Встретимся в полночь - Нейвин Жаклин (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Боль пронзила его. Губы Рафаэля зашевелились, они были сухими и непослушными, он пытался прийти в себя.
– Сэр, я могу объяснить свое поведение. Она была так… так напориста, а я ведь едва знал ее. У меня нет особого опыта…
Юноша резко остановился. Марке отвернулся. Он положил бархатный кошелек на бюро с ручной росписью и направился к двери. Там он задержался.
– Здесь деньги на дорогу. Я никогда не узнаю, действительно ли твоя мать приняла на свое ложе другого мужчину и от кого она зачала тебя. Поэтому я не отрекусь от тебя. Твое положение как моего наследника останется неизменным. В конце концов, других отпрысков у меня нет. Тем не менее, – добавил он, с трудом сглотнув и скрипнув зубами, – фарс под названием «личные отношения» я больше продолжать не намерен. Говоря честно, я видеть тебя больше не могу. Ты уедешь. И будешь жить вдали от меня.
Рафаэль с ужасом почувствовал, что глаза его защипало.
– Сэр…
Но что он мог сказать? Слова застряли у него в горле, неповоротливые и скованные чувствами, которых он не смел выразить.
Марке наконец-то посмотрел на него холодным презрительным взглядом, цепким, как когти демона.
– Не часто случается, чтобы юноша твоего возраста получал сообщение, что он скорее всего ублюдок. Удивите же меня хоть один раз, Рафаэль, примите это известие с достоинством. Это было бы для меня большим облегчением, так как позволило бы избежать неприятной сцены. – Он открыл дверь и вышел.
Долго еще после этого зловещего прощания Рафаэль Жискар, виконт де Фонвийе, сидел в пышном будуаре блудницы и плакал. Потом он вытер глаза, оделся и взял кошелек, который его отец – отец ли? – оставил ему. Взвесив его на руке, он взглянул в окно на канал и задумался.
Ублюдок?
Столько всякого пришло ему в голову – вспышки воспоминаний, замечания, которых он никогда не понимал, постоянное ощущение, что с ним что-то неладно и что поэтому его не любят. И теперь все встало на свои места, так же аккуратно, как лоскуты в лоскутном одеяле.
Ублюдок.
И тогда он поклялся себе в трех вещах.
Первое – что он плачет последний раз в жизни.
Второе – что тот нежный, чувствительный провинциальный мальчик, без рассуждений шедший вслед за человеком, который никогда не мог посмотреть на него без отвращения, должен умереть. Осознанным усилием воли Рафаэль убил его. Задушил, загнал в такую глубину, откуда он никогда больше не сможет отыскать дорогу на поверхность.
Третье – что в этом мире, где есть только хозяева и шуты, он больше никогда не будет ничьим шутом.
В разрушающийся замок в Амьене приехал совсем другой человек. Его мать-англичанка, Виолетта Обри Жискар, маркиза де Марке, часто удивленно смотрела на него, иногда делая замечания о том, как сильно он изменился.
– Просто я становлюсь взрослым, – отвечал он.
Но ее нельзя было обмануть. Ее глаза сужались, и она продолжала пристально смотреть на него, но сын еще не был готов к разговору. Он ждал, пока свежие раны затянутся. И однажды вечером, когда они сидели в тускло освещенном салоне, он сказал ей без всяких предисловий то, что сообщил ему Марке.
Мать вздрогнула, замерла, ее глаза слегка округлились и, прежде чем опустились веки, спрятав ее тайны, ярко сверкнули.
– То, что он сказал тебе, Рафаэль, ложь, – заявила она с дрожью в голосе.
Он сохранял спокойствие. В конце концов, мужчина, в которого он превратился из ранимого, растерянного мальчика, больше не имел чувств, чтобы питать разгневанное сердце.
– Тогда почему он так презирает меня? Маркиза закусила губу, брови ее сошлись.
– Я действительно сказала ему один раз что-то такое, просто чтобы позлить. Мы были в ссоре, и он связался с какой-то ужасной итальянской графиней. – Она посмотрела на сына, в ее лице читалась паника. – Мне просто хотелось причинить ему боль, ведь он столько раз причинял боль мне. Я выдумала какую-то историю о… о младшем садовнике и о себе. Я знала, что он взбесится от ревности. Мне и в голову не приходило, что он запомнит это, позволит этой нелепости встать между вами.
Рафаэль произнес лишь два слова, выговорив их твердо и жестко:
– Это правда?
Рот его матери скривился, уголки губ некрасиво опустились. Он не нуждался в ее заверениях, но она разразилась потоком объяснений. Он не стал их слушать. Фразы вроде «одинокая, мне хотелось чувствовать себя любимой…» и «у него были другие женщины, и мне хотелось показать ему…» задевали всего лишь край его сознания.
Значит, ублюдок.
Маркиза заявила, что примирение с Марке быстро положило конец этому роману. Она всегда полагала, что он – сын Марке.
– Действительно, – пылко уверяла она, – я в этом уверена. А тот, другой, давно уже умер от лихорадки. Так какое это теперь имеет значение?
Рафаэль почувствовал, что с него достаточно. Он встал и сказал, что уезжает. Он решил, что поедет в Англию и будет жить у бабки с материнской стороны, единственной из ныне живущих его бабок и дедов. Он собирался поступить там в университет.
Как и следовало ожидать, Виолетта расстроилась. То, что она вышла замуж вопреки воле родителей, рассматривалось ее семьей как нарушение дочернего долга, и она так никогда и не была прощена. Отношения не были восстановлены даже тогда, когда союз с Марке, вызывавший у нее такой восторг поначалу, превратился в нечто жалкое. Но и тогда, как часто жаловалась Виолетта, жестокое сердце старухи не смягчилось, чтобы облегчить страдания дочери. Рафаэль решил, что его мать склонна делать слишком стремительные и драматические заявления, и задался вопросом: действительно ли его бабка так исполнена ненависти? Он видел ее всего несколько раз и знал, что она – резкий, бескомпромиссный стреляный воробей, но она единственная из семьи не предавала его.
По приезде в Лондон Рафаэль был принят графиней Уэнтуорд, сидевшей в шезлонге в своей безвкусной, заставленной вещами комнате. Она любила крайности во всем, кроме чувств. Положив одну руку, украшенную драгоценностями, на резной подлокотник, в другой держа лорнет, инкрустированный россыпью ослепительных бриллиантов, она с величественным видом рассматривала внука. Хотя она казалась совершенно не тронутой его внезапным появлением, он почувствовал ее волнение, даже восторг оттого, что ее единственный внук попал в ее руки.
Под таким пристальным взглядом Рафаэль и бровью не повел. Он ответил графине таким же упорным взглядом. Наконец она произнесла:
– Прекрасно. Вы поступите в университет. Я настаиваю на Оксфорде. Я всегда терпеть не могла выпускников Кембриджа.
Это полностью устраивало его. В колледже Тринити он получил степень по философии. Когда закончилось его пребывание там, преподаватели с радостью простились с ним. Они устали от него, оспаривающего все и вся, цитирующего великих логиков и умно манипулирующего самыми пустяковыми аргументами. Больше того, о его пороках ходили легенды, и попытки администрации обуздать его разрушительные наклонности успеха не имели.
Рафаэль вошел в общество с кучкой закадычных друзей и прихлебателей, быстро приобретенных в университете. Он сразу же произвел сенсацию. Мужчины восхищались его насмешливым, зачастую злым остроумием, женщины нашли его интригующим и привлекательным.
Он спал с теми из них, с кем хотел, не позволяя себе примешивать к этому никаких эмоций.
Мать часто писала ему. Он отвечал короткими вежливыми посланиями, которые не содержали ничего, кроме голых фактов. Время от времени она навещала его. Рафаэль никогда не был с ней груб, хотя с трудом позволял ее нечастым визитам нарушать привычный распорядок его жизни.
Что же касается человека, которого свет считал его отцом, тот был верен своему слову и не лишил его наследства. Земли, которые прилагались к титулу виконта, перешли к Рафаэлю, когда тот достиг совершеннолетия, и он превосходно управлял ими. Весь доход уходил на его экстравагантный образ жизни, пользующийся печальной известностью.
Их дороги время от времени пересекались. Разочарование и боль, которые Рафаэль пережил, будучи зеленым юнцом, он старательно обращал в ненависть, возраставшую с каждой встречей, когда любое их слово свидетельствовало о взаимной антипатии. Рафаэлю доставляло удовольствие дразнить этого человека своим метким остроумием. Всех остальных это остроумие заставляло держаться на расстоянии.
