то изнутри забарабанил в запертую дверь, через мгновение она распахнулась настежь, и наружу вывалился рослый человек. Прикрыв руками лысую, как колено голову, словно опасаясь удара, он бросился бежать. Оказавшись на порядочном расстоянии от дома, он повернулся и в ужасе взглянул назад, на ревущее пламя, словно испуганный ребенок, не в силах оторвать глаз от захватывающего зрелища. Из задней двери пулей вылетел привратник и мгновенно растворился в темноте, пока за его спиной остальные слуги возились с тугими запорами и тяжелыми ключами. Из-за запертых дверей донеслись душераздирающие крики и безумный вой обреченных на гибель людей, на мгновение заглушив даже рев бушующего пламени. Один из слуг, здоровенный детина, изо всех сил старался добраться до тех из них, кто находился поблизости и кого еще можно было спасти. Другой, пониже ростом, прилагал отчаянные усилия, чтобы выбить дверь, отлично понимая, что кроме них, обреченным некому прийти на помощь.
