Ночь веселья - Картленд Барбара (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Однажды Холлингшед, тогда директор театра, распорядился провести в зал электричество. Это было бесподобно! — говорила она. — Ты никогда не увидишь ничего похожего!
Голубые глаза Кэти горели, и она говорила и говорила:
— Впервые электрический свет зажегся в театре в девять часов вечера второго августа тысяча восемьсот семьдесят восьмого года. Лампы мигали и шипели — но видела бы ты, сколько людей собралось в театре, чтобы посмотреть на это чудо!
Рассказывала Кэти не только о своей жизни на сцене. Она могла часами вспоминать многочисленных поклонников — элегантных юношей и галантных кавалеров. Они носили шелковые цилиндры, белые перчатки, ослепительно начищенные кожаные сапоги и ездили в изящных экипажах.
— После представления они ждали под дверью, чтобы пригласить нас на ужин, — вдохновенно продолжала Кэти. — Они посылали нам букеты — бывало, у мену вся спальня утопала в цветах! — и дарили дорогие подарки.
— О, как это должно быть романтично! — восхищалась Давитта.
— Никогда во всем свете не найти таких великолепных и обольстительных женщин, как актрисы нашего театра, — хвасталась Кэти. — В газетах нас называли» душой лондонского театра»— и это на самом деле так! Хозяин знал, что на нас приезжают смотреть благородные и именитые особы. На нас не экономили, нет! Актрисам доставалось все самое лучшее!
Кэти показывала Давитте наряды, в которых выступала на сцене, — некоторые из них подарил ей при расставании сам «Хозяин», Джордж Эдварде. Платья были сшиты из дорогого шелка и атласа, отделкой нижним юбкам служило настоящее кружево, а шляпы украшались умопомрачительно роскошными страусовыми перьями.
— Мы, актрисы, всегда были в центре внимания! — заключала Кэти.
Давитта очень скоро поняла, что мужчина — богатый или бедный, молодой или в возрасте, — приглашая актрису на ужин, увозя ее домой в экипаже или катая на яхте в Мейденхэде, оказывается участником тайной и романтичной закулисной жизни.
Ну а то, чего недоговаривала Кэти, объяснял Давитте Гектор, уже много лет служивший камердинером у отца девушки.
Когда мачехи Давитты не было поблизости, он говорил со своим характерным шотландским акцентом:
— Это все равно, что запереть в клетку соловья, мисс Давитта. Актрисы — люди особенные. Неудивительно, что джентльмены по ним с ума сходят.
— Они правда все такие красивые, Гектор? — допытывалась Давитта.
— Так ведь дурнушек туда не берут, — усмехался камердинер. — Правда, они ко всему еще и ловкие девицы, да и играют так, что дух захватывает, не сравнишь со старыми мюзик-холлами!
Давитта не сразу поняла, что он имел в виду — женщины, выступавшие в мюзик-холлах, как правило, были грубы и вульгарны, в то время как актрисы в театрах служили образцом истинной красоты.
Правда, в отличие от матушки Давитты, Кэти не назовешь утонченной особой, но мачеха очаровала отца своей искренней жизнерадостностью, которая и заставила его увезти актрису с собой в Шотландию;
Кэти честно пыталась привыкнуть к новой жизни — Давитта видела, каких усилий это стоило мачехе — но ее дочь Виолетта, приехавшая к матушке через полгода после свадьбы, расставила все на свои места.
Давитта, считавшая свою мачеху красавицей, не могла вымолвить ни слова, увидев Виолетту. Она была одной из тех молодых девушек, что непременно участвуют в любой театральной постановке, обычно появляясь на сцене в роскошных платьях. Этот кордебалет, не говоря ни слова, манил зрителя своей красотой.
Давитте она показалась настоящей богиней. Голубыми глазами и золотистыми волосами она походила на мать, но ее юное лицо было еще более совершенно, ее улыбка будто принадлежала самой Венере Милосской, ожившей и ступившей на землю Шотландии.
— Боже мой, да я не могла поверить своим глазам, когда получила твою телеграмму! — воскликнула Кэти, обнимая дочь.
— Нас отпустили на две недели перед началом репетиций новой постановки. Со мной приехал Гарри. Ты нас устроишь?
Гарри оказался очаровательным молодым человеком, тоже актером, и Кэти приняла его так же радушно, как собственную дочь.
— Он понемногу выходит в люди, — сказала Кэти Давитте, когда говорила с ней о гостях. — Гарри хочет пробиться в настоящие актеры, хватит с него этих вечных незначительных ролей да танцев с песнями.
Гарри действительно был талантлив. Ему уже трижды доставалась ведущая роль в театральных постановках, а в мюзик-холле его номер давно уже стал признанным шедевром.
Молодой человек, верно, давно мечтал поговорить с Кэти, поэтому развлекать Виолетту пришлось Давитте.
— Вам нравится театр? — спрашивала Давитта.
Голубые глаза Виолетты загорелись восторгом.
— Обожаю! Я не оставила бы его, даже если бы меня умолял не то что баронет, а сам герцог!
Тут она осеклась и извиняющимся голосом произнесла:
— Простите, я не должна была этого говорить…
— Я понимаю, — улыбнулась Давитта.
— Не знаю, как мама все это переносит, — продолжала Виолетта, глядя в окно на пустоши. — Такая глухомань! Мне нравится, когда из окна видны улицы и дома. Должно быть, зимой вы совсем отрезаны от мира.
Давитта засмеялась;
— Не волнуйтесь, вы вернетесь в Лондон задолго до этого.
— Да уж, надеюсь! — горячо согласилась Виолетта.
— А моя матушка была здесь очень счастлива с отцом, — заметила Давитта, — хотя тоже иногда скучала по Лондону.
— О, разумеется!
Виолетта была очень мила и понравилась Давитте.
Девушки были почти одного возраста, Кэти, по ее собственным словам, «совершила Ошибку», когда ей было всего семнадцать лет, значит, дочери ее шел девятнадцатый год.
Давитта так и не поняла, что же случилось с отцом Виолетты, первым мужем Кэти, которого звали Лок.
— Он был хорош собой, — вспоминала как-то Кэти. — Темные глаза с таким, знаешь, огнем — публика по нему с ума сходила. Но как он был скучен дома, Боже мой! Я была молодая и глупая, к счастью, у Виолетты есть голова на плечах!
Давитта догадалась, что мистер Лок бросил Кэти еще до рождения Виолетты и больше они не виделись. Три года назад Лок умер, и Кэти смогла выйти замуж за сэра Иэна Килкрейга, отца Давитты.
— Должно быть, вам было очень трудно воспитывать Виолетту одной, — сочувственно заметила Давитта.
— Мне повезло, у меня были хорошие… друзья, — вскользь заметила Кэти и поспешно заговорила на другую тему.
Живя в Шотландии, Давитта научилась рыбачить и еще в детстве, познав искусство забрасывания удочки, поймала своего первого лосося.
Девушки прогуливались по пустошам, и Виолетта вскоре забыла о том, что она юная актриса, превратившись в обычную девчонку, которая весело резвилась, носилась по холмам, а в жаркую погоду плавала вместе с Давиттой в лодочке по спокойным здешним рекам.
Они катались на небольших пони, Давитта их особенно любила, болтали с крестьянами и ездили за покупками в деревню, которая находилась в двух милях от замка.
И только пару дней спустя Давитта вспомнила, что, пока они развлекались с Виолеттой, Кэти большую часть времени проводила с Гарри. Отец Давитты был занят — наступило время окота овец и надо было помогать пастухам. Потом начался нерест лосося, время хорошей рыбалки, и баронет каждый день подолгу рыбачил.
В такой ситуации случившееся, как поняла Давитта, было неизбежно и оставался только вопрос времени.
Виолетта уехала в Лондон вместе с Гарри, а вслед за ними исчезла и Кэти. Она оставила мужу письмо, в котором писала, что страстно мечтает повидать старых друзей, но не могла заставить себя прямо сказать об этом баронету, опасаясь ссоры. Подробнее она обещала написать позже.
Следующее письмо пришло, когда сэр Иэн всерьез намеревался начать поиски жены. Кэти писала, что ей очень жаль, но она не может еще раз покинуть сцену. Ей представилась возможность выступать в одном из театров Бродвея в Америке, и отказаться от этого предложения оказалось выше ее сил.
Окончательно все прояснил Гектор, заявив, что туда же, в Америку, уехал и Гарри.
